Отверженный III: Вызов

Всего для участия в турнире прибыли тридцать два бойца — по восемь из четырёх центров. Ведущий мероприятия торжественно зачитал наши имена, и я заметил, что среди них попадались немецкие. Немного — всего четыре или пять, но это всё равно меня удивило.

Первый поединок мне предстояло гарантированно провести с курсантом из другого центра — по правилам турнира в одной шестнадцатой нельзя было попасть на своих. А вот со следующего тура все ограничения снимались, но до него надо было ещё дойти. Хоть я и не сомневался в своих способностях и силах, но случиться могло всякое.

Первым моим соперником оказался поляк, точнее, парень с польским именем. Кем он был на самом деле, русским или, например, литовцем — оставалось лишь догадываться. Бои одной шестнадцатой и одной восьмой должны были пройти на четырёх тренировочных аренах академии в этот же день, а вот четвертьфиналы и дальше — в следующие дни и на главной арене.

Мой поединок назначили на двенадцать тридцать. С соперником мне повезло, по меркам участников турнира он оказался довольно слабым — я даже не стал использовать серьёзных заклятий, чтобы заранее не привлекать к себе внимания. Применил лишь заклятия из того арсенала, что изучил в Восточном — этого хватило.

Доводить поединок до победы я не торопился — продержался положенные три раунда по десять минут и лишь в концовке третьего заморозил соперника и «упаковал» его в ледяную глыбу. Несмотря на почти получасовой бой, устал я не сильно, наоборот, разогрелся перед более серьёзными поединками. И ещё я несколько раз пытался использовать эмпатию, но ничего не вышло — возникло ощущение, будто все мои навыки в этой области заблокированы. И это не радовало.

По окончании боя меня отправили на обед, а затем отдыхать. Но я всё же вернулся на арену и посмотрел два поединка, чтобы иметь представление о будущих противниках. По откровенно слабому сопернику в одной шестнадцатой ориентироваться не стоило. Первый поединок из этих двух, меня не впечатлил, а вот участники второго, особенно победитель, казались вполне грозными бойцами — расслабляться не стоило.

Жеребьёвка одной восьмой состоялась в пять часов вечера, а мой поединок в рамках этого тура назначили ровно на шесть. Соперник в этот раз попался серьёзный, но всё же не настолько сильный, чтобы оказать мне достойное сопротивление. Я так же, как и в первом бою, продержался почти все три раунда, пытаясь хоть немного использовать эмпатию. Но к сожалению, с ней опять ничего не вышло, в конце третьего раунда я с этим смирился и при помощи трёх выпущенных подряд ледяных дисков закончил бой.

По результатам двух туров определились восемь бойцов, которые вышли в четвертьфинал. Из Восточного в эту восьмёрку попал только я, остальные наши ребята отправились назад в центр. По двум боям с участием моих товарищей я понял, что уровень курсантов с Восточного сильно уступает остальным бойцам, и мне сразу же стало понятно, почему Нидербергер так ухватился за неожиданно появившуюся благодаря мне возможность получить кубок.

В отель меня привезли перед самым ужином. Я быстро принял душ и сразу же отправился в столовую. Ужинал я в гордом одиночестве. За столиком, где утром завтракали восемь ребят, картина была такая же. Днём я выяснил, что это были курсанты из центра «Вест», и семеро из этих парней тоже уже закончили борьбу за кубок, а восьмой теперь, как и я, ковырял вилкой котлету совсем один.

Перед тем как я закончил ужинать, в столовую пришёл Айзеншмид. Гауптман подсел ко мне, ещё раз поздравил с двумя победами и сообщил, что утром приедет майор Нидербергер. Руководитель центра «Ост» собирался присутствовать на всех поединках начиная с четвертьфинала и рассчитывал лично поздравить меня с победой в турнире. Я понял намёк и лишний раз поблагодарил преподавателя за доверие.

После ужина я не сразу пошёл в номер. За мной никто не следил и особо не ограничивал моё перемещение, поэтому я прогулялся по отелю, по всем местам, куда можно было попасть — рассчитывал где-нибудь наткнуться на карту Польши. Но ничего не вышло, и в итоге я отправился спать.

