Овертайм

В НХЛ никто не даст тренеру пять лет для того, чтобы поставить команду на ноги. Требуется сразу давать результат. И случаются те же конфликты, что и у нас, с ведущими игроками, когда хозяину или руководству клуба приходится выбирать: или тренер, или игроки, которые им недовольны. Подобная ситуация всегда крайне сложная и многомерная. Дело в том, что НХЛ — это огромный бизнес, в который вовлечены громадные деньги, причем с каждым годом их потолок все выше и выше. Суммы контрактов с игроками за пять последних лет взлетели больше чем в пять раз. Если в 1989 году, когда я пришел в Лигу, средней зарплатой считалось чуть меньше 200 тысяч, то сейчас она уже около миллиона. Кстати, зарплата у тренеров значительно меньше. Хотя сейчас и им стали платить неплохо, но все же миллион в год у тренеров — единичные случаи. Раньше я читал в советских газетах, что будто бы каким-то нашим тренерам предлагали в НХЛ миллионные контракты, теперь знаю, что такого просто быть не могло, тренер никогда не получал в Лиге больше игроков. Даже такой знаменитый тренер, как Боумен, на счету которого больше, чем у кого-либо, побед в Кубке Стэнли, в среднем за всю свою карьеру получал в год не больше 100–150 тысяч. Я до сих пор с удивлением наблюдаю, что, например, в «Харфорде», да и в других командах, назначают старшими тренерами ребят, которые моложе меня. У них, казалось, и опыта нет работы с командами высшей лиги, но их ставят и они работают, порой даже добиваясь каких-то результатов. Это тоже в последнее время некая тенденция.

Разница между тренером в Лиге и советским тренером — даже в манере ведения игры. Тихонов, как и все советские тренеры, стоял впереди скамейки игроков, постоянно что-то показывая и объясняя. А Скатти спокойно стоит за скамейкой игроков, впрочем, как и все тренеры НХЛ. Я редко его слышу во время игры. Может, он что-то и говорит, но не нам, защитникам, он отвечает за нападающих. В «Детройте» за игрой защитников следит второй тренер. Нет ни крика, ни шума, тем более оскорблений. Нет и быть не может. Рабочий момент, я понимаю, конечно, многое извиняет у нас, у русских: оскорбления и ругань нередко можно услышать, когда садишься на лавку. В НХЛ у тренера даже мысли такой не возникает, чтобы оскорбить игрока за то, что он сделал какую-то ошибку. Я шесть тренеров здесь поменял, разные были: и умные, и грамотные, и не очень грамотные, и не очень умные. Но ни разу я не слышал оскорблений ни на лавке, ни в раздевалке, ни в перерыве. Этого нет. Это система. Сейчас в НХЛ тренеры проводят дополнительные занятия по тактике, просматривают с командой видеоматериалы, чего раньше никогда не было. Но по-прежнему установка всего лишь за пять минут до матча, никаких накачек. Все вмешательство в игру, если тренер заметит, что команда не катит, сводится только к словам: «Давайте, ребята, проснемся».

Ни про какую систему помощи особо талантливым детям я в Америке не слышал. Наверное, гранты какие-то есть, но, скорее всего, когда ребенок уже добрался до какого-то серьезного уровня. Теперь, когда Лига «питается» юношами не только из Канады и Америки, но и из Европы, и прежде всего Восточной Европы, уровень игры в НХЛ за последнее время значительно возрос. Все лучшие хоккеисты здесь.

Каждая команда имеет скаутов (разведчиков), которые работают; одни — в колледжах Америки, другие — в юниорской лиге в Канаде, а третьи — мотаются по Европе. Они составляют полную картину о каждом более или менее заметном молодом хоккеисте: как он себя проявляет в соревнованиях; высчитывают, каковы его потенциальные возможности. Скауты — в основном бывшие игроки Лиги, так что их знания и прогнозы на достаточно высоком уровне. Так создается «легенда» восемнадцатилетнего игрока, который должен выйти на драфт, то есть попасть на отбор. Команда, занявшая последнее место в Лиге, выбирает первой из предложенного списка молодых хоккеистов. В Лиге строго следят, чтобы силы были уравнены.

