Отшельник

— За что?

— За сепаратизм, — ответил Самарин, и на непонимающий взгляд пояснил. — Было единое государство с одним государем, а сейчас у вас хрен знает что. Хм… про хрен забудь, я это не говорил.

— Опять бесы попутали?

— Ага, они самые. Вот как раз мы этих бесов сейчас и проведаем.

— Проведаем! — согласился княжич, и первым соскочил с лавки. — И убьём?

— Тут уж как получится, Тимка.

Убивать никого не пришлось, чему Андрей Михайлович искренне порадовался. За воротами стояла тишина, изредка нарушаемая недовольным фырканьем единственной стреноженной лошади, да в живописных позах лежало с десяток покойников с характерными рублеными ранами. Голова командира, щеголявшего богатым доспехом, откатилась на пару метров от туловища. Бензокоса с погнутой в нескольких местах штангой уже перестала тарахтеть и валялась рядом.

— Козлы! — Самарин прикинул стоимость запчастей на фирменный инструмент и решительно пошёл к трупам, сказав на ходу княжичу. — Тимка, ты пока дома посиди, а я трофеи соберу.

Мальчик послушно попятился, не отводя глаз от поля боя, а Андрей Михайлович проверил наличие пистолета в кармане, и закинул ружьё за спину.

Хм… с чего бы начать? В принципе, с чего угодно. В средневековой Руси живут бедно, и не только железо ценится, но и сапоги с покойника — вполне ходовой товар, пользующийся немалым спросом. Одежду тоже можно снять и отстирать, но при этой мысли к горлу подкатывает тошнота. Нет уж, не жили богато, нехрен и начинать! К чертям такой трофей. Или к водяным, так даже правильнее. Если сбросить трупы в Клязьму, то через несколько дней жители Нижнего Новгорода смогут порадоваться неожиданному подарку матушки Волги.

— А Вадим? — вслух вспомнил Андрей Михайлович.

Точно, ведь завтра рано утром приедет племянник, и при помощи трупов его можно будет убедить в полной вменяемости престарелого дяди. В разговоре по телефону он что-то такое заподозрил… Нет, трупы и вменяемость — понятия взаимоисключающие.

Размышляя вслух и разговаривая сам с собой, Андрей Михайлович увязал сапоги в трофейный засаленный халат, показавшийся самым приличным из имеющихся в наличии. Не забыть бы потом обработать его дихлофосом. Кстати, почему покойников одиннадцать, а сапог только девятнадцать?

Самарин не нашёл ответа на свой вопрос, пожал плечами, отнёс узел с обувью за ворота, и вернулся. Теперь отдельно кольчуги, у кого они есть, и оружие. Чёрт возьми, какое же оно всё тяжёлое! Лошадка ещё эта над ухом фыркает.

— Пошло прочь, животное, — Андрей Михайлович хлопнул лошадку по заднице древком короткого копья. — Вон отсюда!

Мысль использовать коня для перевозки тяжестей отверг сразу — лошадей Самарин откровенно побаивался, и лошадиные силы предпочитал видеть только под капотом машины. В колбасе тоже неплохо. А если маханину правильно приготовить, да с лучком…

Правильно, луки тоже нужно забрать. Странно маленькие, совсем не похожие на эльфийские или английские из фильмов, они всё равно смотрелись хищно и смертоносно. И дорого, что тоже имеет значение.

Через полчаса, когда уже начало темнеть, Андрей Михайлович закончил сбор трофеев и приступил к самому неприятному. Для показа племяннику он решил оставить всего двух покойников, а остальных отправить в Клязьму. Хватит двоих?

Да, наверное, хватит — этого без головы, и ещё вот этого с уголовной мордой. Только уложить рядком, чтобы потом не запинаться.

Самарин ухватил ближайшего за пояс и потянул на себя. Тот от тяжести с хлопком порвался пополам, и вылетевшая монетка тускло блеснула в неверном свете сумерек. Золото?

Нет, это серебро, совсем не похожее на знакомые московские чешуйки. Порядком вытертая и почти круглая монета, но на одной стороне вполне различим стоящий с поднятой передней лапой неведомый зверь, а на другой то ли засохшие червячки, то ли буквы неизвестной науке письменности. Да и плевать на письмена, серебро, оно и есть серебро.

Андрей Михайлович нашёл в поясе ещё три монетки, и на всякий случай обыскал остальных покойников. Это не подштанники грязные с них снимать, это совсем другое. Интуиция не подвела, и обыск принёс четырнадцать монет, причём одну золотую с крестом и бородатой Горгоной Медузой. Где такие чеканят?

Благодарный Самарин провожал каждого в последний путь добрым словом и единственной молитвой, которую знал. На том свете вряд ли разделяют людей по религиям.

— Покойся с миром, добрый человек. Отче наш, иже еси на небесех, да святится имя Твое, на приидет царствие Твое…

Проводил, и устало побрёл домой, не забывая внимательно посматривать по сторонам.

А ночью сон всё никак не шёл, и лёжа на диване в обнимку с заряженным ружьём, Андрей Михайлович прислушивался к шорохам. И уснул только перед рассветом.

— Да не может такого быть! — племянник попинал ногой лежащую на ступеньках кольчугу, покрытую бурыми пятнами засохшей крови. — Это мистика и фантастика!

— Не ори, — Полина Дмитриевна отвесила Кукушкину подзатыльник и покосилась на дом. — Ребёнка разбудишь.

— Да, — усмехнулся раздосадованный недоверием Андрей Михайлович, — а то он потом вырастет, и его опричники тебя на кол посадят. Хочешь на кол, Вадик?

— Вообще-то это не Иван Грозный, — Вадим не стал отвечать на глупые подначки и сразу перешёл к сути. — Если ты нас не разыгрываешь, то в доме сейчас спит будущий Иван Третий, потому что именно его бабушкой была Софья Витовтовна. Ты её с Софьей Палеолог спутал, дядя Андрей. Мог бы и сама в интернете посмотреть.

— Делать мне больше нечего, — проворчал Самарин, и ухватил племянника за руку. — Пойдём, я тебе ещё одно доказательство предъявлю.

Кукушкин пошёл, бурча на ходу что-то недовольное, а Полина Дмитриевна спихнула с чистых ступенек грязную кольчугу и двинулась следом. У ворот Самарин остановился, достал из кармана горсть монет, и вручил Вадиму:

— Вот, изучай, пока я открываю.

Племянник удивлённо посмотрел на затёртые кругляши, и поднял голову только после истошного вопля бабушки. В открытую створку ворот просунулась руткая рожа с оскаленными жёлтыми зубами.

— Лошадка! — обрадовался Кукушкин.

— Боевой конь, хотя и кобыла, — поправил его Андрей Михайлович.

— Да ладно? Что-то мелковата для боевого коня. У моих соседей собака примерно такого же размера.

— Других лошадей у меня для тебя нет! = ответил Самарин племяннику и потянул его дальше, к лежащим поодаль покойникам. — Вот, полюбуйся.

Вадим достал из кармана очки и присел около трупов на корточки:

— Так, что у нас здесь? На вид лет сорок-пятьдесят, коронки и зубные протезы отсутствуют… Дядя Андрей, у тебя есть нож?

— Хочешь ухо отрезать на память?

— Иди ты к чёрту со своими подначками! — племянник взял протянутый нож и вспорол халат на плече ближайшего покойника. — И в самом деле нет. Но должны быть.