Отважная лягушка. Часть 2

Лязгнул массивный засов на парадной двери.

– Что скажешь?
– усталый голос Маммеи в пустом тёмном зале прозвучал гулко и зловещее.

– Ничего не понимаю, - растерянно пробормотала Клио, едва ли не обнюхивая злосчастный камень.
– Я точно помню, что всё сделала правильно...

– Помолчи, - остановила её верховная жрица.
– Возьми в мастерскую и ещё раз хорошенько проверь.

Задув все светильники, кроме одного, она обратилась к служанке святилища.

– Тебе хватит света, чтобы помолиться. Помни, слова должны идти от чистого сердца. Только тогда их слышат небожители. Если Рибила тебя не простит -- пойдёшь на каторгу. Я своего слова не меняю.

"А ты куда... пойдёшь?" - мрачно усмехнулась про себя Ника и осторожно поинтересовалась:

– Как долго мне здесь... молиться?

– Я сама приду за тобой, - подумав, проворчала Маммея и предупредила с нескрываемой угрозой.
– Но берегись, если найду тебя спящей! Тогда я не стану ждать следующего новолуния.

"Вот батман!
– мысленно выругалась путешественница.
– Ну почему она такая стерва?"

Ёжась от холода, она встала перед погружённой во мрак и от этого казавшейся неестественно огромной статуей богини Луны и скучным голосом затянула успевший набить оскомину гимн.

Послушав её несколько минут, верховная жрица неторопливо направилась к выходу, где едва не столкнулась с Риатой.

Не успевшая вовремя заметить начальство, рабыня резво отскочила в сторону и замерла в глубоком поклоне, прижимая к груди матерчатый свёрток. Но погружённая в свои мысли, Маммея, кажется, даже не заметила невольницу. Тем не менее, та выпрямилась только после того, как из коридора донёсся стук закрываемой двери.

Подскочив к продолжавшей распевать хозяйке, рабыня ловко набросила ей на плечи плащ и попыталась натянуть толстые, вязаные носки.

– Я сама, - отмахнулась девушка, присаживаясь и развязывая ремешки сандалий.

Утеплившись, она шёпотом поведала верной Риате о том, как "сестра хранительница добра" тайком бегала с мешком в храм, о том, что священный камень не покраснел, из-за чего собравшиеся на церемонию женщины решили, что Луна не очистилась, а виновата в этом, разумеется, Ника Юлиса Террина.

– Она его подменила!
– невольница вытаращила на хозяйку полные священного трепета глаза.
– Это же святотатство! Да как только Рибила не убила её на месте!

– Пока что чуть не прибили меня, - мрачно усмехнулась девушка и красочно описала охватившую храм панику, закончив рассказ историей своего чудесного спасения.

– Картина к балке привязана, а там гирлянда из сухой травы. Вспыхни она, всё бы кругом запылало.

– Пусть небожители и дальше хранят вас, госпожа, - покачала головой восхищённая, но явно испуганная Риата.
– А что же теперь будет?

– Понятия не имею, - растерянно пожала плечами Ника.
– Только, думаю, если бы не письмо сенатора, не стала бы Маммея за меня заступаться.

– Осмелюсь сказать, - почтительно проговорила невольница.
– Она не только вас защищала, госпожа, но и себя.

– Это как?
– не поняла хозяйка.

– Ой, госпожа, - покачала головой Риата, видимо, раздосадованная подобной непонятливостью собеседницы.
– Да разве оставил бы её городской совет верховной жрицей после убийства в храме, да ещё во время церемонии. Это же позор на всю Империю!

– Откуда мне знать, какие тут у вас порядки, - раздражённо буркнула Ника, только сейчас уяснив коварный план жрицы и причины её смятения.

– А вы госпоже Маммее о госпоже Доре рассказывали?
– робко, явно опасалась вызвать неудовольствие хозяйки, спросила Риата.

– Нет, - покачала головой девушка.
– Не хотела влезать в их дела.

И досадливо поморщилась.

– Я же не знала, что эта меретта втравит меня в свои разборки?! Да и какая разница!? Думаешь, она бы мне поверила?

Рабыня тяжело вздохнула.

– Если Олкад за месяц помилование не выбьет, - продолжила Ника, обращаясь больше к самой себе.
– Меня отправят на рудники.

– Ой, госпожа, да неужели Луна и в следующий раз не очистится?
– вскричала рабыня.

– Думаю, Маммея уже обо всём догадалась или скоро догадается, - хозяйка пристально посмотрела на притихшую невольницу.
– И теперь у Доры есть единственная возможность остаться в святилище. Стать верховной жрицей. Иначе Маммея её сожрёт.

– Как?!
– вытаращила глаза собеседница.
– Съест?!!

– Нет, конечно, - рассмеялась девушка.
– Выгонит или придумает что-нибудь похуже, но такого предательства не простит. Дора это знает и будет делать всё, чтобы выжить Маммею. А я - самый подходящий предлог для этого. Поняла?

– Какая вы умная, госпожа!
– восхищённо выдохнула Риата.
– Как всё объяснили, даже я глупая поняла.

– Нет тут ничего сложного, - усмехнулась хозяйка, не без удовольствия слушая невольницу, однако тут же вспомнила, как сама же обрывала её льстивые речи, и нахмурилась.
– Иди спать, а мне ещё Маммею дожидаться.

– Разрешите с вами остаться, госпожа, - попросила рабыня, скромно потупив глазки.

Ника критически осмотрела её тунику, пупырышки "гусиной кожи" на голых руках и покачала головой.

– Нечего тебе тут мёрзнуть. Отдыхай.

– Как прикажете, госпожа, - с плохо скрытым облегчением поклонилась Риата, и скоро торопливые шаги женщины стихли в темноте.

А её хозяйка довольно скоро пожалела о своём опрометчивом решении. Холодный мрак большого пустого помещения давил на психику, выжимая из памяти жуткие истории о притаившихся в темноте монстрах и чудовищах.

Разум много повидавшей путешественницы только посмеивался над подобными страхами, но древний, запрятанный в глубинах подсознания инстинкт не давал успокоиться.

Зная, что в храме довольно приличная звукоизоляция, девушка, разумеется, и не думала напрягать голосовые связки. Просто сидела, забравшись с ногами на обнаруженную возле главного входа лавку, кутаясь в плащ и бездумно глядя на чуть трепещущее пламя светильника.

Мало-помалу усталость начала справляться со страхом и беспокойством. Ника пригрелась. Потянуло в сон. Крошечный огонёк расплылся в жёлтое пятно.

Однако, разум, успевший за пару лет более-менее приспособиться к первобытному существованию, вырвал её из объятий Яфрома, едва уши уловили негромкий скрип.