Отсутствует

Я в ужасе заставила себя подняться и сесть. Спина буквально горела и разрывалась от боли. Неужели я отключилась из-за семян этой панги и на меня кто-то напал? Или я так неудачно упала?... И кто тогда помог мне? Кто вытащил меня из пещеры, зашил рану и уложил здесь? Я подняла взгляд, оглядывая болота, которые заволок утренний туман. В самом деле, не эти же два дикаря, которые меня привели сюда.

Я поёжилась от холода. Как же холодно в этом дурацком тряпье.

Я вдруг вспомнила, что моя одежда должна была остаться лежать в сундуке, а потом вдруг резко осознала, что я нахожусь на самой окраине Поинт-Лукаута, на болотах, кишащих диким зверьём и чем ещё похуже - например, самыми кошмарными по мне врагами из всех кого я видела в этом мире - болотным народцем.

Я вздрогнула, когда кто-то коснулся моего плеча. Повернув голову, я заметила тех самых двух молчаливых дикарей, которые привели меня сюда.

– Тебе стоит начать собираться в дорогу, сестра, - сказал один из них, тот, что был ирокезом.
– Нам надо выдвигаться.

– О, - протянула я, морщась от боли в спине.
– Так вы всё-таки умеете говорить...

– Только теперь мы можем разговаривать с тобой, - сказал второй дикарь с высоким лбом.
– Только после того, как ты прошла испытание и доказала, что можешь быть среди нас.

Мне хотелось кричать, что я НЕ ХОЧУ БЫТЬ СРЕДИ НИХ, а ещё мне хотелось кричать - ДЕЗМОНД, ТОЛЬКО ДАЙ МНЕ ДОБРАТЬСЯ ДО ТЕБЯ, И Я ТЕБЕ ТАКОЕ УСТРОЮ - ВЕК ЕЩЁ НЕ ЗАБУДЕШЬ!...

Но я молчала, потому что кроме постанывания и шипения я не могла произнести ни слова.

– Что со мной?
– спросила я, морщась от боли в голове. Я дотронулась до своих грязных волос и поёжилась.
– Что со мной случилось? Что у меня за шрам на спине и почему у меня так болит голова?

– Свои вопросы ты сможешь задать брату Джимсону, а сейчас - собирайся, - сказал дикарь.
– Мы поможем донести твои вещи, так как ты ещё слишком слаба после испытания в Священной роще.

"Гори в огне ваша роща вместе с вашей пангой и вонючими болотами", - подумала я, но ничего не стала говорить.

В эту секунду дикарь наклонился и, обхватив меня за талию, помог подняться. Мне очень хотелось ударить его по рукам за такое своеволие, но у меня не было на это сил.

Рэй... Как жаль, что здесь рядом не было моего Рэя. Он бы точно как следует вломил бы этим двум дикарям, вышибив из них всю их дурь.

Я глухо простонала. Я едва-едва стояла на ногах. Моя голова кружилась, перед глазами всё плыло. Мне потребовалось время, прежде чем я смогла снова ходить.

Наверное, я бы и не встала без помощи этого оболтуса с ирокезом, но мне всё равно было очень неприятно.

Открыв сундук, я обнаружила свой рюкзак с вещами на месте. Первое, что я сделала - достала из кармана рюкзака стимулятор и кое-как воткнула его возле раны в спине. Через минуту рана затянулась и перестала болеть той невыносимой болью, хотя шрам естественно остался. Я провела по нему пальцами, нитки были на месте, но крови, конечно же, уже не было.

Переодеваться у меня не было сил, но я всё же кое-как вытянула из рюкзака плотную кофту на молнии и сразу же одела её.

Как же мне было холодно... Как же мне хотелось выпить горячего чая. Я одела свои теплые носки и затем нацепила ботинки. После этого высоколобый дикарь подхватил мои вещи, и мы втроем с его другом направились обратно к собору.

Эта мучительная дорога по сырым болотам едва не стоила мне жизни - у меня не было сил для того, чтобы перемещаться на такие огромные расстояния, тем более едва одетой пробираться по топям, кишащим мошкарой, зверьём и кем ещё похуже. Слава Богу, с большим старанием, но я всё выдержала этот путь.

К моему счастью, мы прошли по болотам без приключений.

Было уже около девяти утра, когда мы подошли к подножию холма, где находился собор "Ковчег и голубь". Я уже думала, что не доживу до этого момента - я промерзла до костей, мои ноги едва шевелились, а пальцы не двигались. Честно скажу, что опасность напрочь простудиться была просто колоссальной, а мне с моими ранами этого нельзя было допускать. Именно поэтому я всё-таки перед самым началом нашего похода обратно вытянула из сумки маленькую бутылку с виски и потихоньку прикладывалась к ней, пока мы с дикарями преодолевали этот жуткий путь.

И вот первую половину пути я потихоньку делала по глоточку из этой бутылки, чтобы совсем не продрогнуть и хоть чуть-чуть расслабить сжатые мышцы. Путешествие заняло около двух часов, но время прошло как-то быстрее.

В любом случае, к тому моменту как мы пришли - всякий намёк на виски в моем организме уже и подавно исчез.

Мы поднялись на холм, когда яркий свет утреннего солнца практические насквозь прорезал все туманные покровы холмов Поинт-Лукаута. Солнце скользило по красным кирпичам собора, по кованому забору и полуразрушенным надгробиям на кладбище неподалеку.

Весь путь я думала только о Догмите. Я ужасно волновалось о нём и мне хотелось как можно быстрее вернуться к Маргарите, чтобы решить все наши проблемы.

Хотя возвращаться к Марго с пустыми руками было дело пустым. Для начала мне нужно было выбить из Дезмонда детали для починки самогонного аппарата Марго.

Мы подошли к воротам, и дикарь с ирокезом сказал в Интерком несколько слов. Через минуту высокие кованые ворота со скрипом отворились, давая нам право войти на территорию собора.

И вот теперь я полностью увидела хорошо сохранившийся с довоенных лет собор, построенный из красного кирпича в готическом стиле.

Я ошеломленно открыла рот, оглядывая это прекрасное строение.

Над массивными дубовыми дверьми в стене было сделано круглое окно с разбитым витражом, сверкающим цветными бликами на утреннем солнце. Кирпичные стены собора поросли плющом, узкие высокие окна были потемневшими от пыли и грязи. Крыша собора была кое-где разрушена, кирпич обвалился, но в целом собор отлично сохранился.

На территории собора я заметила каменные дорожки, пожухлую траву на полянках и многочисленные грядки, где копались дикари, выращивая пангу. Это всё, что я успела заметить, прежде чем ко мне подошёл седой старик с маленькими неприятными глазками - он тоже был одним из дикарей. Старик носил традиционные одежды дикарей наравне с их традиционными побрякушками из ракушек, бусинок и рыбьих хвостов.

Лицо и руки старика были разрисованы кровью.

Я почувствовала тошноту, когда он ко мне подошёл. От него пахло землёй, рыбой и этой самой кровью.