Отважная лягушка. Часть 2

– Но зачем?
– пожала плечами озадаченная Ника.
– Храм не богат. Да и Рибила...

Оглядевшись на всякий случай по сторонам, она понизила голос:

– Богиня не из важных.

– Это как сказать, госпожа, - многозначительно поджала губы невольница.
– Сколько женщин ей молится? Кто просит деток послать, а кто от них уберечь. Муж в семье главный, да только дом жена ведёт. Супруга встречает, кормит, поит, ублажает, да и утешает порой. Сама не раз такое видела.

– Ночная... птичка всегда дневную перепоёт, - усмехнулась попаданка, слегка переиначив русскую пословицу.

На какой-то миг собеседница замерла, удивлённо хлопая ресницами, потом понимающе улыбнулась.

– Как это вы хорошо сказали, госпожа! Сколько мудрости вложили бессмертные боги в вашу голову...

Нетерпеливым жестом хозяйка прервала льстивую речь рабыни.

Вновь пригодился опыт двадцать первого века и когда-то запоем читанные криминальные романы, в том числе и такие, где сюжет в той или иной степени касался разного рода политических интриг. Прибавив к этим знаниям полученную от Олкада информацию, Ника резонно предположила, что Клеар, проталкивая в магистраты своего кандидата, решил действовать ещё и через жён потенциальных избирателей. Этакое ноу-хау в местных предвыборных технологиях. А она лишь случайная жертва сих наполеоновских планов.

Хотя, возможно, всё как раз наоборот, и именно желание достать увёртливую богохульницу подсказало верховному жрецу Дрина столь тонкий политический ход? Поскольку, если он решил спихнуть с должности Маммею столь радикальным методом, вряд ли дело только в одной Нике Юлисе Террине.

Как бы то ни было, это не принесёт ей ничего, кроме неприятностей. Придя к столь неутешительному, но вполне закономерному выводу, девушка поплелась в храм. Возможно, всё-таки стоит помолиться Рибиле, чтобы та помогла Олкаду получить для неё помилование?

Видимо, сегодня "сестра хранительница добра" пожалела масла, потому что светильник еле горел, да и к тому же коптил больше обычного.

Верховная жрица появилась неожиданно рано. Мимоходом окинув взглядом погружённый во мрак зал, она быстро подошла к насторожившейся служанке святилища.

– Почему ты решила, что священный камень подменили?

– Я видела, как кое-кто ночью тайком ходил в храм с небольшим, но тяжёлым мешком, - полушёпотом ответила девушка, не желая демонстрировать своё категорическое неверие в "божественное вмешательство".

– И ты готова подтвердить это на суде?
– продолжала допытываться собеседница.
– Поклясться именем бессмертных богов?

– Могла бы, - кивнула Ника.
– Только кто же поверит осуждённой за святотатство чужачке?

– Кто это был?
– вопрос прозвучал резко и требовательно.

– Вам я имени не скажу, госпожа Маммея, - усмехнулась невольно вздрогнувшая девушка.
– Вы его и без меня знаете.

– Тогда твои слова ничего не стоят!
– презрительно фыркнула верховная жрица.

– А я ими не торгую, - спокойно возразила путешественница.
– Просто хочу сказать, что у вас есть враг, госпожа Маммея. Который, так уж распорядились боги, угрожает и мне.

Брезгливо скривив бледные губы, женщина окинула собеседницу насмешливо-надменным взглядом.

– Я не верю, что кто-то способен на подобное святотатство. Но даже если это сумасшедший, который решился подменить священный камень, тебе бояться нечего. Клянусь Рибилой, такого никогда больше не повторится.

– Вряд ли стоит давать такую опрометчивую клятву, госпожа Маммея, - заметила Ника, чувствуя нарастающее раздражение от тупого самомнения верховной жрицы.
– Но даже если этого не случится, произойдёт что-нибудь другое. Враг не остановится. Он будет следить за каждым вашим шагом, пойдёт на любую подлость, чтобы изгнать вас из храма, а меня отправить на рудники.

– Мне, как и тебе, недолго осталось здесь оставаться, - с неожиданной грустью улыбнулась женщина, глядя куда-то в темноту.

– Если бы наш враг мог ждать, он бы не решился на подобное святотатство в ночь новолуния, - продолжала доказывать начальству служанка святилища.
– А уйти можно по-разному. В блеске славы и уважения, оставив своё место достойному преемнику, или быть изгнанным с позором из храма богини, служению которой посвятила всю жизнь.

На осунувшемся лице собеседницы появилась снисходительно-презрительная усмешка, похожая на ту, с которой недалёкие, но считающие себя очень умными, взрослые люди слушают наивный детский лепет.

"Ах, вон ты как?!
– вызверилась окончательно вышедшая из себя путешественница.
– Посмотрим, как тебе это понравится!"

– Даже если ваш враг вдруг... исчезнет, это не избавит вас от очень больших проблем.

– Это ты о чём?
– удивилась верховная жрица, но уже через миг глаза её округлились, и голос зазвенел металлом.
– Что за постыдные намёки?! Ты что себе позволяешь?!! Забыла, с кем разговариваешь?!!!

– Я полагала, что с умной женщиной, которая по вине негодяев тоже оказалась в очень сложной ситуации, - взяв себя в руки, пояснила Ника, решив всё же высказаться до конца.
– По городу уже ходят слухи о том, что святилище Рибилы было проклято до моего появления. Подробности можете узнать сами. Не хочу повторять ту мерзость. И как теперь поведут себя горожане, если с одной из ваших жриц что-то случится?

– Заткнись сейчас же!!!
– женщина рявкнула так, что огонёк светильника, затрепетав, едва не погас.
– Мы здесь все сёстры! Как только твой змеиный язык повернулся говорить такое перед ликом бессмертной Рибилы!?

– Прошу прощения, госпожа Маммея, - тут же пошла на попятную собеседница.
– Обещаю, больше не открывать рот без вашего разрешения.

– Молись, чтобы луноликая Рибила в бесконечной милости своей простила твои мерзкие речи, достойные какой-нибудь дикарки, а не дочери славных сынов великой Империи!
– продолжала бушевать верховная жрица.
– Запомни навсегда: здесь живут хорошие, добрые люди, которые чтят волю небожителей и уважают закон. И если я только узнаю, что ты хотя бы раз позволишь себе подобные грязные намёки, клянусь хозяйкой ночного светила, ты на другой же день окажешься в тюрьме, а благородный сенатор Касс Юлис Митрор ещё и поблагодарит меня за это!

Наставник много и охотно рассказывал об истории своей родины, явно всячески стараясь её приукрасить и облагородить. Но даже по его словам за последние пару сотен лет произошло достаточное количество событий, заставивших Нику ну очень сильно усомниться в истинности утверждений ораторши.

Однако, слушая её высокопарные разглагольствования, девушка быстро поняла свою ошибку. Всё ещё слабо разбираясь в местных реалиях, Ника говорила слишком откровенно, почти не стесняясь называть вещи своими именами. Видимо, в Империи среди малознакомых людей так не принято, и следует выражаться ещё более обтекаемо и иносказательно.

Поэтому она ещё раз низко поклонилась, стараясь придать лицу выражение глубокого раскаяния.

Не слыша возражений и видя покаянное смирение слушательницы, верховная жрица постепенно успокоилась, и хлестнув её на прощание разъярённым взглядом, вышла с гордо поднятой головой.

Несмотря на чтение разного рода философских трактатов местных мудрецов, которыми её буквально закармливал Наставник, попаданка так и не овладела в должной мере искусством играть словами, пряча за высокопарными фразами их истинный смысл.