Ответ

– Что у вас с потерями?
– уже тише спросил Кембелл.
– Дайте хоть примерные цифры.

– Почти весь флот и половина авиации. Я не считаю ту технику, которую отправили в Европу, только то, что потеряно здесь. Наши базы обстреливались ракетами с ядерными боеголовками, поэтому на них вряд ли хоть что-нибудь сохранилось. По личному составу сейчас трудно что-нибудь говорить даже приблизительно. У нас и в Штатах нет полной ясности из-за нарушения связи и потопа, тем более я вам не скажу о тех, кого отправили воевать с русскими. Многие здесь могли бежать от волны и уцелеть. И в Европе были убежища.

– А почему так плохо сработала наша ПРО?

– У меня нет информации, - вторично пожал плечами Моллиган.

– Наверное, русские применили что-то новое и стреляли большим числом ракет. Их нападения не ожидали из-за слабости в обычных вооружениях и недооценки решимости начать ядерный конфликт. Русский президент даже не созвал Совет безопасности, а это грубое нарушение их конституции.

– Я ему это выскажу при случае, - язвительно сказал президент.
– Ладно, с теми из вас, кто уцелел, еще будут разбираться. Я не собираюсь отвечать за ваши промахи! Теперь поговорим с вами, Джейк. Что у нас по потопу? Только не нужно говорить об отсутствии связи. Хоть примерно оцените последствия.

– Только очень примерно, - ответил министр внутренней безопасности Хардман.
– От волны цунами и вызванного ею землетрясения погибли от тридцати до пятидесяти миллионов жителей двадцати двух штатов. Как только везде восстановят связь, можно будет сказать точнее. Материальные потери подсчитаем намного позже. В разных местах волна ушла вглубь суши на разное расстояние - от ста до шестисот километров, уничтожив вообще все. Многим удалось спастись на летающем транспорте, но города, предприятия и дороги - все погибло. Бегство сопровождалось большими жертвами из-за плохой навигации и очень большого числа транспортных средств. В места затопления можно будет попасть не раньше чем через два месяца, сейчас там непролазная грязь, а во многих местах еще не сошла вода. После этого потопа вряд ли можно будет использовать для сельского хозяйства многие земли. Плодородный слой смыт, да и соль... Восстанавливать уничтоженное придется десятилетиями.

– Нам дадут такую возможность?
– спросил Кембелл.
– Что вы по этому поводу думаете, Дилан?

– Я думаю, что других ударов уже не будет, - ответил государственный секретарь Фишер.
– Если бы их хотели нанести, нас бы давно добили. Наверняка мы уничтожили у русских города, пусть они даже смогли укрыть часть населения. Все равно у них сейчас будет много проблем. Если мы о себе не напомним, о нас постараются забыть. Не знаю, чем все это закончится, но можно не опасаться вторжения в Европу. Скорее, соседи русских будут искать у них спасения. Им должно было сильно достаться. После войны с европейцами будет сложно общаться. И как еще себя поведет Китай...

– Меньше всего меня сейчас интересуют китайцы, - раздраженно сказал президент.
– Нужно думать о том, что сказать американцам, чтобы нас не разорвали в клочья! Часть штатов не пострадала, а в некоторых из них были сильны сепаратистские настроения. Боюсь, что теперь, когда ослабела федеральная власть, а к ним на голову свалятся миллионы беженцев, эти настроения могут вылиться в попытки отделиться! Этого нельзя допустить!

Глава 6

Германию пролетели за семь часов, нигде не останавливаясь. Час потеряли, облетая вокруг Берлина. Двигались так, чтобы не приближаться к городам, и видели окраины лишь одного из них - Магдебурга. Было опасение, что немцы могут отыграться на русских за удары по американским базам, поэтому с ними старались избегать контактов. Эти базы были известны и лежали в стороне от маршрута, но проверки дозиметром дважды показали сильное радиационное загрязнение.

– Принесло ветром из базы под Виттенбергом, - сказал Сергей.
– А ведь это всего в восьмидесяти километрах от Берлина. А от базы Рамштайн радиацию тянет на Франкфурт. "Радио Гамбурга" передало, что его население бежит во Францию.

– Дураков не жалко, - отозвался Олег.
– Сколько там той Германии! Могли бы подумать о том, куда придется бежать, когда пускали к себе американцев.

– У них мало новых баз, - возразила Зоя.
– В основном те, которые создали после войны. У немцев тогда не было права голоса, да и потом...

– Все у них потом было, - не согласился юноша.
– При желании могли бы и избавиться от старых баз, и не строить новые. Но Германии еще досталось слабо. Вот полякам не позавидуешь, да и нам, потому что летим через Польшу. Сергей, у них будем останавливаться?

– Нет необходимости. Сядем где-нибудь в безлюдном месте, пообедаем, и ты меня сменишь. Продуктов набрали с большим запасом на случай возможных неприятностей, а чтобы их не было, лучше нигде не останавливаться, тем более в Польше. Здесь нас никогда не любили, а сейчас не будет ничего, кроме ненависти.

– Они сами виноваты!
– возмутилась Зоя.
– Эти поляки любят только самих себя! Мне дед рассказывал, как они еще во времена социализма избавлялись от всех, кто не поляк. Мы их тогда подкармливали и давали кредиты, а в результате стали врагами! Ни в одной из стран Европы не было столько американских войск, как в Польше. Это они так заботились о своей безопасности и защищались от нас. У них ведь и своя совсем не маленькая армия.

– Причина такой неприязни в нашей истории, - объяснил Сергей.
– Польша - это государство-неудачник. У ее элиты было слишком много гонора и претензий ко всем соседям, а в результате всех войн и бардака поляки потеряли государственность. Если бы не Россия, не было бы такой страны, как Польша. Но они помнят о своей мечте о великой Польше "от моря до моря" и о том, кто ее перечеркнул. Не так уж сильно притесняли поляков в России, как об этом кричат, а во время СССР мы помогали им себе в убыток - правильно тебе говорил дед. И от немцев во Второй мировой их освобождали не американцы, а мы. Только в международных отношениях нет такого понятия, как справедливость, а народ, если есть время, можно убедить в чем угодно. Ладно, оставим политику и пообедаем. Вот подходящее место.

Они летели первыми, поэтому, когда Сергей начал снижаться, то же самое сделал Николай. Ретрансляторы не работали, и нельзя было связаться через коммы, а другой связи не было. Это была первая остановка после Бельгии, и ребята смогли познакомиться с Акселем, который тут же попросился в их машину. Он неплохо говорил по-английски, поэтому мог с ними свободно общаться. Все поели, отошли к зарослям кустов справить нужду и немного размяли ноги. Небо приобрело неестественный серый цвет и было темнее обычного, но дозиметр показывал нормальный фон.

– Хоть бы не было больших ветров и прошли дожди, - сказал Николай, когда садились в машины.
– Тогда гадость от взрывов не будет так быстро распространяться. России наверняка тоже досталось, но у нас хоть большая территория и есть куда бежать. Кстати, не работает ни одна польская радиостанция. Все остальные хоть что-то передают, а эти молчат.

– А как слушать радио?
– спросил Сергея поменявший машину Аксель.
– Я знаю, что коммом можно, просто никогда это не делал.

– Я за рулем, - ответил тот.
– Пусть покажут ребята.