Ответный удар

Что ж, теперь остается только ждать. Казаков, загнанный в угол долгами, наверняка уже принял решение. Пирогов готов выступить против политики руководства. А Беспалов… Беспалов скоро обнаружит, что его тщательно выстроенная система начинает рассыпаться.

* * *

В кабинете Беспалова, просторном помещении с видом на Мясницкую, царила гнетущая атмосфера. Только что закончилось техническое совещание, и последние его отголоски еще висели в воздухе вместе с сизым папиросным дымом.

— Что вы себе позволяете, Николай Александрович? — Беспалов медленно поднялся из-за массивного дубового стола. — Как прикажете понимать ваше выступление?

Пирогов упрямо поправил сползающее пенсне:

— Я всего лишь изложил техническую точку зрения, Алексей Петрович. Краснов действительно опережает нас в технологиях. Вместо того чтобы тратить силы на проверки и дискредитацию, нужно развивать производство.

— Вы это говорите… — Беспалов побагровел. — При всех! На совещании! Да еще в присутствии представителя ВСНХ!

Казаков, до этого молча стоявший у окна, нервно закурил. Его пальцы заметно дрожали.

— А что такого? — Пирогов пожал плечами. — Я инженер, а не интриган. И если вижу техническое превосходство конкурента, прямо готов признать это.

— Вон! — рявкнул Беспалов. — С вами мы еще отдельно побеседуем!

Когда за техническим директором закрылась дверь, Беспалов повернулся к Казакову:

— А вы что молчите? Это же удар по всей операции! Нужно срочно разобраться с этим.

— Да-да, конечно, — рассеянно отозвался тот, избегая смотреть начальнику в глаза. — Я займусь…

— Что с вами последние дни? — Беспалов прищурился. — Вы сами не свой. То опаздываете на совещания, то документы теряете…

— Устал просто, — Казаков отвернулся к окну. «Семь тысяч золотом— стучало в висках. — Ключ от сейфа. Сегодня ночью. Другого шанса не будет».

— Кстати, — Беспалов взял со стола какую-то бумагу. — Мне тут доложили странную вещь. Вы не знаете некоего герра Штольца?

Казаков похолодел:

— Н-нет… А что?

— Да вот, говорят, вы частый гость в его заведении, — Беспалов постучал пальцем по бумаге. — И суммы там фигурируют интересные.

В этот момент в кабинет без стука влетел встрепанный секретарь:

— Алексей Петрович! Там Пирогов…

— Что еще?

— Он только что написал заявление об уходе. И… — секретарь замялся. — Он забрал все свои расчеты по новым маркам стали.

Беспалов грохнул кулаком по столу:

— Что здесь происходит?! Казаков, немедленно решите этот вопрос.

Но его заместитель, бормоча что-то о срочных делах, уже выскользнул за дверь.

Оставшись один, Беспалов тяжело опустился в кресло. Что-то неуловимо менялось в последние дни. Пирогов, всегда такой лояльный, вдруг выступает против. Казаков явно что-то скрывает. А тут еще эти слухи о его карточных долгах.

Он подошел к сейфу, провел рукой по холодному металлу. Здесь, за стальной дверцей, лежала папка с документами, плод многомесячной работы по сбору компромата на Краснова. Но теперь появилось нехорошее предчувствие.

В приемной звонил телефон, за окном шумела вечерняя Москва. А в кабинете Беспалова, среди красного дерева и бронзы, витало ощущение надвигающейся беды. Словно первые трещины пробежали по тщательно выстроенной системе, предвещая скорый обвал.

Он еще раз проверил замок сейфа и вышел, плотно прикрыв дверь. «Нужно усилить охрану, — подумал Беспалов. — И присмотреться к Казакову повнимательнее. Что-то здесь не так…»

Когда ночь окутала особняк «Сталь-треста» на Мясницкой плотной апрельской темнотой. В пустых коридорах гулко отдавались шаги ночного сторожа. Казаков, притаившийся за массивной портьерой, дождался, когда стихнет скрип половиц, и бесшумно скользнул к кабинету Беспалова.

Ключ, которым он пользовался уже не первый год, легко вошел в замок. Внутри пахло кожей кресел и «Герцеговиной Флор», любимыми папиросами начальника. Лунный свет, пробивавшийся сквозь незашторенные окна, серебрил массивный сейф в углу.

Руки предательски дрожали, когда он набирал комбинацию. Цифры знакомо щелкали под пальцами: 7–14–23… Беспалов так и не сменил код с прошлого года.

За спиной скрипнула половица. Казаков замер, но было поздно.

— Так-так… — голос Беспалова прозвучал неожиданно спокойно. В кабинете вспыхнул свет. — Что же вы, Игорь Владимирович, даже перчатки не надели? Наследите.

У двери стояли двое из охраны. В центре комнаты сам Беспалов, и в его руке поблескивал «Браунинг».

— Я… я могу объяснить… — начал Казаков, но Беспалов перебил:

— Не утруждайтесь. Я все знаю. И про долги у Штольца, и про предложение в семь тысяч за документы. Знаете, кто был истинным покупателем? — он усмехнулся. — Краснов. Это его люди подкинули вам идею с кражей.

Казаков тяжело опустился в кресло. В висках стучало: «Попался, как мальчишка».

— Думаю, самое время показать те документы, что я обнаружил сегодня, — Беспалов разложил на столе какие-то бумаги: — Вот, полюбуйтесь. Вы уже месяц сливаете информацию конкурентам. Заодно приторговываете техническими секретами. А вот и расписки из игорного дома. Охрана! — Беспалов кивнул стоявшим у двери. — Уведите его.

Когда заместитель ушел, Беспалов медленно опустился в кресло. Его империя рушилась на глазах. Казаков оказался предателем. Пирогов уходит к конкуренту.

В опустевшем кабинете директор долго смотрел на ночную Москву. До самого утра. Первые лучи рассвета окрасили крыши домов в розовый цвет, а он все сидел. В приемной уже звонили телефоны весть о ночном скандале разлетелась мгновенно.

Беспалов достал из ящика стола бутылку коньяка. Налил, залпом выпил.

Капкан захлопнулся.

Глава 10

От турбин к бытовым приборам

В просторном испытательном зале заводской лаборатории царил рабочий хаос. Гудели моторы, шипел пар, грохотали механизмы. За массивным бронестеклом в специальной камере высотой шесть метров располагался турбинный стенд — наша гордость, изготовленный по чертежам Коломенского завода.

— Давление сорок две атмосферы по манометру Бурдона, температура пара шестьсот десять градусов по оптическому пирометру «Ардометр»! — Турчанинов, толковый инженер, помощник Протасова, не отрываясь, следил за стрелками механических самописцев фирмы «Сименс». — Обороты двенадцать тысяч триста в минуту!