Отважная лягушка. Часть 3

В гостеприимно распахнутую дверь вошёл мужчина среднего роста, среднего телосложения с круглым, абсолютно не запоминающимся лицом, в белом плаще поверх такой же белой туники с рукавами и украшенной вышивкой воротом. На правой руке тускло поблёскивал украшенный красными камнями золотой браслет, толщиной раза в два больше, чем у сотника Тарквица.

Из-за спины хозяина дома выглядывала его супруга, мать и ещё какие-то люди.

– Похожа, клянусь молниями Питра!
– разглядывая гостью, пробормотал вместо приветствия регистор Трениума.
– Если бы не рост, подумал, что к нам вернулась сама Тейса.

– А ты ещё не хотел никого посылать!

– вытирая платком красные, слезящиеся глаза, пробормотала Торина Септиса.
– Я-то сразу поняла, что небожители послали мне внучку.

– От туда, куда ушла мама, не возвращаются, господин Септис, - склонившись в поклоне, сказала Ника.

– Хвала богам, хоть ты до нас добралась, - широко улыбнулся собеседник.
– Пойдём ужинать. Там всё о себе и расскажешь.

– У меня к вам письмо от отца, господин Септис, - девушка обернулась к Риате, которая уже протягивала ей знакомую шкатулку.
– Только мне пришлось разрешить прочесть его господину Минуцу.

– Знаю, знаю, - махнул рукой собеседник.
– Он мне писал. Потом отдашь. Сейчас пора вкусить яств и восславить Диноса. Ты, наверное, голодна? Я так быка готов съесть и даже не запивая!

– Господин Септис, - пока не будет специального разрешения, новоявленная племянница решила обращаться к дяде сугубо официально.
– Отец написал письма маминым сёстрам, но господин Минуц сказал, что госпожа Урба Грания умерла...

– Да, - со вздохом подтвердил регистор Трениума.
– Она уже покинула нас.

– Тогда мне бы хотелось отдать письмо госпоже Анне, - через секундную паузу продолжила девушка.

– Я недавно рассказывал о тебе её мужу Олию, - хмыкнул дядя.
– И завтра же пошлю кого-нибудь к ним домой.

– Спасибо, господин Септис.

– Если бы ты вернулась пораньше - могла бы застать и Урбу, - грустно покачал головой собеседник.
– Император помиловал сенатора Госпула Юлиса Лура ещё двенадцать лет назад. Но вы с отцом почему-то не очень спешили.

– На это у него имелись свои причины, господин Септис, - сухо проговорила Ника.
– И я их вам изложу.

Столовая в доме регистора Трениума своими размерами почти не отличалась от аналогичного помещения на вилле Маврия. Только вместо натюрмортов стены украшали изображения пирующих мужчин с пышными зелёными венками на головах. Неизвестный художник достаточно тщательно прописал лица, чтобы гостья легко смогла узнать среди них хозяина дома с большим кубком в воздетой к потолку руке.

– Я не люблю ужинать в одиночестве, госпожа Ника, - проговорил хозяин дома, радушным жестом указав на расставленные вдоль стен широкие, застланные коврами ложа.
– И обязательно приглашаю кого-нибудь из друзей или коскидов разделить со мной трапезу.

Он гулко рассмеялся, хлопнув себя по объёмистому животику.

– Но едва я узнал, что ты наконец-то добралась до дома, тотчас отослал их прочь. Сегодня наше семейное торжество. Не правда ли, Пласда?

– Как ты решишь, дорогой супруг, так и будет, - скромно потупила взор хозяйка дома.

– Праздник у нас!
– вскричала Торина Септиса, звонко высморкавшись в платок.
– Бессмертные боги позволили мне прижать к сердцу ещё одну внучку, плоть от плоти, кровь от крови нашей несчастной Тейсы!

– Располагайтесь, - громко распорядился её сын, протискиваясь вдоль стены к центральному ложу.

Скромно присев с краю, Ника вытянула ноги, давая возможность Риате развязать ремешки сандалий, но тут совершенно неожиданно запротестовал дядюшка:

– Нет, нет! Иди сюда, чтобы я мог расслышать каждое слово.

"Вот батман!" - мысленно выругалась новоявленная племянница, которой как-то не очень хотелось валяться рядом с близким родственником. Мало ли какие фантазии придут ему в голову? Однако, отказываться от такого почётного предложения она не посмела и скрепя сердце устроилась на центральном ложе. Странно, но судя по выражению лица, Пласда отнеслась с полным равнодушием к столь тесному соседству своего мужа с молоденькой родственницей.

После того как все улеглись, хозяин дома принял из рук молоденького, смазливого раба наполненный вином кубок. Отточенным движением регистор Трениума плеснул несколько капель на пол и торжественно возгласил:

– Возблагодарим богов за то, что в нашей семье появилась ещё одна молодая красивая девушка.

Вино оказалось настолько сладким, что попанадка на миг подумала, будто за то время пока, Наставник прятался в Некуиме, его соотечественники научились делать сахар. Но оставшееся на языке странное, металлическое ощущение быстро развеяло иллюзию.

Осушив бокал, Ника вслед за остальными набросилась на еду. Как и полагалось на подобного рода застольях, кушанья представляли собой либо отдельные изделия: вроде пирогов, колбасок, завёрнутого в какие-то листья рубленого мяса с грецкими орехами, или оказались уже порезанными на куски: как то ли курица, то ли утка и душистых свиной окорок. А в больших чашках с салатами и кашами торчали специальные ложки, чтобы пирующие могли наложить порцию себе на тарелку. Однако, как и на вилле Маврия, девушке на дали спокойно поесть.

Видимо, дядя, несмотря на свои слова, уже успел где-то изрядно перекусить, потому что через несколько минут отодвинул позолоченное блюдо.

– До сих пор не могу поверить, что мой шурин решился отравиться за океан! Он не рассказывал, как это получилось?

– Очень часто, господин Септис, - аккуратно вытерев губы салфеткой, Ника внутренне собралась, готовясь к самому главному экзамену на пути к окончательному обретению имени и статуса в здешнем обществе.

Регистор Трениума просто обязан ей поверить. В противном случае окажется, что весь длинный и тяжёлый путь проделан зря. К счастью, многочисленные репетиции этого разговора сыграли свою благотворную роль, и слушатели сидели, как зачарованные, позабыв про еду.

Паренёк-виночерпий стоял с широко открытым ртом, судорожно прижимая к груди кувшин. Рабыни, не стесняясь, плакали, вытирая струящиеся по щекам слёзы. Только сама рассказчица и Риата выглядели более-менее спокойно.

– Почему же он не поверил купцу?!
– не выдержав, прервал девушку дядя.
– Вы же могли вернуться гораздо раньше!

– Отец сказал, что эта новость показалась ему чересчур хорошей для правды, поскольку на протяжении многих лет небожители радовали его слишком редко. Поэтому он попросил своего друга ещё раз всё перепроверить. И только когда торговый партнёр господина Картена, пользовавшийся его полным доверием, побывав в Радле, нашёл на стене Сената имя Госпула Юлиса Лура, отец начал собираться...