Когда все команды выбрали по одному игроку, заканчивается первый раунд. Начинается второй раунд, опять с команды-аутсайдера. Каждый клуб имеет девять или десять выборов. На драфте не только юноши, но и игроки из любительских лиг, например Швеции, которым уже за двадцать. Иногда хорошая команда в конце сезона, видя, что у «звезды» год не сложился, отдает его слабому клубу для того, чтобы иметь первый раунд при отборе, то есть получить возможность взять игрока молодого и перспективного. Бывает, что команда видит, что выходит в плейофф, и ей позарез нужен игрок определенного амплуа, тогда она может пожертвовать принадлежащим ей первым раундом в драфте из-за этого игрока. Эти торги и обмены — чисто бизнесменские обряды, поэтому всем, кто связан с хоккеем, интересна последняя неделя за месяц до начала плейоффа. Но ее окончании объявляется дедлайн (последний срок), после которого нельзя менять игроков. И в эту неделю, если команда считает, что ей нужен для усиления какой-то конкретный игрок, начинает серию обменов.

Всякие интересные события происходят при обмене драфтами, допустим, с третьего на второй, со второго на первый. Предположим, что нынешний драфт должен быть богатым на таланты, поэтому каждая команда старается получить как можно больше возможностей выбирать в первом раунде. Команда, имеющая право первого выбора, начинает его продавать или менять на опытного игрока. Следовательно, другая команда у же имеет два первых выбора. Так, очень сложно, как разбор трудного карточного пасьянса, комплектуются команды в Лиге.

Что такое «драфтпик»? Это право команды выбирать игроков из группы новичков. Первый драфтпик уступается более слабым командам, те, что посильнее, выбирают после них.

Как возникает раунд? Раунд — это круг из 26 команд, играющих в Лиге. Когда каждая подобрала для себя по одному игроку, закончился раунд. Обычно самых лучших забирают в первом раунде. Поскольку раундов десять, следовательно, в каждом раунде 26 пиков, так как каждая команда имеет по одному пику в раунде, которые она может продать или обменять. Каждый раунд обязан иметь 26 игроков на выбор, независимо от того, сколько команд в этом раунде участвуют. Может, будет только двадцать, так как шесть клубов свои драфтпики, предположим, в этом раунде продали или обменяли. Как я говорил, драфтпик начинается с команды, которая заняла в предыдущем сезоне последнее место. Допустим, последнее место заняла «Оттава», тогда говорят: «Первый пик за командой «Оттава», но, так как она обменяла его на игрока из команды «Вашингтон», приглашаем представителей команды «Вашингтон», для того чтобы они сделали свой выбор нового игрока».

Какие интересы преследуются, когда уступают или продают свое право выбора молодых игроков? Тут огромное число вариантов. Если владелец клуба хочет получить юного игрока, который ему нужен, то совершает такую комбинацию: он может передать другому клубу хоккеиста, у которого контракт на два миллиона, и те, кто берут этого игрока, должны отдать за него пять первых раундов. Это значит, пять лет подряд команда будет без первого раунда. Но редко кто идет на такие варианты, потому что выбор из молодежи — будущее команды. Обязательно из первых пяти раундов два-три человека в будущем составят костяк какой-нибудь команды.

Скауты тоже включаются в комбинирование, делают некие проекты на будущее. Предположим, они нашли шестнадцатилетнего парня, который, по их мнению, через два года, когда получит возможность быть выбранным одной из команд НХЛ, будет высоко котироваться. И уже сейчас умные генеральные менеджеры стараются как-то получить право на этого парня. Если команда стоит высоко, естественно, она не станет опускаться на последнее место, для того чтобы иметь право первого выбора. Она действует по-другому. Она старается за эти два года сделать выгодный обмен с клубом, у которого все шансы занять последнее место в регулярном чемпионате, чтобы в итоге претендовать на выбранного новичка. Так произошло с Линдросом. В свое время «Дэвилс» поменялись с «Торонто», отдали им игрока за первый раунд, когда Линдрос выбирался. Они уже знали, что из него получится сильный игрок, но «Дэвилс» пролетели, потому что «Торонто» неожиданно оказалась второй от конца, и Линдрос попал в «Квебек».

