Отсюда и в вечность

Альма так и не заводила разговоров о его посещении «Ритца». Она была нежна с ним, как никогда раньше.

Жоржетта относилась к нему по-прежнему. Она не стала оставаться дома чаще, но и не уходила, как бывало раньше, когда чувствовала себя обиженной. Каждое утро они собирались за столом в кухне, завтракали и дружески болтали. Одним словом, это была одна, дружная семья.

Именно в эту неделю Прюитт переписал по памяти первые куплеты своей песни и продолжал работать над ней дальше.

Однажды вечером, роясь в столе в поисках бумаги, он заметил, что Альма взяла оттуда все свои деньги, но пистолет остался.

Прюитта не обидело то, что его лишили денег. Ведь все равно идти ему было некуда. Зато доступ к бару был открыт, и он часто напивался. Альма ни разу не упрекнула его за это, ни разу не потребовала от него уйти, как это случалось раньше.

Так прошла неделя.

Неизвестно почему — либо потому, что Альма была молчалива и вежлива с ним, либо но каким-то другим причинам — Прю пришла в голову мысль, что Альма, наверное, была бы не прочь выйти за него замуж, пока не произошел тот случай в «Ритце». И сейчас он чувствовал себя, как жених, которому невеста вернула обручальное кольцо.

Один или два раза они вступали в горячий спор но пустякам. И хотя начиналось дело с мелочей, потом вспоминались все обиды. Прюитт ни разу не уступил. Чаще всего успех ему приносила угроза немедленно уйти из дому. Она действовала неотразимо, хотя осуществить ее у него не хватило бы духу.

Глава сорок девятая

В тот знаменательный день Уордену не пришлось вставать рано. Он просто не ложился спать совсем.

После того как в половине десятого Карен ушла домой, он отправился в «Голубой шанкр», рассчитывая, что там встретит Прюитта. Карен расспрашивала его о Прюитте, и они долго говорили о нем. Прюитта Уорден в «Голубом якоре» так и не встретил, зато увидел там Пита и Чоута, отмечавших отъезд Чоута в штаб гарнизона. Они уже успели побывать в нескольких публичных домах и даже у мадам Кайпфер. После закрытия «Голубого якоря» все трое и бармен сидели в служебной комнате и играли в покер. Ставка была небольшой, и игра шла скучно.

Бармен время от времени приносил им виски, сам же почти ничего не пил. Уорден и его друзья нарочно иногда поддавались ему в игре, и все были довольны.

Когда они выпили столько, что уже с трудом держались на ногах, было уже поздно, и маршрутные такси прекратили работу. Им пришлось нанять городское такси, чтобы вернуться в казармы, потому что в половине седьмого утра в воскресенье в городе деваться было некуда.

Кроме того, Старк всегда готовил вкусные завтраки по воскресеньям, и было не лишним хорошо позавтракать с похмелья, а потом завалиться спать.

Они пришли слишком поздно, чтобы успеть позавтракать в кухне, а в столовой уже стояла длинная очередь. Пришлось протолкаться, минуя очередь и не обращая внимания на ворчание рядовых солдат, в передний зал, где собрались чуть ли не все сержанты роты.

Среди них был и Старк, уже успевший отдать необходимые распоряжения поварам, и Мэлло, и Болди Доум.

Такое сборище не было частым явлением, по случаю воскресенья все были солидно выпивши. Никто из офицеров в столовую не пришел, видимо, потому, что накануне вечером в офицерском клубе состоялась вечеринка и теперь все отсыпались.

Разговор шел в основном о заведении мадам Кайпфер. Там побывали вчера вечером Пит и Чоут, да и многие другие. Мадам только что получила солидное пополнение красоток, которые должны были помочь заведению справиться с обслуживанием прибывавших на остров новобранцев. Одна из девушек, небольшого роста брюнетка, видимо, впервые оказалась в публичном доме; скорее всего, именно ей предстояло быть наследницей славы Лорен после отъезда той в Штаты. Звали ее Жанеттой, и она была главной темой разговора за столом.

