Отшельник. Роман в трех книгах

— Что же ты молчал? — бабушка шлепнула его по заднице. — Почему сразу не сказал? Куда теперь люди полезут? В самое пекло? Котяток твоих спасать? И Костику твоему неча было шляться. Погрелись называется…

— А я о чем говорю? — малыш снова стал вырываться. — Костик там… сгорит…

— Эй, братва, живы? — хрипло крикнул Ушастый друзьям, поняв, что придется снова лезть в огонь.

— Живы покуда… — отозвался Курган.

— Тогда еще работка есть… Не пыльная, но…

— Не слухайте вы его, — снова заверещала старуха, — теперь пусть пожарники лезут, а вам туда никак нельзя. Неча было по гостям на ночь глядя шляться, сидел бы дома да у своей печки грелся. Щас хата завалится!

Ничего не отвечая, Ушастый поднялся и, пошатываясь, помог встать Кургану и Кирпичу. Потом покосился на старушку:

— Западло это, бабушка, человека в беде бросать…

— А ты, — он улыбнулся мальчонке, — молодец, мужиком настоящим будешь. Только не забудь на свадьбу позвать…

И все трое снова шагнули в пылающую хату. Там же, под железной кроватью, они уже на ощупь, задыхаясь в дыму, нашли того самого Костика. Он накрыл собой обезумевшую от страха кошку, вцепившуюся когтями в грязную тряпку, а рядом пятерых котят: отчаянно пищавших, сбившихся вокруг своей кормилицы.

Вытолкнув сначала в окно сильно обгоревшего, но еще живого мальчонку, Курган сгреб все кошачье семейство.

— Потом разберемся, кто тут из вас пацаны, а кто девки. Пошли отсюда! Брысь!

И выкинул всех следом в то же окошко.

Друзья вдруг почувствовали, что выбраться назад у них уже не хватит сил. Все трое были на грани полной потери сознания. Они легли спиной на земляной пол, глядя на потолок, который прогнулся и был готов вот-вот рухнуть на них и придавить всей своей массой.

— Курган, слышь?.. — еле выдавил из себя Ушастый.

Тот не ответил.

— Слышишь… — снова прохрипел Ушастый. — Скажи, почему сейчас умирать не страшно. Я всегда боялся смерти, приговора, а сейчас… как-то… ни смерти, ни приговора — ничего не страшно. Как будто и нет этой смерти вообще…

— Зато надежда есть, — ответил вместо уже умирающего от чада Кургана Кирпич. — Раньше надежды не было… Ни на что: ни на прощение, ни помилование… А теперь есть. А с надеждой умирать не страшно…

Когда на место прибыли пожарные, медики, милиция, спасать уже было некого. Дом догорал, не позволяя, однако, подойти близко, словно в отместку тем, кто дерзнул отвратить неминуемую смерть, кому она, казалось, была уготована. Все вокруг шипело, вздувалось, лопалось, искрилось, дымилось. Пока пожарные делали свое дело, милиция брала показания и осматривала место происшествия, стараясь установить причины загорания.

— Так кто, говорите, пришел первыми на помощь? Кто спас людей? — офицер милиции под протокол допрашивал ту самую старушку, которая теперь успокоилась и охотно отвечала на все вопросы.

— Ангелы, — уверенно отвечала она. — Так и пишите: пришли три Ангела и вынесли всех: дочку мою Гальку, пять ее деточек малых: двух внучат и трех внучек.

Офицер удивленно взглянул на бабушку, пытаясь понять, в своем ли она уме, но та, не дав ничего сообразить, ткнула пальцем в протокол:

— Да, чуть не забыла, добавьте обязательно вот еще что: спасли не только их, но и соседского Костика, Веркиного хлопчика, и кошку с котятами. А кошку Муркой звать. Вот они все.

И погладила счастливых животных, сновавших у нее под ногами. Чтобы не обидеть старушку, офицер кашлянул в кулак и, пряча улыбку, снова спросил:

— А вы имена этих троих «ангелов» не знаете? Они, случаем, не назвали себя?

— Мил человек! — всплеснула руками старушка. — Да какие же имена у Ангелов? Я так просила Бога, так в небо кричала, чтобы услышал мя, грешницу, и послал избавителей. Все трое сразу и пришли, ружья свои сложили, а потом прямо в огонь шагнули.

— Какие еще ружья? — изумился офицер. — Ну-ка с этого момента подробнее.

Но бабушка не успела ничего пояснить. К офицеру подошел следователь, осматривавший местность, держа в руках два автомата АК-74 и пистолет с обоймами боевых патронов.

— Вот с энтими самыми ружьями они явились, положили их в сторонку, а сами в огонь пошли, — обрадовалась бабушка, увидев подтверждение своим показаниям.

— Быстро сюда старшего опергруппы и саму группу оцепления! — скомандовал офицер, сообразив, кто это мог быть. — И начальнику управления немедленно доложи!

А сам, достав из кобуры пистолет, приблизился к пожарищу, где из-под обломков уже начинали доставать "обгоревшие мертвые тела всех трех спасателей.

— Товарищ начальник, — бабушка подошла к офицеру и стала теребить его за рукав, — кажись, одного из ангелов энтих звали Курганом, другого вроде как Ушастиком, а третьего… дай Бог памяти… не то Кирпич, не то Саман… Мне самой дивно было слышать это… Вроде ж Ангелы бестелесные, без имен…

— Дело в том, бабушка, — офицер подошел ближе к дымящимся трупам, — что есть Ангелы светлые, а есть темные. Те, которые темные, как раз имеют имена. Вернее, погоняй ла. Боюсь, что это те самые. Только как они тут оказались? Почему прошли незамеченными через все засады? Почему в огонь полезли? Кто они теперь: зеки или герои? Ничего не могу понять… Выто сами хоть чтонибудь понимаете?

— А как же! — радостно воскликнула бабушка. — Что тут непонятного? Говорю вам: послал Господь троих Ангелов, и сошли они с неба, чтобы спасти Свои творения. Господь всеми Ангелами повелевает, все Ему подчиняются.

— Хорошо, так и запишем: не с зоны бежали, а с неба сошли, — офицер махнул рукой и пошел к машине, где его срочно вызывали по рации в связи с операцией по задержанию обнаруженных рецидивистов.

Между тем старец истово молился, воздев руки к небу — прямо посреди поля, опустившись на колени, слезно прося Милосердного Бога принять огненное очищение душ троих беглецов. Никто, даже рядом стоявший в молитве отец Игорь, не видел, что открылось в это мгновение только ему, последнему живому отшельнику этого таинственного лесного края.

Отец Агафадор увидел, как бедные души обступили несметные полчища мрачных, злобных духов, готовых забрать их с собой. Сверкая глазами, изрыгая хулу, бесы уже радовались своей победе. И казалось, некому было заступиться за эти перепуганные, прижавшиеся друг к дружке души, вдруг увидевшие среди окружившей их тьмы тех, с кем они когдато пили, развратничали, грабили, насиловали, обманывали, наслаждались… И лишь три Ангела в светлых одеждах бесстрашно вышли вперед и заступили несчастные души, только что покинувшие свои безжизненные обугленные тела.