Отвоюю её у друга

– Я должен рассказать Вартану о том, что только что сделал, - закипает Сагалов, это видно по его дико злющим глазам.

– Ты вправе сделать это, - киваю спокойно.
– Меня саму ждёт тяжелый разговор с ним. Одна просьба, в доме двое маленьких детей, а это разговор с мордобоем. Вы их напугаете. И лучше заранее найди человека, который будет вас разнимать. И ещё. Когда он, наполненный праведным гневом, захочет разбить тебе лицо, напомни ему, что он влюбился в меня с первого взгляда, пока я ещё была твоей женщиной. Вы почти квиты. Он любил меня, не предпринимая шагов и выжидая, пока ты со мной наиграешься, ты поцеловал меня без чувств, но тоже посягнул на чужое. Возможно, когда вы осознаете, что оба хороши, мордобой сойдёт на нет, и вы просто продолжите употреблять напитки покрепче.

– Этот поцелуй ничего не значит, я просто зол на тебя, на себя, на всех. Да, мой характер такой же говняшный, но я никогда этого не скрывал. Что же, в этой ситуации Вартан достойнее меня, - иронично скалится Сагалов.

– Надеюсь, что так.

То, как шарахается меня Люба и как избегает моего взгляда, наводит на слишком много неприятных мыслей.

– И не переживай, здесь между нами сейчас ничего не происходит. Этот поцелуй ничего не значит и для меня в романтическом плане. Он просто расставил кое что на места в голове. Я хочу, чтобы ты чётко это понимал. Ты не тот человек, которого я любила. И я не испытываю ничего к тебе. Я буду благодарна лишь за то, что ты пойдешь на мало-мальски сносный контакт в воспитании нашего общего сына. Больше ни в каком амплуа я тебя не вижу, и ты мне не нужен. Ферштейн?

– Я рад осознавать, что ты не питаешь ко мне ложных надежд, у тебя прекрасный муж, который сделал для тебя намного больше любого другого человека в этом мире. И да, я осознаю, что в память об Алии, я должен прийти в себя и собраться. Спасибо за поддержку, я...я действительно ее ценю. Что бы не кричал мой говнистый психованный язык.

Обессиленно Илья оседает у кресла и кладет голову на сидение.

– Я рада, что мы друг друга поняли. И я не забираю твоего ребёнка и не заменяю им свою потерю. И не пытаюсь заменить ему мать, как вчера кричал Вартан. Я понимаю что так это работает. Просто твоя жена была прекрасным человеком и, как я уже неоднократно подчёркивала, я делаю это ради неё. Потому что я знаю, что она этого хотела бы. И потому что как мать я не могу иначе. Люба хорошая девочка и хорошая няня, но у неё не ёкает, как ёкает у меня. А мой организм выдаёт такую реакцию, потому что Таир копия Ильи. Но он не Илья, и не мой сын, я это осознаю прекрасно.

– Я вызову такси, скажешь Вартану, что я должен побыть наедине со своими мыслями. Пусть простит меня.

Илья едва поднимается и выходит из кабинета.

– Тебя дети ждут, ты им нужна.

Я ему больше ничего не отвечаю и даю уйти. Наконец-то продуктивный разговор. Теперь осталось настроиться на продуктивный разговор с мужем. И я подозревала, что это будет куда сложнее.

С Вартаном поговорить не удалось, и не удавалось вот уже три недели. Я начала, начала с тревожной фразы о том, что возможно нам нужно время по раздельности, но Таир не дал закончить мысль. Как реакция на смесь к нам пришли колики, запор и отторжение смеси и следующие недели у меня просто выпали из жизни, потому что на первое место стал подбор смеси ребёнку и бессонные ночи полные крика и сердитых пуков.

Больше всего во всей этой ситуации меня радовал Илья. Сын как-то резко стал взрослым и ответственным старшим братом. В год. Так странно. Он послушно топал ножками рядом с коляской, с удовольствием сидел с братом и всячески тискал его, подавал ему погремушки и соску и заботился о нём. Гордость за сына распирала. Я снимала много видео и отправляла их Илье. Надеялась, что эта милая картинка поможет ему выйти из запоя и депрессии. Он иногда приезжал. Мы никогда не разговаривали ни о чём, кроме детей. Я не спрашивала, как он, и не лезла в душу. Это не моё дело. Только его.