Один офицер всегда присутствовал в солдатской столовой во время завтрака, обеда и ужина. Он же снимал пробу. Это был или Росс, или Калпеппер, или один из трех офицеров, недавно назначенных в роту из запаса. Они сами распределяли время дежурства между собой, но всегда дежурный усаживался за один стол с сержантами. На этот раз завтрак протекал в семейной обстановке, никого из офицеров не было.

Выяснилось, что только трое — Старк, Уорден и Болди — не побывали накануне вечером в заведении мадам Кайпфер. Старк завел себе любовницу среди персонала военно-морской радиостанции. Кое-кто из сержантов роты видел эту девушку, довольно развязную и ярко накрашенную красотку. Сам Старк ничего о ней не рассказывал. И сейчас он только слушал, а сам ничего не говорил. После памятного инцидента с Уорденом он разговаривал с ним только по делам, а за столом они обычно не обращали внимания друг на друга.

Это был типичный воскресный завтрак, типичный для первого уикэнда после получки. Примерно треть роты отсутствовала в казарме, треть все еще не просыпалась, зато остальные веселились в столовой как могли, шумно разговаривали, смеялись под непрерывный стук ножей и бутылок из-под молока.

Уорден только начал с аппетитом уплетать завтрак, когда раздался сильный взрыв, до основания потрясший все здание столовой. Зазвенели на столах чашки, попадала на пол посуда, сметаемая ударной волной, которая, подобно шквалу, пронеслась по залу. В столовой вдруг стало тихо, все перестали есть и глядели друг на друга в изумлении.

— Наверное, ведут какие-то взрывные работы на аэродроме Уиллер, — сказал кто-то.

— Я слышал, что строят новую взлетно-посадочную полосу для истребителей, — поддержал его другой.

Люди спокойно продолжали завтрак. Снова зазвучал смех, снова оживилась очередь на раздаче.

В этот момент раздался второй взрыв. Взрывная волна смела со столов всю посуду. Уорден оцепенел от неожиданности. В этот момент раздался новый взрыв.

— Началось, — тихо сказал кто-то.

Уорден поймал на себе взгляд Старка, увидел у него на лице безмятежную пьяную улыбку. Оп схватил бутылку с молоком и выскочил на крыльцо. Главный выход из казармы был забит солдатами, и пройти там во двор было невозможно. Поэтому Уорден вернулся в столовую, пробежал по коридору, соединявщему столовую с канцелярией, и выскочил во двор через другую дверь. Оглянувшись, он увидел, что его примеру последовали Пит Карелсен, Чоут и Старк.

Где-то неподалеку от казармы в воздух взметнулся черный столб дыма. Из казармы к ограде территории подбегали все новые и новые группы солдат. Чуть ли не каждый захватил с собой бутылку молока.

С того места, где стоял Уорден, ничего не было видно, кроме столба черного дыма, поднимавшегося где-то у аэродрома Уиллер. Он снял крышку с бутылки и отхлебнул немного молока.

— Дай-ка мне глоток, — тихо попросил стоявший сзади него Старк. — Я ничего не успел поесть.

Уорден молча повернулся к Старку и протянул ему бутылку. Потом он увидел, как по улице, мимо собравшихся за изгородью солдат, бежит рыжий паренек.

— Слушай, что случилось? — окликнул ого Уорден. — Подожди! Скажи, что происходит?

Парень, не останавливаясь, на бегу прокричал:

— Японцы бомбят аэродром Уиллер! Я видел красные круги на крыльях самолетов!

Вдруг в небе раздался рокот моторов, он все нарастал, приближался, затем откуда-то из-за деревьев вынырнул самолет.

Уорден видел, как самолет приблизился к казарме и как у него под крылом блеснули какие-то красные вспышки. В тот же момент асфальт на улице вспучился, в воздух поднялись клубы пыли, трава на газонах оказалась прибитой к земле.