Отрок (XXI-XII)

–  А, ну ладно, пускай будет пять. Понимаешь, парень, даже хорошему лучнику положить в бою пять ворогов в доспехе - редкая удача. Не всякая стрела не всякий доспех пробивает, и ворог не стоит и не ждет, когда ты его продырявить соберешься. Он, вражина, наоборот…

"Поехали… Всем хорош мужик, и десятник отличный, и лучный мастер, и умен, но говорливый, как магнитофон. Не даром же кликуха - Говорун. Вообще-то, для потомка викингов, черта не характерная… Хотя и у них были скальды – песельники-сказочники . Сейчас он мне все расклады стрелкового боя в красках опишет, еще какое-нибудь лирическое отступление сделает, случай поучительный из собственной практики приведет, а потом только я вопрос услышу. Послушать его бывает интересно, а часто и полезно, но только не сегодня. Ночь уже на дворе, почти".

–  …А было против вас четырнадцать лесовиков.
– Продолжал свой монолог Лука.
– Засады они делать умеют, из лука белку бьют так, чтобы шкурку не испортить, да еще все в бронях. Как же это ты их?

–  Первых двух просто было - почти в упор.
– Принялся объяснять Мишка.
– Потом мы с Петькой…

Слушали внимательно, хотя большинство в девятом десятке и составляли уже матерые, опытные мужики, прошедшие ни одну сечу. Мишка даже почувствовал себя кем-то вроде экскурсовода - "Посмотрите направо, посмотрите налево" - когда вслед за его жестами все головы поворачивались туда, куда он указывал. Вроде бы, рассказал все, но лука не успокаивался:

–  Так! А теперь поподробнее. Как ты, все-таки, уложил того лучника, он же тебе, поначалу, высунуться не дал. Что ты тогда сделал?

–  Лежа, из-за саней выстрелил.

–  Лежа?

"Ну да, ты же в нашей армии не служил, ползать на брюхе тебя не заставляли, а из лука бьют только стоя или с седла".

–  Допустим, это - сани.
– Мишка указал на свернутую попону, на которой сидел Лука. Я за ними спрятался и…

–  Погоди!
– Прервал Мишку Лука.
– Какой высоты была поклажа?

"Дотошный, как налоговый инспектор, но так, наверно, и надо"

–  Мне по грудь было.

–  Ага! Тишка, дай щит. Нет, низко, седло подставь, а на него уже щит. Да, так и держи. Давай дальше, Михайла.

–  Я за поклажей спрятался, зарядил самострел…

–  Заряжай. Все, как было, показывай. На вот болт, все равно испорченный.

Мишка проделал все манипуляции, потом лег на снег и высунулся из-за импровизированного укрытия.

–  Вот так. Он меня, наверно не заметил.

–  Нет!
– Лука отрицательно покачал головой.
– Такой стрелок все замечает. Но лежачего он опасным не посчитал. Все поняли?

Десяток ответил своему командиру нестройным согласным ворчанием. Мишка понял, что мужикам действительно интересно и продолжил:

–  Ну, я подождал, когда он в другую сторону посмотрит, - продолжил Мишка - и стрельнул.

–  Вот!
– Лука назидательно поднял вверх указательный палец.
– Лежишь себе спокойненько, никто на тебя не смотрит, тетива на защелке, держать не нужно, а как случай выпал, раз и готово! Ну, признавайтесь, перестреляли бы Мишку на месте того лучника? Чего молчите? Правильно, любого бы из вас он положил. И меня бы положил, потому что, я в его сторону и глядеть бы не стал: лежит, ну и пусть себе лежит. А потом он из-за тех же саней еще одного стрельнул, и еще одного - на полном скаку, с седла. А кто из вас, Михайла, тому, который вон там лежал, болт в глаз засадил?

"Вообще- то, в ногу, а в глаз уже Немой "пересадил", но это все мелочи".

–  Кузьма. Он только один раз выстрелить мог, ему стрела вот сюда попала и к саням пришпилила.

