Отступник

— Пока это в точности мой портрет… — довольно улыбнулся Сергей.

— Еще я люблю мужчин добродушных и заботливых, не унывающих, не ноющих и умеющих приободрить и помочь…

— Та-ак, — согласно кивнул Сережа.

— Ну и наконец, я обожаю высоких, мускулистых и стройных, с пышной длинной шевелюрой… — закончила Лида, взглянув на кряжистую плотную фигуру Сергея, на его уже слегка обозначенный животик и коротко остриженную голову с высокими залысинами.

Сергей промолчал, постарался скрыть обиду, но губы его все же дрогнули. Чтобы Лида не разглядела его растерянности, он тоже присел над осколками чашки и стал собирать их.

— Ну а больше всех, Сереженька, я люблю одного сумасшедшего ветеринара, которому иногда вдруг изменяет чувство юмора… — заметила Лида.

Сергей поднял голову и, укоризненно покачав головой, смущенно улыбнулся ей.

Глава 28. Девятнадцатое июня. Утро. Сергей

Сергей вырулил на шоссе и повел машину медленно. Слишком рассеянные мысли бродили в голове, и на дороге было никак не сосредоточиться.

— Тебе надо было прежде хорошо выспаться, а потом садиться за руль, тихо заметила Лида. — Может быть, не стоило так спешить с отъездом? Лишние три-четыре часа ничего не решили бы.

— Ты слышала, что вчера говорил этот… Василий? — уточнил Сергей. После того, что случилось вечером, я не рискнул бы задерживаться. Поедем не спеша, и все будет в порядке.

— А как он?

Сергей немного наклонил зеркало и взглянул назад.

Мироша полулежал на заднем сидении, свалившись на кожаную подушку.

Глаза его были закрыты, но Сергею почему-то казалось, что он не спит. И точно. Словно почувствовав, что за ним наблюдают, мальчик быстро сел и, тараща темные глазенки, уставился в залитое дождем стекло.

— Мирон, все в порядке? — уточнил Сергей.

— Все нормально, — ответил лешонок и наклонил голову так, что лица его стало совсем не видно.

— Хочешь поесть?

— Нет.

— Может быть, дать тебе плейер?

— Мне не скучно, — отозвался Мироша, не поднимая головы.

— Разверни плед, ляг и укройся.

— Я не хочу спать, — почти шепотом отказался мальчик. И Сергей почувствовал, что его назойливость раздражает ребенка.

— Успокойся, малыш. Все будет хорошо.

— Что будет хорошо? — вдруг враждебно буркнул Мироша.

— Хоть твой отец и вынужден был оставить тебя со мной, он жив и здоров, он с друзьями, а значит, когда-нибудь он к нам вернется.

— Когда же? — прошептал мальчик.

— Этого никто не знает, — вздохнул Сергей. — Как только сможет, так и вернется.

Лида обернулась назад, мельком взглянула на мальчика, и тронула Сергея за плечо:

— Останови!

Сказано это было таким повелительным тоном, что Сергей сразу же свернул на обочину и затормозил. Лида протянула руку к Мироше и спокойно сказала:

— Полезай-ка на мое место, а я сяду назад. Мне что-то спать хочется.

С минуту они менялись местами. Когда Сергей тронул машину, мальчик смирно сидел рядом с ним и смотрел вперед.

За столько часов, проведенных в сборах, Мироша не произнес и двух слов.

Расшевелить ребенка, конечно, надо было. Но с чего начать, Сергей не представлял. Если он когда-нибудь и имел дело с детьми, то это были довольные и веселые ребятишки. Конечно, иногда Вовка, сын Лиды, капризничал. Но эти капризы очень легко можно было прекратить обычным равнодушием к требованиям маленького скандалиста. А с таким упорным черным молчанием Сергей еще дела не имел.

Ему самому было ох как несладко. Разлука с непутевым братом оказалась совсем некстати. Сергей предпочел бы, чтобы Валька остался где-нибудь в пределах досягаемости. Теперь где его найдешь? Заповедник слишком обширный, к тому же куда темнее и непролазнее, чем лес вокруг Лешаниц… Как теперь быть без Вальки? Да еще с этим смурным мальчуганом впридачу?

При одной мысли, что за каких-то пять дней он заимел ребенка, Сергей впадал в легкую панику. Бытовая рутина его ничуть не смущала. Накормить, обстирать, полечить — с этим он справится прекрасно, потому что за много лет привык полностью обслуживать себя сам. Но ведь ребенка надо воспитывать, чтобы не стал волчонком… И почему это Валяй решил, что на Сергея можно положиться?

Как бы то ни было, оставалось держаться. И Сергей дал себе слово, что странного мальчика с подвижными ногтями и маленькими рожками на лохматой голове он никому в обиду не даст. Документы Мироши он вез с собой, и теперь оставалось только надеяться, что удасться достойно миновать рифы бюрократических закорючек.

Заметив, что мальчик смотрит сквозь стекло безучастными тусклыми глазами, Сергей перевел дыхание и заговорил как можно мягче:

— Не переживай. Хоть я и везу тебя в огромный город, ты быстро привыкнешь жить там. Валька возил тебя в город?

— Мы были в Твери четыре раза. Папа возил меня в цирк, в парк, в музей…

Это было уже кое-что. Можно хотя бы быть уверенным, что завидев трамвай или троллебус, лешонок не бросится наутек.

— Москва, правда, побольше Твери… Но ты освоишься там, я тебе помогу. А потом тебе придется ходить в школу. Ты умеешь читать?

Тон, которым заговорил Мироша, можно было считать обиженным:

— Папа занимался со мной. Мы проходили уже программу шестого класса…

— Шестого? — удивился Сергей. — Куда это Валяя так несло? Или ему больше развлечься было нечем? Да тебе по возрасту только третий полагается!

— Третий был прошлой весной, — равнодушно отозвался Мироша. — Но если надо, я пойду в третий. Мне все равно.

Сергей, обрадовавшись, что ребенок стал хоть как-то реагировать на разговор, назидательно сказал:

— Неверно мыслишь, Мирон! Тебе не должно быть все равно. Это ведь твоя жизнь, парень. Ты уже не очень-то маленький…

— Почему же тогда я не мог остаться с папой? — перебил его Мироша.

— Ох, — вздохнул Сергей. — Ты, конечно, умный мальчик, но решать, где тебе лучше пожить, еще долго будут взрослые. А тебе придется терпеть и ждать. Все маленькие мальчики обязательно вырастают. А пока держись, как мужчина. Ты ведь знаешь, что вся эта затея — идея твоего отца. Мы оба должны сделать все, чтобы помочь ему…

— Чем же ему поможет то, что я не с ним, а с вами? — Мирошка вдруг поднял на Сергея огромные удивленные глаза.

— Видимо, тем, что ему так спокойнее. Ты в безопасности, и ему спокойнее.

— Но ведь Шеп не отдал свою девочку! — горестно вскрикнул Мироша.

— Она слишком мала, Мирон. Она грудная, понимаешь. Ей нужно не только еда и тепло. Ей нужна безопасность. А в мире людей свои порядки. Конечно, я не причинил бы ей вреда, но как бы мы стали показывать ее кому-нибудь, такую волосатенькую?… Сам посуди.