Показатели на драфт — это целая система. Скауты со всей Лиги суммируют свои показатели и наблюдения, после чего делают раскладку. Составляют некий рейтинг по юниорам. Раньше он касался только канадцев, потом появились американцы и наконец европейцы. Система идеально отлажена, и практически скауты никогда не промахиваются. Я, например, первый раз попал на драфт, по-моему, в 1978 году. Еще в полной, казалось, мощи гремел танками Советский Союз, вечной казалась советская система, а скауты все равно ставили нас, советских игроков, на драфт. Правда, было тринадцать раундов, и нас поставили в последний, тринадцатый. Его использовали для того, чтобы забрать какого-то канадского не очень перспективного парня. Но поскольку по правилам нельзя пропускать раунды, то для того, чтобы не брать канадца, который никогда не заиграет, хозяева и менеджеры стали выбирать лучших восточных европейцев, которых они знали и которые, естественно, никуда приехать не могли. Так я «попал» с драфта в клуб НХЛ почти двадцать лет назад, то есть больше чем за десять лет до своего приезда в Америку. Меня забрал «Монреаль», я считался какое-то время его собственностью. Но если клуб четыре года не подписывает с игроком, взятым с драфта, контракт, то, по правилам, игрок опять возвращается на драфт. Естественно, никаких контрактов у меня с НХЛ не то что не было, быть не могло, а раз тебя не приглашали в тренировочный лагерь, то автоматически ты становишься «свободным агентом». Впрочем, сейчас, когда нет уже правила четырех лет, как и нет «условных игроков из соцлагеря», повторный драфт дает какой-то шанс игроку сыграть в НХЛ.

Бывает, что игрок попал в клуб и ему не подошел, а это часто случается, профсоюз игроков старается сделать так, чтобы появилась возможность игроку снова вернуться на драфт.

Когда я опять оказался на драфте, а случилось это году в 1983-м, «Нью-Джерси» забрал меня к себе. Похоже, что проницательные скауты НХЛ раньше других почувствовали распад коммунистической системы.

В моем случае хозяин вызвал к себе скаута: «Кто там из русских хорошо играет, я хочу, чтобы он был для меня задрафтован…» Напомню, шел 1983 год. Менеджеры «Нью-Джерси» выбрали на одном из драфтов меня. Я уже стоял в шестом круге, достаточно высоком. Потом и Касатонова забрали, то ли из восьмого, то ли из девятого. Но ближе к 1986 году стали выбирать русских, опуская их все ниже и ниже. Владимир Константинов был выбран в одиннадцатом раунде. Когда в итоге те, кто были в первых раундах, не играют, а чудак приходит в команду из одиннадцатого и играет как суперстар, для клуба это чудо. Снятие банка в рулетку. Теперь можно поменять новичка на отличного игрока и запросить у той команды, с кем меняешься, еще и первый раунд плюс к тому игроку, который поменян. Обычно стараются дорожить первым раундом, но если игрок очень нужен, то иногда им жертвуют. Надеются на то, что новичок, которого они отдали, не будет у других так хорош, как показался, а тот опытный, которого взяли, поможет прямо сейчас.

В свое время Скатти Стивенс играл в «Вашингтон кэпиталс», контракт у него закончился, и он оказался в двадцать шесть лет «свободным агентом» второй группы. Свободные агенты разбиты на четыре группы. Четвертая группа — без компенсации за тебя твоей бывшей команде, это когда тебе больше тридцати двух лет. «Вашингтон» не смог ему дать столько денег, сколько он просил, и Скатти забрал «Сент-Луис», подписав с ним такой контракт, на который он рассчитывал. Но тем самым «Сент-Луис» проиграл три первых раунда на следующих трех драфтах, так как он должен был их отдать как компенсацию за Скатти Стивенса. Сейчас, допустим, если Сергей Федоров не подпишет контракт с «Детройтом», то после сезона он станет «свободным агентом» второй группы, за которого положена компенсация в размере пяти первых раундов.