–  Вот! Слыхали?
– Лука возвысил голос, хотя его и без того слушали внимательно.

– Кто-нибудь из вас, к саням пришпиленный, выстрелить может? Да еще так точно! Не можете! Так, а теперь ты, Тишка, повтори то, что ты давеча трепал про детей и игрушки. Ну, я жду!

Тихон, явно смущенный, потупился и невнятно пробормотал:

–  Да, ладно, дядя Лука…

–  Я жду!
– Лука снова повысил голос.

–  Ну, винюсь, глупость ляпнул… Кто ж знал?

–  А не знаешь, так не болтай! Наказание тебе будет такое: пойдешь к Михайле Фролычу в ученики и выучишься стрелять из самострела так же, как он - с завязанными глазами, на звук.

–  Лука Спиридоныч!

–  Я еще не все сказал! Пойдешь к Лавру Корнеичу и выучишься делать самострелы, но не для пацанов, а для взрослых, чтобы рукой взводить.

–  Дядя Лука, так это ж…

–  Молчать, когда я говорю! Когда всему этому выучишься, возьмешь тех косоруких, которые лук освоить никак не могут, и обучишь их самострельному бою. Пора тебе, племяш, десятником становиться! Вот теперь - все. Можешь чирикать.

"Блин! У него же и так целая мастерская по изготовлению луков - сам, два сына, три племянника, два холопа с женами. Теперь он еще и самострелы клепать наладится, и племянника в десятники пропихивает. Ну, силен Лука Говорун! А об авторском праве, Лука Спиридоныч, вы, конечно, и понятия не имеете. Или вид делаете?".

–  Лука Спиридоныч, самострелы - дело дядьки Лавра!

–  Знаю! Договоримся. А тебе, за обучение Тихона, даю десять самострелов для Младшей стражи бесплатно. Согласен?

–  Нет!
– Мишка уже понял, что Лука пытается что-то для себя выгадать, используя эффект неожиданности, и решил поторговаться, все-таки, племянник купца.
– Двадцать самострелов, но не за обучение, а за станок, на котором болты вытачивать можно. Быстро, и все одинаковые.

–  Двенадцать!

–  Восемнадцать!

–  Четырнадцать!

–  Шестнадцать!

–  Пятнадцать!

–  И по десять болтов к каждому. По рукам?

–  По рукам! А за обучение чего хочешь?

–  За науку - науку, Лука Спиридоныч. В малой страже сейчас девять человек… восемь - одного убили. Ты их видел, ребята крепкие. Самострелы самострелами, а лучному бою тоже учить их надо. Ты - лучший у нас лучник, значит, Младшую стражу надо учить у тебя.

–  А не много захотел? Ты одного учишь, а я восемь?

–  Три возражения.
– Быстро ответил Мишка - с Лукой надо было вести себя, как на парламентских дебатах.
– Первое: добрые лучники есть и кроме тебя, а я - один. Второе: не все из восьми могут способными оказаться, тогда учеников станет меньше. Третье: скоро учеников станет еще больше, если с нами дело пойдет, остальных будешь учить за плату. Договоришься с дедом. И еще: на первых порах, самым простым вещам учить, конечно, будешь не сам, Тихона заставишь. Я не против, был бы толк.

–  Купцом бы тебе быть.

–  А я и так купцов племянник.

–  Вот!
– Лука снова поднял вверх указательный палец.
– Видите, каких парней Корней Агеич воспитывает? Вырастут, кому вы, охломоны, нужны будете? Они и воинами станут, и науки превзошли, и торговать могут, и ремесла знают. А Никифор - дядька его? Он на своих ладьях, как нурман: где торгует, а где и на щит взять может, а если ему Корней Агеич ладейную рать выучит…

"Опять поехал! И правильно, ведь, все понимает, умен черт. Какой помощник для деда, и чего тот за Данилу держался? Но монолог надо прерывать, конца не видно".