Отважная лягушка. Часть 2

Поведав в двух словах о том, как хорошо встретили изгнанников тамошние варвары, Ника, не задерживаясь, перешла к истории своей жизни, хотя Минуц об этом пока не спрашивал.

– Мама умерла через пять лет после моего рождения, поэтому я её почти не помню. Отец очень переживал, замкнулся в себе. Мы ушли из племени и стали жить отдельно. Он даже потерял интерес к событиям на Континенте, хотя раньше, встречаясь с Мерком во время его ежегодных визитов к дикарям, подолгу расспрашивал о новостях Империи.

Рассказчица вновь замолчала, старательно делая вид, будто собирается с мыслями. На самом деле у неё просто пересохло в горле. Слушатели терпеливо ждали. Посланец регистора Трениума машинально потирал гладко выбритый подбородок. Солт, слегка подавшись назад, прижался спиной к каменной стене. Видимо, уже устал стоять, а Минуц даже не подумал предложить ему сесть.

Добавив в голос драматизма, девушка заговорила о том, как пять лет назад Лацию Юлису Агилису приснился сон о содержании которого он так никому и не рассказал. Но встретившись с Картеном, сыном Вотуниса Мерка, попросил выяснить судьбу своих родственников.

– Когда на следующий год мореход рассказал, что сенатор Юлис и его сын Скунд оправданы, а оклеветавший их негодяй понёс заслуженное наказание, отец не поверил, испугавшись, что Мерк мог что-то напутать.

– И как всё выяснилось?
– впервые за время беседы подал голос Минуц.

– Один из торговых партнёров господина Картена во время посещения Радла зашёл в сенат, где ему показали выбитое на стене имя Госпула Юлиса Лура.

– Тем не менее, вы прибыли одна, - заметил собеседник.
– А господин Юлис остался. Почему? Что удерживает его среди дикарей?

– Старость и слабое здоровье, господин Минуц, - вздохнула Ника.
– Путешествие через океан трудно перенести даже молодому и здоровому человеку. А отец почему-то очень не хотел, чтобы его похоронили во владениях Нутпена.

Мужчина задумчиво кивнул.

– Вот и всё, - пожала плечами девушка.
– О том, как я оказалась здесь в столь плачевном положении, вы, наверное, уже знаете от господина Курия?

– Да, - согласился собеседник.
– Он сказал, что вы нарушили закон Этригии, когда прятались от убийц на склоне священной горы Дрина в первый день праздника владыки недр.

– Хвала богам, городской суд отнёсся ко мне очень снисходительно, - Ника подумала, что будет не лишним высказать пару добрых слов о местных властях, чтобы столичный гость не решил, будто она на них обижается.

– С вами должен встретиться мой покровитель, господин Итур Септис Даум, - после короткого размышления заявил мужчина.
– Завтра я от его имени воздержусь от предъявления обвинений в самозванстве, а потом мы отправимся в Радл.

– Благодарю, господин Минуц, - не вставая, склонила голову путешественница.
– Только придётся немного подождать. Мой срок пребывания здесь закончится нескоро.

– Я сумею добиться вашего освобождения, - с апломбом заявил столичный гость.

– Это было бы замечательно, - улыбнулась девушка, всё же посчитав нужным дать совет.
– Только не теряйте времени в Этригийском суде. Мой адвокат уже пытался. Попробуйте обратиться сразу к префекту.

– Ваш адвокат?
– вскинул брови собеседник.

– А разве господин Курий не рассказывал вам о моём судебном процессе?
– искренне удивилась Ника.
– Я слышала, многие считают, что он получился очень интересным.

– Нет, - покачал головой Минуц.
– То есть он что-то говорил, но я не думал, что тот человек до сих пор... работает на вас.

– Не на меня, - рассмеялась девушка.
– На своего покровителя. Сенатор Касс Юлис Митрор из рода старших лотийских Юлисов захотел со мной встретиться.

– Вот как!
– вскинул брови собеседник.
– Мне об этом ничего неизвестно.

– Наверное, господин Ротан уже добрался до Альтиры?
– предположила Ника, наблюдая за реакцией собеседника.
– Но думаю, если к просьбе члена сената присоединится регистор Трениума, префект не откажет мне в помиловании?

– Да, да, - торопливо закивал озабоченный Минуц, поднимаясь со своей сидушки.
– Но я всё же предварительно поговорю с магистратами.

– Я всецело доверяю вашему опыту и знаниям, - слегка польстила ему путешественница.
– Уверена, что господин Септис не послал бы со столь ответственным поручением в такую даль человека, неспособного отыскать выход из любой самой сложной ситуации.

– Мне доводилось выполнять гораздо более сложные задания своего покровителя, - моментально надулся от важности столичный гость.
– Можете считать, госпожа Юлиса, что помилование уже получено. Осталось лишь привести его из дворца префекта в Альтире.

– Да помогут вам небожители, господин Минуц, - ответила девушка, с неприязнью подумав: "И чего выпендривается? Минуту назад почти нормальный человек был. Откуда что взялось?"

Посланец решительно направился к дверям, но Ника его остановила:

– Разве вы не собираетесь попрощаться с хозяйкой, так любезно предоставившей нам для разговора свою комнату?

– Ах, да!
– досадливо махнул рукой столичный хлыщ.
– Совсем забыл.

"Козёл!" - поставила окончательный диагноз попаданка , громко постучав в дверь.

– Госпожа Маммея? Госпожа Клио?

– Дорога - вам не ипподром, господин Ротан, - устало ворчал возница в ответ на очередное замечание беспокойного пассажира.
– А мой осёл - не четвёрка запряжённых в колесницу лошадей. Мы и так быстро обернулись.

– Быстро!
– передразнил собеседника возмущённый Олкад.
– Да твоя скотина еле плетётся! Можно подумать, ему сто лет, и он вот-вот сдохнет от старости!

Не желая слушать пустых оправданий, молодой человек, махнув рукой, спрыгнул с повозки и зашагал рядом, с тоской поглядывая на нестерпимо медленно приближавшиеся стены Этригии. Он с предельной ясностью понимал, что слишком рано покинул Альтиру. Всё-таки следовало дождаться возвращения префекта из крепости Ен-Гади, куда тот укатил как раз перед самым приездом Ротана в главный город провинции.

Правда, писцы в канцелярии, получив своё серебро, дружно уверяли, что никаких проблем с получением помилования для родственницы сенатора Юлиса не возникнет. Как только начальство изволит появиться на службе, документы будут надлежащим образом оформлены и отправлены магистратам Этригии. Зная, насколько помощники префекта дорожат репутацией добросовестных взяточников, Олкад в этом почти не сомневался. Но тем не менее ужасно жалел о том, что не может больше позволить себе отсутствовать на руднике. Зная, чьи поручения он выполняет, управляющий с первым писцом, возможно, и простят задержку на день или на два, но испытывать их терпение дольше - молодому человеку не хотелось. При желании эти двое могли доставить ему массу неприятностей, от которых даже покровитель не спасёт.