Ответ Империи

— Интересное кино, — хмыкнул Гаспарян. — С чего вы взяли, что политическое руководство страны сознательно провоцирует наших вероятных противников, а не придерживается гибкой неоднозначной позиции? Репрессивная политика ДКХП, к сожалению, приводит к нарушениям гражданских прав, что наше государство осуждает. Разве желание дистанцироваться от подобного режима не естественная реакция наших верхов?

— С чего? У вас был первый попаданец. Так что вы прекрасно понимаете, что следующая мишень после югов — Россия, СССР. Не можете вы их сдавать, в чем бы этот ихний ДКХП не замазался.

Гаспарян вздохнул.

— Ну что ж, Виктор Сергеевич… Вы взрослый человек, вы видите международную политику без иллюзий. У нас подсчитали, что в целом такой вариант — то-есть, если НАТО нападет в выгодной для нас стратегической ситуации — обойдется гораздо меньшими жертвами, чем если мы будем просто оттягивать время и дождемся, что НАТО нападет, лучше подготовившись, в более выгодной для нее ситуации, используя какие-то наши временные слабости. Людей надо беречь… а, стало быть, придется чем-то жертвовать.

— Но мы жертвуем югославами. Мы ими прикрываемся.

— Да мы рады с ними поменяться… Понимаете, так сложилось географически и исторически, что Югославия оказалась в это время в этом месте. Отказ, он только еще погубит ни в чем не повинных людей, вы хоть это поймите. После войны мы им все компенсируем… поможем. Это не то, что вы думаете.

— Людей тоже вернете?

Виктор ожидал, что Гаспарян будет возражать, приводить какие-то доводы, но тот тихо улыбнулся.

— Подумайте, предложите лучше. Обещаю, что внимательно изучат.

Наступила пауза. Спорить было не о чем.

"А ведь в нашей реальности просто разучились разговаривать", неожиданно подумал Виктор. "Все больше кричат — на улицах, в сериалах, в рекламе, в телешоу, даже в КВНе, хотя там надо острить. Почему? Привычка от мобелов? Или у нас теперь надо орать, чтобы услышали? Разучились слушать? Разучились искать информацию, и только фильтруем то, что лезет в уши на каждом шагу?"

И вдруг Виктор поймал себя на том, что он и сам втайне хочет, чтобы война шла на третьей территории. Ну, там, послать помощь, защитить, по дипломатической линии… Но чтобы подальше от наших границ. Все равно все "цивилизованные", когда наш народ жертвует собой ради кого-то, кроме себя, тычут нам в глаза нашим благородством и называют лохами. И вообще хорошо быть благородным, если ничем не надо жертвовать, а…

…А дороги у них ровные. Хоть и 'буханка', но идет плавно. Как им это удается? Вроде тот же асфальт, не слишком новый, с трещинками редкими, потертый — вон, камешки видны. А выбоин, волн — не видать.

— Здравствуйте, это не вы из ЖКО?

Женщина, которая окликнула их, когда они вылезали из 'буханки' возле 'Паруса' была из разряда мощных старушек. Такие обычно носят платки и большие бесформенные плащи или легкие стеганые пальто из синтетики; большая часть приехала из деревни в шестидесятых-семидесятых, подняла семьи и, отработав на производстве, ищет себе занятия, заполняющего время — поковыряться в огородике, затеять ремонт в квартире или просто пойти по магазинам, даже если все есть, чтобы не терять чувства значимости в этой жизни. Только здесь пенсионерки обычно носят не платки, а вязаные шапочки, и пальто на них чаще твидовые, или что-то в этом роде — любят натуральное, наверное. Позади нее на лавочке у перголы сидело еще трое пожилых женщин меньшей весовой категории.

— Нет, — ответил Гаспарян, — мы из ремонта компьютерных сетей. Профилактика. Жалобы на домолинию есть?

— На домолинию жалоб нет, а вот посмотрите, что малолетние хулиганы сделали!

