Отягощенные злом. Разновидности зла

— Почему не сказали, что надо найти?

— Думают, догадаемся…

— Надо искать, — согласился еще один Санек. Родом из Ижевска, небольшого города в центре России. Он «ботан», но такой, с каким лучше не связываться. В Ижевске он ходил в инженерный кружок, в армии успел окончить курсы связи и саперов. Он и радиоэлектронщик, и подрывник, и связист. Может собрать примитивную рацию из обломков. Стрелять у него лучше всего получается из снайперской винтовки.

— Что искать?

— Что-то. Надо обследовать местность. Мы ничего не знаем.

Это было правдой. Карта, которая им была выдана, была обычной, туристической.

— Делимся по двое, — сказал Борян, — сначала обыщем то, что видим отсюда. Потом пойдем дальше. Припасы закопаем. Точка сбора… вон та гора, дальше будем продвигаться от нее. Делимся, кто с кем.

Когда дошла очередь до ингуша, тот быстро сказал: я с Русским. Почему-то к Сашке Борецкову во время подготовки прилипло это — Русский.

— У вас такие же горы?

Ингуш покачал головой.

— Нет, не такие. У нас много леса.

— Это плохо?

— Это хорошо. Ничего не видно. Не говори, звук хорошо слышен…

Порядок движения в патруле по двое им разъяснять было не надо, в конце концов, Афганистан был за каждым. Они шли, прикрывая все направления, насколько это возможно. Хорошо, что под ногами была твердь, в Афганистане на склонах гор обычно бывают очень опасные каменные осыпи. Сорвался — до низу только уши твои доедут…

Горы. Ничего, кроме гор.

— Могут быть тайники… — вполголоса сказал Сашка, — как духи делали.

— Могут… — согласился маленький ингуш и тут же закричал: — Духи справа!

Они покатились по земле, расстреливая в никуда автоматные магазины — в случае засады надо было сорвать ее огнем, напугать противника, не допустить его прицельной стрельбы, занять укрытие и только тогда стрелять прицельными, одиночными. Укрытие было рядом — большой валун, и за него они и должны были спрятаться, прежде чем отвечать…

Закатившись за валун, они синхронно перезарядили свое оружие. Любой из них мог сказать, не глядя, что будет делать другой — их учили одни и те же люди.

— Готов!

— Готов!

И тут земля со страшным грохотом взорвалась под ногами, свет померк в ослепительно-яркой вспышке. Оглушенные, ослепленные взрывом, они попадали на землю. В ушах ничего, кроме шума, как в набирающем высоту самолете, глаза постепенно начинают что-то видеть, тело не слушается. Кто-то рядом…

Последнее, что Сашка запомнил — как обутая в десантный полуботинок нога наступает на его руку и вырывает автомат. Промелькнуло в голове — РАБСТВО!

Сашка пришел в себя скоро. Это, очевидно, была светошумовая, спрятанная рядом. Или несколько. Старый трюк — при подготовке засады минировать наиболее очевидные места, которые могут быть использованы противником в качестве укрытия. И они на нее попались, как зеленые пацаны.

Дышать было тяжело — от овчины, которая была накинута ему на лицо, и еще чего-то, что давило на грудь. Он попытался понять, что это такое, и понял — это нога. Кто-то поставил ему на грудь ногу.

Потом с него сорвали овчинный мешок и подняли на ноги — руки у него были связаны. Он оказался лицом к лицу с командиром боевиков — с белыми от ненависти глазами. От него исходило здовоние давно не мытого тела, грязной бороды…

Боевик осмотрел его. Раздосадованно покачал головой:

— Баран… ай, баран…

Сашка плюнул, но слюна не долетела, осталась висеть на грязной камуфляжке боевика. Боевик размахнулся и хлестнул его по лицу. Перед глазами ослепительно-белыми звездами рассыпалась боль.

— Плохой баран…. Даже на плов не годится, а?

Боевики радостно загоготали…

Господи, откуда они их взяли…

— Плохой баран… глупый баран… русисты все бараны… Даже хуже баранов, потому что барана можно покушать…

— Пошел… ты!

Новый хлесткий удар.

— Знаешь кто мы? Мы — амнистированные. Нам сказали, что русистам нужны люди, которые будут бить их солдат, как собак. Русист глупый, да. Нас здесь кормят. Платят нам деньги. И думают, что купили нас за миску похлебки, а? Но когда придет срок, мы пойдем в Русню. И будем там мстить за то, что вы сделали с мусульманами. Вот что мы сделаем, русист…

— Приди… и возьми…

— Чего?

— Приди… и возьми.

Боевик явно не знал этих слов — так однажды преторианская гвардия ответила на приказ сдать оружие. Приди и возьми.

— Баран с ума сошел, а? Говорят… баран чувствует, когда его рэзать будут, а? Ладно, давай с другим пагаварым, а…

Тот, кто стоял сзади, толкнул Сашку на землю и сопроводил пинком. Затем он и его свора перешли к Маге и тоже подняли его. Сашка лежал на боку и все видел…

Боевик наклонился к Маге, он был выше его на голову.

— Как твое имя? — спросил он.

— Абдалла… — Мага назвал одно из самых распространенных имен на Востоке. Говорят, что спецназовец даже под пыткой не имеет права назвать своего имени. Это правда, но никто не запрещает врать. Говорить можно все, что угодно, кроме правды.

— Абдалла. Раб Аллаха. А служишь русистам. Какой ты мусульманин…

— Не тебе говорить об исламе.

— Кому, как не мне? Ты и такие, как ты, — хуже неверных. Вы бидаатчики и фитначи. Вы привносите новшества и придаете Аллаху сотоварищей. И служите тагуту, который посылает вас убивать мусульман.

— Весь мой народ живет в домах. А твой в пещерах…

Боевик в ярости пнул ингуша в живот:

— Сегодня ты прав, маленький мунафик. Но завтра мы придем на вашу землю и разорим все ваши дома. Не останется ни одного клочка на земле, где бы не славили Аллаха Всевышнего.

— … — ингуш что-то сказал, но было не слышно.

— Что? Что ты сказал? — Боевик наклонился. — Что ты говоришь, пособник неверных?

Это он сделал напрасно — Мага дернулся и вцепился зубами в ухо. Боевик завизжал, как резаная свинья…

Разъяренные боевики начали избивать их ногами. Потом, расстегнув ширинки, стали мочиться на них. Потом, забрав оружие и все, что было, ушли…

Очевидно, что все-таки какие-то правила существовали. Когда они пришли в себя и осмотрели друг друга, обнаружили, что у них не было ни одного перелома. Но исчезло все: оружие, рюкзаки — все. Даже карманы обшарили и обобрали. Единственно, что не забрали, — это обувь…