Отвоюю её у друга

Отстраняюсь от его ладони и устало тру глаза. Как он это себе представляет? Он считает, что легко мне, потерявшей ребёнка, будет смотреть на женщину, которая будет носить его за меня? Он головой не ударялся часом?

– Что не так?!
– взрывается он, - я не понимаю тебя! Вообще не понимаю в последнее время! Не только ты потеряла ребенка!

Ряанул он так отчаянно, что давно таких эмоций не было в его крике.

– Я тоже его потерял, я потерял надежду на то, что у нас будет общий ребёнок. Но вспомнил о современных технологиях. Это шанс, который сблизит нас ещё больше. Он будет твой и мой, родная. Давай наступим на горло страхам и сделаем этот шаг. Пожалуйста.

Впивается губами в мой рот и жадно целует.

Я не отвечаю на его поцелуй, не могу, в ступоре. В слишком большом ступоре.

– Мне нужен свежий воздух, - щетинюсь и вырываюсь из его рук и выбегаю из кабинета, будто черти гонят.

Миную гостиную с нашими гостями и выхожу на улицу. Вдыхаю полной грудью. По щекам, кажется, катятся слёзы. Не обращаю внимания. Я к ним уже настолько привыкла, что страшно.

– Мама!
– слышу требовательный крик за спиной.
– Мама!

Я знаю этот тон. Потерял. Недоволен. Чувствует, что мама снова вничто и несёт целительные «буси». Всё бы ничего, только его сопровождающий меня не устраивает.

Я быстро стираю со щёк слёзы и присаживаюсь, чтобы быть на одном уровне с сыном.

– Мама, - подходит ко мне, кладёт ладошки мне на щёки, и смешно выпячивает нижнюю губу, приговаривая, - муа, - и целуя меня.

– Таир, иди сюда!
– Слышим крик Алии,- что-то с Вартаном случилось. Я боюсь!

Илья срывается с места и бежит в дом.

Черт. Зараза. Как же всё это...

Поднимаю Илью на руки, мчусь в дом. В коридоре встречаю Тамару Петровну, передаю Илью ей.

– Мама!

– Маме нужно к папе, сын.

– Утешьте его, он так рычал, - бедует Тамара Петровна.

Прохожу мимо гостиной и вижу, как бледная Люба отпаивает Алию чаем.

– Он в кабинете, Таир побежал к нему, - указывает направление Аля.

Мчусь туда. Распахиваю дверь и застываю на пороге. У меня шок. В кабинете погром. Кресло лежит, графин разбит об телевизор, пол весь в осколках хрусталя и экрана.

– Ты умом тронулся?
– меня сразу охватывает дикая злость.

В доме с маленьким ребёнком и беременной творить такое?!

Вижу, что Илья сидит рядом и держит его руку, останавливая кровь из обильного пореза.

Ой дурак!

Сцепила зубы так, что кажется сейчас раскрошатся, в три шага подлетела к стеллажу и достала аптечку, подошла к мужчинам.

– Я не хочу с тобой говорить, уйди, - смотрит презрительно, - у меня нет на тебя сил, лучше бы меня в от день пристерили окончательно.

Он срывается на ноги и срывает свой амулет, бросая его к моим ногам. А потом выставляет руку вперёд, откуда капает его кровь на пол.

– У мужиков тоже болит, только вы за своими чувствами ни хуя не видите.

– Приведи сюда Любу, она медсестра, - бросаю Сагалову, всё так же не глядя на него.

Не отрываясь смотрю в лицо мужа. Его болью обожгло, как пламенем. И так всегда с непрожитыми болячками, они лопаются, как гнойники, в самый неподходящий момент.

Я вот на свою стараюсь даже не смотреть и лишний раз не разговаривать.

Наклоняюсь и поднимаю амулет. Хватаю руку этого дурака. Делаю из амулета жгут, передавливая порез, останавливая кровь и пачкаясь в ней.

– Я не уйду, - упрямо смотрю в его глаза, - и я никогда не преуменьшала твоей боли. Я знаю, что ты тоже потерял ребёнка. Я знаю, что ты хотел его. Мы оба его хотели. Но его нет, а мы здесь. Красиво было бы мне устраивать концерты, резать вены и кричать, что лучше бы я умерла в больнице, Вартан? Я твои глаза и нервы таким не позорю.

В кабинет влетает Люба. Тут же цепляется за суть. Достаёт все, что нужно из аптечки и лишь когда она позволяет, я убираю амулет и кладу его на его стол.

Многое хочу сказать, но нет сил. Выхожу из его кабинета окончательно растоптанная и выпотрошенная. А я его предупреждала. С самого начала предупреждала, что фантик красивый, а конфета не вкусная. Он меня не послушал. И где мы оказались? Захожу на кухню. Тамара Петровна с Ильей и кучей булочек идут кормить Алию. А я подхожу к умывальнику и нервно пытаюсь отмыть кровь Вартана с ладоней.

– Ты неправа, лишая мужа главной радости в отношениях между двумя влюбленными, - слышу за спиной его голос.

Я выключаю воду и запрокидываю голову, подавив истерический смешок. А вот и моя добивочка пришла с нравоучениями.

– Кто ты такой, чтобы вообще говорить мне подобное?
– поворачиваюсь и понимаю, что лавиной моей злости сейчас смоет его.

– Отец твоего сына, когда-то же нас что-то связывало.

– Ты не помнишь, что нас связывало, как не помнишь меня, и только благодаря моей злости узнаешь моего сына. Ты ни черта не знаешь обо мне. Ни о беременностях, ни о потерях, которые мне пришлось перенести. Тебе глубоко насрать даже на то, как родился твой собственный ребёнок, ведь ты ни разу не спросил. Поэтому, пожалуйста, засунь своё мнение себе настолько глубоко в задницу, насколько можешь!

Он схватил меня за запястье и очень сильно дёрнул, едва в грудь ему не влипла.

– Чтобы узнать сына и о сыне, его мамаша не должна прятать свою задницу за городом не один месяц. Так понятно? И не зли меня. Пиздуй к мужу, а не брызжи слюной мне в лицо. Мне плевать на тебя и то, что ты думаешь. За Вартана голову оторву.

Бросает мою руку и поспешно выходит.

Всё. Конец. Хватит. Хватит быть доброй идиоткой, о которую все вытирают ноги. Заебали.

Я влетаю в гостиную, подхожу к Тамаре Петровне и беру у неё из рук сына. Поворачиваюсь к Сагалову и чеканю каждое слово так, чтоб он запоминал:

– Визит папочки подошёл к концу, сынок, маши пока-пока. Следующие свои визиты папочка может планировать в установленном судом порядке, если захочет тебя видеть, потому что мамочкино терпение лопнуло.

– Встретимся в суде. Алия, мы уходим.

Они ввметнулись из дому за две минуты.

Рвано выдыхаю. Встретимся. У тебя шансов нет.

Подхожу к кабинету и хочу зайти, но слышу голоса. Тихий, спокойный, ласковый голос Любы и хриплый, расстроенный голос Вартана.

Я давно видела, как девочка смотрит на моего мужа. Так же видела, что он на неё не смотрел. Заглядываю в щель приоткрытой двери и наблюдаю занимательную картину - девчонка подносит к себе его раненную руку и целует пальцы. Делаю шаг назад. Ухожу наверх, в детскую.