Отсутствует

– Воистину, мать панга ниспослала тебе мудрости, и разум твой был открыт, - произнёс он, щуря глаза и присматриваясь ко мне.
– Добро пожаловать в нашу обитель. Я брат Джимсон.

Мне было непонятно улыбается ли он мне или смотрит на меня с подозрением. В любом случае, у меня не было сил, чтобы выяснять это. Моя спина болела, голова разрывалась на части, и я едва-едва держалась на ногах от усталости. Я кое-что припомнила.

Джимсон - это ведь тот самый тип, которому два моих сопровождающих посоветовали задать все мои вопросы.

– Спасибо... Ээ... Кхм, я бы хотела сразу кое-что узнать у Вас, - наплевав на все прелюдии, бесцеремонно сказала я старику хриплым голосом.
– Расскажите, пожалуйста, что со мной случилось. Почему у меня так болит голова? И почему у меня шрам на спине?

Джимсон широко улыбнулся. И я поняла, что это у него всегда было такое странное выражение лица, создающее впечатление будто бы он вглядывается в тебя с подозрением.

– Теперь ты представляешь, как наше сознание стремится раскрыться на полную силу, - сказал он радостно.
– Это чувство отсутствия границ. Предела нет!
– Джимсон развел руками, его ладони были испачканы в земле.
– И да, на теле остаются шрамы от обряда, но теперь твоя душа навеки окрепла! И да, добро пожаловать в наш собор. Заходи, просветленная сестра!

Я покачала головой, закрывая лицо руками. Он вообще меня слышал?

– Вы что-то путаете, - отрезала я.
– Я здесь не для того чтобы проходить какие-то ваши обряды, просвещаться и так далее. Я...

– Я знаю, дитя, - кивнул Джимсон.
– Я знаю. Но тебе необходимо было поговорить с нами, зайти в наш собор - а значит, ты должна была пройти испытание и обряд. И теперь ты прошла. Я не знаю, пойдешь ли ты с нами по нашему пути или скажешь то, что хотела и потом навсегда уйдёшь, но в любом случае знай, что мы проповедуем всемогущую власть совершенного разума и отрицание тлетворного влияния физического мира!
– Джимсон вещал это мне с таким неподдельным удовольствием и напыщенностью, что мне стало тошно. Я в один момент узнала в нём отца Кромвеля.
– Посмотри, дитя, физический мир уничтожен. Он не совершенен. Мы же стремимся освободить наш разум из гниющей клети и обрести лучший мир.
– Джимсон обвел рукой территорию собора.
– Посмотри! Ты видишь же, что нам удалось вырастить огромное множество панги... Это дар от самой земли в знак того, что мы достигли равновесия с природой и высшими планами. Она ощущает, что мы ищем освобождение от тлетворного влияния физического мира, и поощряет наше стремление. Обязательно пройдись по территории нашего дома, здесь ты увидишь то, чего мы достигли!

– О, да, я вижу - произнесла я расстроенно.
– И у меня просто нет слов...

Я была разгневана и утомлена. Почему на моем пути ВСЕГДА встают какие-то секты.

– В любом случае, дитя, - произнес Джимсон.
– Ты хотела помочь нам и рассказать о наших братьях и их походе на особняк.

– Я могу говорить об этом только с предводителем этого племени, - тут же сказала я, встрепенувшись.
– Кто ваш вожак?

– Вожак?
– удивленно спросил Джимсон, задумываясь на мгновение. Он улыбнулся и кивнул мне.
– Это, стало быть, Джексон. Очень мудрый человек. Он удалился в свою Пещеру причастия, чтобы созерцать там непостижимое!

Я состроила кислую мину.

– И где же находится эта пещера?
– спросила я.

– Только самым праведным и верным известно, где находится его обитель постижения.
– Джимсон тяжело вздохнул и опустил взгляд.
– И, увы, меня нет в числе этих блаженных.

Ну что ж такое-то?! Я уже готова была расплакаться от всего того, что со мной происходило.

