Отшельник
Шрифт:
Потому что эта серая пустыня была жутковато-прекрасной. Как кладбище старых кораблей, или неудержимый селевой поток, сметающий все на своем пути.
Отдохнув немного, мы отправились дальше. Туда, где чернела полоса живого и дикого леса, выросшего на месте бывшей деревеньки. В лагерь дикарей и вольников, именуемый «Пятаком».
Глава 11
Страшней коровы зверя нет
Первое, что изменилось — это запах.
Ноги все еще вязли в сером песке, в сумерках кажущемся черным, линия леса лежала вдалеке неровной,
Мы к тому времени уже давно сбавили темп до минимального. Шли устало и медленно, но останавливаться не хотелось, потому что потом опять подниматься и идти дальше будет еще трудней.
Я вдруг понял, что не знаю, какое сейчас время года. На ярком солнце в пустоши было не особо жарко, но и не прохладно.
— А какой сегодня день по календарю? — спросил я Егора.
— Нахрена тебе? — пожав плечами, отозвался мой спутник. — Пятнадцатое, наверно. Или шестнадцатое.
— Шестнадцатое что? Сентября?
— Почему сентября? Мая.
Я озадаченно хмыкнул.
— Странно. Пахнет осенью.
— А, вот ты о чем, — протянул Егор. — На границе всегда такой запах. Трава хочет расти, а пустошь ее убивает. Снова и снова. До тех пор, пока не наступят холода. У нас там вода еще осталась?
Я снял баклажку с пояса и встряхнул.
— Есть немного. Держи, — бросил я ему остатки наших запасов. — Может, заодно присядем на полчаса и…
Тут по черному песку мимо нас в сторону с шорохом метнулась темная лента и растворилась во мгле.
— Это что, змея была?.. — все еще не до конца доверяя своим глазам, проговорил я. Слишком уж я привык к тому, что земля пустоши мертвая. А тут вдруг — активная и стремительная жизнь!
— Походу, да, — невозмутимо подтвердил Егор. И, опрокинув в себя остатки воды, добавил. — Гадюка, наверное.
Вообще я не люблю всяких ползучих гадов. Но почему-то сейчас непроизвольно заулыбался, как дурак, глядя вслед промелькнувшей ядовитой змее, будто пролетевшей мимо бабочке.
Оазисы с пожухлой травой стали встречаться все чаще. Небо на востоке постепенно начинало светлеть.
А потом мы вышли к плотной стене соснового леса.
Я невольно остановился, запрокинул голову, чтобы полюбоваться на исполинов с рыжеватыми голыми стволами и пушистыми макушками.
— Красота! — выдохнул я, и в тот же момент мимо меня с раздражающим писком пролетел комар.
— Добро пожаловать, ёпта, — с ухмылкой сказал Егор. — Ну что, поищем место поприятней и передохнём?
Я кивнул.
— Да, теперь можно. До этого твоего поселения сколько примерно осталось идти?
— Часа полтора, не больше. Вон, смотри — хорошая липа стоит, — показал он мне рукой на затесавшееся среди сосен раскидистое дерево.
— Давай, — кивнул я. И с наслаждением ступил на поросшую чахлой травой землю. Мягкую, но самую настоящую, не утекающую из-под ног.
Какое же все-таки удовольствие идти по тверди!..
Кустарников и колючек здесь не было, на песчаной почве росла только тонкая трава, так что устроились мы возле липы просто шикарно.
Спать решили по очереди.
Я вытянул длинную травинку и, растянувшись на земле, закрыл глаза первым.Крепкого сна не получилось. Я то проваливался в дремоту, то опять прохватывался. Отгонял от лица комаров, вслушивался в поскрипывание старых стволов и в предрассветные птичьи вскрики.
А потом мне вдруг приснился Крестоносец.
Он низко-низко наклонился к моему лицу, обдавая жутким, ацетоновым смрадом своего дыхания.
«Эй, тебе чего надо?» — ошарашенно спросил я его.
В ответ он вдруг тряхнул головой, вытянул шею и чудовищным, трубным гласом проревел:
— МУ-У-У-У-У!
От испуга я вздрогнул всем телом, проснулся — и чуть сам не орнул в голосину, увидев над собой здоровенную рогатую морду коровы.
Буренка стояла прямо надо мной, и что самое скверное, мычала скорее всего не она, потому что моя рогатая меланхолично что-то пережевывала.
С похрустыванием. Как будто дробила веточки во рту.
Я уже собирался хорошенько ругнуться на Егора за дебильную шутку, но тут мои сонные глаза наконец нормально сфокусировались.
И я увидел, что из коровьей пасти торчат человеческие пальцы.
Буренка перемалывала во рту чью-то кисть…
— Спокойно, милая, — охрипшим голосом проговорил я, осторожно и медленно стараясь выползти из-под ее нависшей бело-рыжей туши. — Я не собираюсь тебе мешать. Ты кушай, милая, кушай… Я знаю, ты хорошая. Просто немножко гурманка…
Корова фыркнула, потрясла головой. При этом из ее пасти прямо в меня отлетел кусок перегрыженного мизинца.
Вот ведь прелесть-то какая.
Я скосил глаза в ту сторону, где должен был сидеть на страже Егор.
Впрочем, он там сейчас и сидел — свесив голову на грудь, обнявшись со своим ПП.
— Егор, сукин ты сын, проснись, — все тем же ласковым тоном проговорил я. — А то разозлюсь и скормлю твои руки милой Буренке… Егор, мать твою, не спи!.. — уже громче, но в той же интонации проговорил я, выползая из-под коровы.
И тут, услышав в очередной раз свое имя, Егор беспечно и громко всхрапнул.
Звук получился забористый, будто дикий кабан решил напугать всю округу.
Корова моя испуганно отпрянула, но зато совсем неподалеку сразу несколько голосов громко и трубно замычали в ответ.
— МУ-У-У-У!
Я поднял голову и осознал, что вокруг нас собралось стадо голов на пятнадцать, если не больше. И теперь все они двинулись на нас! Самая здоровенная туша с горбатой холкой, по всей видимости, бык, низко опустила голову, воинственно выставив вперед два мощных рога, шумно выдохнула, готовясь к рывку…
— Егор, не спать!
Я бросился к нему и вытолкнул из-под удара бычары, но прямо под морду еще одной дружелюбной коровки, у которой изо рта свисал кусок человеческой кожи.
— Сука! — выдохнул разом проснувшийся Егор, и, схватив меня за локоть, поволок за собой. — Бежим, бежим!
— Куда бежим-то? — только и успел спросить я, бросаясь следом за ним. А за нами, угрожающе мыча, потрусило все рогатое плотоядное стадо.
— Да похеру, пока по прямой!.. — крикнул Егор, набирая скорость. — Вон слева дерево!..