Отступник

Лешонок неопределенно кивнул и прошептал:

— А меня можно показать?

— Конечно, можно, — уверенно сказал Сергей и добавил: — Не сразу, конечно… Может быть то, что Валька пытался сделать из тебя вундеркинда, нам только на руку. Ты вполне можешь пожить годик и без всякой школы, пока пообвыкнешь. Привыкнешь ко мне, к Лиде и ее сыну… Научишься не бояться людей…

— Я не боюсь людей! — возразил Мироша. — Я знаю, чего от них можно ждать, и поэтому не боюсь…

Сказано это было спокойно и уверенно. И Сергей, вспомнив, с каким сосредоточенным лицом малыш надвигался на Пряжкина, понял, что Мироша говорит искренне.

— Ну извини… Однако, все равно нужно будет научиться владеть руками. Шеп говорил, что это не очень просто и требует времени. А когда ты почувствуешь себя уверенно, тогда можно будет и о школе подумать. Сразу пойдешь в пятый класс…

— А на работу меня возьмут? — неожиданно поинтересовался лешонок с полной серьезностью.

— Хм, — усмехнулся Сергей. — Я что-то не понял… Зачем тебе вдруг понадобилась работа?

— Папа говорил мне, что никто не должен жить за чужой счет, — озабоченно пояснил мальчик.

— Ну и молодец твой папа! — Сергей не смог сдержать смех. — Уверяю тебя, Мирон, что Валька только сейчас стал таким строгим. А когда он был ребенком, да и после, пока был студентом, он прекрасно жил за счет своих родителей и немного даже за мой…

— Так то родители… — протянул мальчик.

— Так я же все-таки дядя тебе или нет?

— Но… — Мироша покосился на Сергея и продолжил. — Еда, одежда и жилье — это еще да. Но мне нужно…

— Что тебе нужно? Ну, смелее…

Мирон полез в чуть оттопыренный карман своей рубашки и вынул наручные часы на браслете.

— Это папины любимые… — пояснил он.

Сергей глянул и узнал часы сразу же. Он сам выбирал их для брата и привозил в подарок в честь двадцатипятилетия.

— И что с ними случилось? — уточнил Сергей.

— Там села батарейка. Папа не мог вырваться в город, некогда было… И мне надо будет купить батарейку.

— Нашел проблему! — фыркнул Сергей. — Будет тебе батарейка. Завтра же.

— Нет. Мне надо купить самому. На свои деньги.

— Да с тобой не соскучишься! — покачал головой Сергей. — Ты к животным как относишься? К кошкам, собакам?

— Если они не кусаются, то ничего… — неуверенно ответил мальчик.

— Тогда съездишь со мной на пару вызовов. Инструменты подержишь, шприц подашь, ампулу вскроешь… Работа будет оплачена. Идет?

— Идет, — сразу же согласился мальчик и убрал часы обратно в нагрудный карман.

— Только вот что, племянник. Давай договоримся сразу же: никакой самодеятельности. Если какая идея возникла — спроси у меня, а то и до беды недалеко. Согласен?

Мироша снова кивнул. Слегка поерзав на сидении, он болезненно сморщился и замер, боясь шевельнуться.

— Что с тобой, Мирон? — встревожился Сергей.

— Спина болит, — нехотя ответил Мироша. — Снизу, куда хвост…

— Что? — не понял Сергей. — Что ты сказал? Ну-ну, не молчи!

Мироша насупился, но все же договорил до конца:

— Там, куда хвост пришивали…

Сергей едва удержал руль.

— Какой хвост?!

— Не знаю. Наверное, коровий… Я не понял, — пробормотал лешонок и поджал запрыгавшие губы.

— О, Боже… Да за такое… — от негодования у Сергея потемнело в глазах, и он вдруг пожалел, что не знал всего еще вчера. С каким удовольствием он дал бы Пряжкину по физиономии! Но что теперь об этом горевать? Сергей взял себя в руки и пробормотал: — Как же ты выдержал, малыш?

— Я не знаю. Хвост был жесткий, мороженный… Они пришивали большой иглой с леской прямо к коже, а потом таскали меня за этот хвост туда-сюда, пока он не оторвался… — безучастно сказал мальчик. — Вот почему там такая рана…

— Все пройдет, маленький, — прошептал Сергей. Больше он ничем не мог утешить этого несчастного ребенка.

— Ой… — вдруг еле слышно пискнул Мироша и дернулся.

Сергей быстро взглянул на него. Рядом с коленями мальчика, там, где Мироша только что упирался руками в сидение, зияли пропоротые ногтями лешонка дыры, из которых выпирал поролон. Откровение далось малышу слишком тяжело.

— Я не хотел этого, дядя… Я нечаянно! — пролепетал Мироша и заплакал в голос. — Простите меня!..

Сергей сам не помнил, как он остановился у обочины. И когда в его руках оказался плачущий мальчик, Сергей просто прижал его к себе. Даже добрый дядюшка не умел смягчить боль этого малыша. Он долго уговаривал Мирошу, что испорченное сидение — это ерунда, что раны заживут, что все будет хорошо, что они привыкнут друг к другу, что Валька когда-нибудь обязательно вернется… И он не знал, верил ли он сам во все это.

Обессиленный горькими слезами Мироша заснул у него на руках, и Сергей с трудом умудрился перетащить его назад к Лиде и не разбудить.

Автомобиль снова тронулся с места. Сергей ехал медленно и не мог удержаться от того, чтобы поминутно не взглядывать в зеркало назад, туда, где положив лохматую головку на колени Лиды спал, вздрагивая во сне, маленький осиротевший лешонок.