Неподалеку, у тротуара на газоне, стоял рекламный щит. Рекламные щиты здесь редкость, и привыкший наталкиваться на такие штуки на каждом шагу Виктор, живя здесь несколько дней, вообще не обратил на него внимания, а местные, видимо, замечали. Афиша на нем была социальной — зима, в отличие от нашей реальности, здесь наступает для коммунальных служб не неожиданно, и районные власти предупреждали граждан не лезть на неокрепший лед, не ходить возле стен домов, которые еще не оборудованных решетками от сосулек, приобрести заранее шипованные галоши на случай внезапного гололеда, если сразу не успеют сколоть и посыпать, ну и так далее. Надпись внизу плаката гласила: 'Берегите свою ж…' Кусок плаката из пленки-'спамоклейки' по краю был оторван. Впрочем, смысл в основном не менялся и был понятен.

— А что, у вас тут часто хулиганят? — спросил Виктор.

— Да это не наши, наши не могли. Это, небось, компания вязовских, с Вязовой аллеи. Они у себя боятся, вот, по другим бегают. Вот поймают их и заставят кусты стричь. Макаровна сразу и в ЖКО и участковому позвонила — безобразие, что ж это такое.

— Безобразие, точно! — донеслось со скамейки в глубине пластиковой беседки у подъезда 'Паруса', позволявшей пенсионеркам отдыхать на воздухе и в непогоду. — Вот только что наклеили и уже испортили. Вод что за народ!

— Да ладно уж тебе, Ольга, — возразила невысокая бабушка, худощавая, на коленях которой возлежал большой серый кот, недовольно топорщивший усы от уличной сырости, — забыли, что ли, как вон тут на стенах писали, как драки были? Не надо, сейчас молодежь лучше, чем была. Значительно. Вон внук говорит, у них в классе на первую четверть будет пять отличников, не круглых, правда. Но когда ж такое было!

— Неправда! И после войны все учились! Голодно было, а все старались учиться. Не будешь учиться, вон будешь всю жизнь пастухом за сорок рублей.

— Какой сорок? Ты хоть знаешь, сколько сейчас квалифицированный пастух в агрофирме получает? И без среднего не возьмут. Это ж ковбои, а не пастухи, их теперь в деревне все ковбоями зовут. Вообще вот еще поживу в городе и в деревню поеду. Тихо там и те же удобства. А пенсию туда перечислять будут…

— Ну что ж! значит, будем ждать, когда подъедут! — резюмировала мощная старушка и продолжила, обращаясь уже к Виктору:

— А что, вы и в воскресенье работаете?

Вот тут до Виктора дошел смысл присылки 'батона'. Если на нормальной машине привозить и отвозить все время — это перед местными расшифруются. 'Наши люди на такси не ездят!' Ну, здесь, конечно, такси не роскошь, но вообще легковухи ограничиваются, слишком уж много в окружающей среде места занимают. А вот что на служебной с предприятия ехали, по пути до дома подбросили — это понятно. Это вполне по советским традициям, может, официально и не приветствуется, но в данном случае подозрения не вызывает.

— Да тут вопрос небольшой возник… Пришлось отвлечься от дел домашних.

— Ну, решили-то хоть?

— Ну дык… Для того и работаем.

— Светлана Викторовна, вы с нами едете, или как? — решил подвести под дискуссией Гаспарян.

— Поезжайте, я здесь на троллейбусе, — махнула рукой Светлана. 'Батон', довольно урча, укатил.

— Теперь с вами, — продолжила она, когда пенсионерки утратили к ним внимание, — Доренцова выехала, вместо нее вселен капитан Риденко Григорий Иваныч, он прикрывает вас в комплексе. Так что не удивляйтесь. Товарищ Риденко легендирован, как пенсионер-ветеран правоохранительных органов, холост и так далее. Будущие отношения — просто сосед, на лестничной клетке вас-вась. Понятно?

— Понятно. Варю на новое задание?

— Нет, в санаторий. Признаки нервного истощения. Новых хроноагентов не объявлялось, если это вас интересует.

— Вредная работа. Жаль…

— По городу теперь можете ходить без прикрытия. Только держаться рекомендуемых улиц, где есть наблюдение.

— Ситуация изменилась?

— Да, если бы хранители хотели вас убрать, они бы просто перебросили вас в период немецкой оккупации, в облаву. Или до основания города, когда здесь дремучий лес и дикие звери. Судя по всему, они надеются, что и в нынешнем качестве вы сыграете свою роль. Мы не собираемся их в этом разуверять. Способ обеспечить и ваше участие, и ваше невмешательство мы сами подготовим. Так что не удивляйтесь и не волнуйтесь.