Отыщу тебя среди звёзд

Как она не пыталась заставить Дерека вспомнить прошлое, как ни старалась расплести заклятье Адрианы — ничего из этого не срабатывало. Она словно билась о камень головой.

Значит, нужно было подойти к делу с другой стороны.

Нила попыталась очистить сознание и позволить окружающему миру дать ей подсказку. Иногда это работало, хотя редко получалось по собственному желанию.

Прошло несколько минут. Тишина в бассейне была почти абсолютной. Только слабо шелестели струи дождя над потолком.

«Я всё делаю неправильно», — крутилось у неё в голове. — «А как тогда надо?»

Вместо подсказки её — довольно внезапно — посетили руки Сатима. Она узнала их сразу, потому что ни один другой мужчина не смог бы так точно отыскать точки удовольствия на её теле.

Нила шумно выдохнула.

— Ты должен спать, — прошептала она.

— Я не смог бы уснуть без тебя.

Нила не знала, улыбаться ей или плакать. Она чуть приоткрыла глаза и запрокинула голову назад, вглядываясь в его глаза.

— Сатим, почему ты такой хороший? — поинтересовалась она. — У меня есть довольно обоснованная теория, что таких мужчин не бывает.

Губы Сатима тронула мягкая улыбка.

— Это в вашей вселенной их не бывает. А в нашей не бывает таких женщин, как ты.

— Убедил.

Нила замерла, наслаждаясь его руками, которые теперь осторожно гладили её по волосам. Потом вздохнула.

— Могу я с тобой поговорить? — спросила она.

— Разве я мог бы ответить что-то, кроме «да»?

— Это может быть не самый приятный разговор для тебя.

Сатим, казалась, замешкался, но всё равно кивнул.

— Хочешь подобрать для этого более удобное место? — поинтересовался он.

Нила огляделась по сторонам.

— Пойдём в зимний сад, — наконец решила она. — Если там так же безлюдно, как и здесь, то нам вполне подойдёт.

Нила не стала одеваться в полном смысле этого слова: ужасно не хотелось натягивать на себя плотный боди сьют, в котором она прилетела сюда. Во-первых, он слишком диссонировал бы с окружающей обстановкой, а во-вторых, телу ужасно хотелось нежности и тепла.

Вместо этого она воспользовалась одним из свежих банных халатов, которые во множестве висели в раздевалке бассейна, и даже замотала волосы полотенцем на манер чалмы, потому как за пределами водных комнат было далеко не жарко.

— Итак, — сказала она, устраиваясь в кресле в окружении оранжерейных растений. Сатим жестом попросил её помолчать.

— Я принесу кофе? — предложил он.

Нила тут же кивнула — даже в халате она не отказалась бы от чего-то согревающего.

Сатим растворился, а она получила возможность осмотреться: хотя это тоже была оранжерея, и её можно было бы сравнить с излюбленным местом отдыха Адрианы на Мэджике, на самом деле общего было мало. Здесь не было никаких голограмм, а стены, как и в бассейне, были стеклянными, так что ощущение пространства создавалось не техникой, а реальностью, а стёкла надёжно защищали от непогоды.

Сатим вернулся с сервировочным столиком, на котором стоял кофейный набор, остановил его перед Нилой. Огляделся по сторонам и, поколебавшись, сел в кресло напротив — предназначенное, очевидно, для свободных.

— Сатим, — повторила Нила, наполняя чашку натуральным напитком и поднося его к губам. — Вопрос немного неловкий. Но иногда я смотрю на тебя, и мне кажется, что ты вполне доволен рабством.

Сатим помолчал.

— Вопрос и правда неловкий, — согласился он.

— И… всё же. Я права?

Сатим ответил не сразу.

— Не совсем, — наконец сказал он. — Дома было лучше. Но как ты сказала это — я оказался в непростых обстоятельствах. Мы все иногда оказываемся в непростых обстоятельствах. Мои в последнее время были не самыми худшими из возможных.

— Ты притерпелся? — предположила Нила.

— Это и так, и не так, — отозвался Сатим. — Я научился находить в этом себя. И согласись, участь проводить время с красивыми женщинами — не самая печальная на свете.

— Подозреваю, далеко не все твои клиентки так уж красивы.

Сатим мечтательно улыбнулся.

— Важно уметь видеть красоту. И не судить по лицу.

Нила задумчиво хмыкнула и надолго замолкла. Сатим смотрел на неё, безмолвно ожидая продолжения.

— Нила, — сказал он, когда его так и не последовало. — Переходи, пожалуйста, к делу. Мне кажется это всё — не совсем то, что тебя интересует.

Нила покусала губу. Посмотрела на него с сомнением.

— Скажи… — наконец произнесла она. — А в постельных ну… делах… есть что-то, что тебе нравится в рабстве? Я имею в виду…

— Я понял, что ты имеешь в виду.

37

Сатим долгое время молчал и задумчиво смотрел на неё.

— Могу я спросить, зачем тебе знать такие вещи?

Нила повела плечом.

— Сатим, ответь, — попросила она. — Я не причиню тебе вреда. Собственно, я потому и спрашиваю — что не хочу причинить тебе вреда.

Сатим посмотрел на собственную чашку с кофе — почти пустую. Чашки здесь были непривычные, низенькие и видимо тоже сделанные под старину. Потом взял её и одним глотком опустошил. И молча скользнул на пол, к ногам Нилы. Нила выдохнула. Его руки оказались на её коленях и теперь он снизу-вверх смотрел на неё своими золотистыми глазами.

— Ты знаешь, что я не люблю боль, — сказал он наконец. — И мне не доставляет удовольствия подчиняться.

Нила осторожно кивнула.

— Если говорить о рабстве в целом, то я думаю, есть те, кто смирился, те, кто пока продолжает бунтовать, и те, кого Адриана или ей подобные окончательно перековали на свой лад.

— Ты думаешь Дерек из таких? — выдохнула Нила, и тут же закусила губу, пожалев о сказанном. Она не хотела, чтобы Сатим знал, почему, ради кого она задаёт эти вопросы.

Сатим как будто бы задумался.

— Не думаю, — наконец сказал он. — Он был у Адрианы совсем недолго и не похож на того, кто сдался бы легко. Он не свихнулся и не пришёл в отчаянье — и дело тут не в формуле. В происходящем было что-то, с чем он мог примириться. Как и я, — тихо добавил Сатим и отвёл взгляд. Он замолк, и Нила вдруг поняла, что он не хочет говорить — не хочет, потому что думает, что её на самом деле не интересует эта часть.

Нила наклонила и поймала его руки, лежащие у неё на коленях. Осторожно погладила.