Но нет, я должна держать себя в руках - я должна думать о Догмите. В любом случае, может быть у меня получится выудить у этого старика информацию, необходимую Дезмонду и тогда, возможно, Дезмонд, наконец, поможет мне.

– Хорошо, тогда...

– осторожно сказала я, смягчаясь и меняя тон.
– Может быть, Вы мне скажете, зачем же вы напали на особняк?

Джимсон улыбнулся и кивнул, закрыв глаза.

– Самому просвещенному из нас открылась, что судьбе угодно, дабы особняк был сожжен дотла! На этом, к сожалению, всё...

– Замечательно, - пропищала я.

Значит, из этого старика толком ничего не выбьешь. Видимо, надо поспрашивать остальных, а там я может быть, и до этого Джексона доберусь...

– И снова повторюсь, дитя, - провозгласил мне Джимсон.
– Обязательно пройдись по нашим землям, дабы тебе увидеть то, чего мы смогли достичь!...

Он говорил так фанатично, что я тут же забыла про свою усталость и решила сначала обойти вокруг собор, и только потом зайти внутрь. К тому же, вдруг я найду здесь кого-то, кто сможет мне помочь.

Я кивнула, затем развернулась и на негнущихся ногах направилась по каменной дорожке вокруг собора.

Мне попадались на глаза многочисленные грядки, садики и остатки белых заборчиков, за которыми в поте лица работали дикари, одетые в свои тряпки, кулоны и браслеты. Многие из этих дикарей были разрисованы кровавыми узорами.

Я прогуливалась по территории собора, обходя здание вокруг.

Кустики панги обильно покрывали грядки, и, кстати, здесь плоды панги отличались от тех, которых я видела за стенами собора. Дикая панга была покрыта гадкой на вид шелухой, а эта росла без шелухи, была приятного светло-зеленого цвета и больше напоминала овощ.

Я обошла территорию собора, где когда-то был расположен сад, и были возведены какие-то постройки. Теперь в этих постройках у дикарей хранились лопаты, грабли и другие сельскохозяйственные инструменты. Я шла по дороге мимо лавочек, на которых отдыхали дикари, либо жуя пангу, либо что-то нервно причитая, озираясь по сторонам, шла мимо кривых деревьев и кустарников с сухой листвой, мимо грядок и садов.

Я уже почти обошла всю территорию собора, изнывая от боли и усталости, когда мне навстречу вышел один из дикарей с маленьким ирокезом на бритой голове и кровавыми узорами на лице. Это был темнокожий молодой человек весьма симпатичной наружности. У него были светло-карие глаза и тонкие брови.

– А, ты тут недавно!
– сказал молодой человек.
– Добро пожаловать! Я Кроатоа. Я тут давно.

Я криво улыбнулась.

– Приятно познакомиться, - ответила я.
– Я Кайли.

Кроатоа кивнул.

– Так как ты новенькая здесь, я могу тебе рассказать о том, чем занимается наше племя, - сказал Кроатоа.
– Здесь всё иначе. Не так, как в мире за стенами нашего дома.

Я кивнула.

– Да, расскажи, пожалуйста...- произнесла я, складывая руки на груди и покачиваясь на пятках.
– Чем вы тут занимаетесь?

– Здесь мы грезим, - коротко улыбнулся Кроатоа.
– Грезим о лучшем мире, который не разваливается на части, как наш. И когда мы обретаем грезу, в которой забываем об этом мире, мы верим, что нам не надо просыпаться.

"Наркоманы" - тут же подумала я, и мне даже стало немножечко стыдно перед Кроатоа, ведь он, кажется, был неплохим парнем. В любом случае, то, что здесь полно укурков и наркоманов тайной для меня уже давно не было. Пока я гуляла по территории собора, я уже несколько раз видела, как дикари нюхачат семена панги или залпом выпивают какое-то пойло из маленьких керамических бутылочек. При этом все они либо тряслись, либо валялись на земле и кричали жуткими голосами.