Вартан бесился каждый раз, когда Илья бывал у нас. Потому что тот каждый раз старался приезжать, когда мужа нет дома. Вероятно, ему было стыдно перед другом за тот поцелуй.

И вот сегодня был один из таких вечеров. Я зашла в спальню за одеждой и поняла, что муж не в духе.

Он был очень терпелив ко мне эти три недели. Больше не нападал, вынося мозг, что я пытаюсь присвоить чужого ребёнка. Только иногда приставал и пытался взять свое и каждый раз мне было некомфортно, и я пыталась вывести его назад на разговор, который хочу, чтобы состоялся. А он старался. Словно одержимый бесами старался доставить мне удовольствие, расплавить так, чтоб говорить не могла, лежала лужицей под ним. И он умел это делать.

– Я отпустила Любу до утра. Ей было плохо весь день, наверное чем-то отравилась, - сразу предупреждаю, что мы ночуем одни с детьми.

– Что с ней?

– Я не знаю. Сказала, что отравилась. Её тошнило и рвало.

– Ты ей звонила? Может к доктору?
– напрягся муж.

– Звонила. Грешит на сырок. Приняла лекарство и легла спать, сказала, что утром будет. Если не будет, наберёт заранее. Нам к педиатру завтра, я не отказалась бы от ее помощи. Подбор смеси это ад. Насколько проще было с Ильей - грудь в рот и все счастливы.

– Ты права, с грудью проще, - улыбнулся мой муж и посмотрел на мои груди, и естественно активировался лапальный эффект, - я бы не отказался сейчас тебя натянуть сзади и соски твои пощипать.

– Если после этого ты меня пристрелишь, то звучит как план, на который я могла бы согласиться, - усмехаюсь хмуро.
– Я устала. Давай не будем. У меня нет подстраховки сегодня, мне нужно переодеться, пока там тихо, и вернуться к детям.

– Обними и скажи, что любишь, - улыбается хитро.

– Может лучше соску и в люлю?
– хмыкаю.
– Ты знаешь, что люблю.

Правда, не в том плане, в котором тебе хотелось бы. Три недели бессонных ночей и один поцелуй помогли разобраться в себе на сто процентов.

Я была не права, хватаясь за брак с Вартаном, как за спасительный круг. Я смогу без него. И это нечестно, держать его рядом с собой, когда я больше не могу дать ему трети того, что должна давать жена мужу. Я люблю его, как и в случае с Ильей, это чувство никуда не делось. Я благодарна ему за всё. Я по-прежнему доверила бы ему свою жизнь, свою, и жизнь детей. Мы всё ещё сильный союз. Но в этом союзе больше нет огня.

Страсти. Любви. И в этом виноват не Илья. Всё развалилось с лёгкой руки Егорова. Я отдалилась ещё когда мы потеряли ребёнка. Возвращение Ильи и все следующие за этим события лишь привели меня к одной мысли: я больше не маленькая, запуганная девочка, которую надо оберегать и прятать в доме с охраной. Я взрослая женщина, и я мать, и я могу сама постоять и за себя, и за своих медвежат. И прятаться от мира за спиной сильного Вартана, подставляя эту шикарную любящую спину, - кощунство. Ему нужна женщина, которая даст ему то, что он заслуживает.

Мне же нужно побыть одной.

– Ложись спать. Возможно, ночью тебе не удастся.

Оттесняет к стене, пылко целует. Отвечаю, зная, что ему это надо. А потом шумно выдохнул и отпустил меня.

– Буди, если что, прорвёмся. Где наша не бывала.

Вартан ушел, а я наконец-то занялась своими делами.

На следующий день Люба была в строю, но всё равно выглядела неважно.

– Какие у нас планы, Анастасия Викторовна?
– крутится возле Ильи и строит с ним пирамидки.

– Нужно съездить к педиатру и узнать, какие наши действия дальше, отвечаю, поднимаю взгляд, - Люб, ты точно в порядке?