Так как все четвертьфиналы проходили на главной арене и были разведены по времени, у меня появилась возможность посмотреть на своих будущих соперников. Мой бой стоял в расписании третьим, поэтому как минимум два поединка, предшествующих ему, я точно мог посмотреть. Что я и сделал.

Конечно же, уровень четвертьфинальных боёв отличался от предыдущих. Особенно меня впечатлил второй поединок — в нём оба соперника показали настолько высокий класс владения магией, что я чуть ли не засомневался в своей победе на турнире. А парнишка по имени Мориц Нойнер вытворял такие вещи, что я был просто уверен — в центрах, подобных Восточному, этому научить не могли.

Впрочем, этот Нойнер представлял на турнире центр «Зюд» и, возможно, в Южном процесс обучения был построен иначе. Может, ребят с немецкими именами, вообще, обучали по другой программе. Недаром из восьми участников четвертьфинала польские имена были лишь у двоих — у меня и ещё у того парня с центра «Вест», которого я видел в столовой.

Первый четвертьфинальный поединок начался в одиннадцать утра, а последующие должны были стартовать через каждые сорок пять минут. Таким образом, я вышел на арену в половину первого. Соперник в этом туре попался ожидаемо сильным, поэтому я решил не рисковать и с самого начала стал выкладываться на полную. Первый раунд мы провели, прощупывая друг друга, к середине второго мне удалось полностью захватить инициативу, а до третьего дело не дошло — этого соперника мне тоже удалось «упаковать» в лёд. Не имея возможности использовать ментальную магию, я делал упор на заклятия магии воды, так как из стихийных они получались у меня лучше всего.

В полуфинал, помимо меня, вышел тот самый Мориц Нойнер и ещё два парня с немецкими именами. Псевдополяк с Западного уехал к себе в центр. Жеребьёвка полуфиналов состоялась сразу же после последнего четвертьфинального поединка. Во время неё я поймал себя на мысли, что мне очень не хочется драться с Нойнером раньше финала. Парнишка был явным претендентом на победу в турнире, и далеко не факт, что я смог бы его победить. А если уж проигрывать, то лучше это делать в финале — и самому не так обидно и меньше разозлится Нидербергер.

В этот раз мне повезло — жребий развёл нас с Нойнером по разным парам. Мне в соперники достался некий Андреас Вагнер — очень крупный парень, мрачного вида и судя по его предыдущему поединку, адепт магии огня. Наш полуфинал должен был состояться первым, ровно в шесть часов вечера. А до этого времени у меня была возможность слегка перекусить и немного отдохнуть, и отказываться от такой возможности я не стал.

Выходя на полуфинальный поединок, я сразу настроил себя на то, что будет непросто, но вот до какой степени это «непросто» может дойти, я даже и не догадывался. Уже с первых секунд Вагнер меня удивил — он быстро начитал какое-то заклятие и вспыхнул ярким пламенем. Это было что-то совершенно незнакомое — я даже сразу не смог понять, заклятие защиты это или нападения. Судя по всему, это было и то и другое сразу. И я понял, что «непросто» будет в максимальной степени.

Пламя, которым был объят противник, излучало настолько яркий свет, что практически ослепляло — я физически не мог прямо посмотреть на Вагнера, приходилось щуриться и смотреть исподлобья. Соперник поднял руки, вытянул их в мою сторону и начал атаковать. С виду заклятие казалось простым — обычный поток пламени, но вот сила его была невероятной, и я, как ни старался, ничего не могу ему противопоставить.

Вагнер атаковал сразу с обеих рук — два мощных потока пламени били в меня из его ладоней, а я метался по арене, уворачиваясь от этого огня. Получалось плохо — потихоньку я покрывался ожогами. Было очень больно и, чего греха таить, страшновато. Чтобы хоть как-то оградить себя, я попытался поставить ледяной барьер, но он испарился раньше, чем я смог его выставить. Попробовал песчаную защиту, но песчинки вспыхнули словно порох до того, как защита приняла форму барьера.