Озеро призраков

— А теперь звони Серёге, — обратился Владимир Константинович к Николаю, отмахнувшись от Афанасия. — Соскучился я по его роже.

Николай набрал номер, через минуту повторил, потом сказал:

— Не отвечает. Абонент временно недоступен. Наверно, куда-то умотал. Вечером позвоним. Держи! — Николай протянул мобильник Лазутину.

— Ну, ладно, пижоны, — сказал Владимир Константинович. — Наши взаимоотношения мы выяснили. Теперь рассказывайте, что нового у вас? Как пережили зиму? Не наведывался ли к вам импортный соискатель сундука?

— Новостей у нас через край, — отозвался Николай. — Не знаем, с какой и начать.

— Начинай с плохой.

— Они у нас все не из лучшего десятка.

Дуровцы по очереди, один дополняя другого, рассказали питерцу о прошедшей зиме, о событиях, произошедших совсем недавно с Николаем.

Странные явления, пережитые Николаем, вначале обеспокоили Владимира Константиновича. Он долго сидел, задумавшись, а потом спросил:

— Это всего было один раз. Больше не повторялось?

— Нет, — ответил Воронин.

— Глюки, — уверенно провозгласил Владимир Константинович. — Это на почве нервных расстройств, пережитого, витаминного голодания. Пройдёт. У меня в болотах, когда клад искал, неоднократно такое случалось. Ей-богу. Бывало, копаюсь под землёй, пот заливает лицо, выпрямлюсь, а на меня из-за угла морда смотрит, такая худая, страшная, а глаза горят, как лампочки на ёлке. Смахну пот с лица, протру глаза — призрак исчезнет. Я — наружу, отдышусь… Это от недоедания. Я тогда питался кое-как. Что Бог пошлёт, как говорят. Не бери в голову. Сейчас зелень пойдёт, овощи, фрукты. Всё восстановится.

— Твоими устами мёд бы пить, — усмехнулся Воронин. — Поешь зелени — и всё пройдёт…

— Я серьезно говорю. Что вы на меня так смотрите?

— Это не глюки, — сказал, Николай, — а самая что ни на есть реальность. Что ж я по-твоему зиму лапу сосал, как медведь в берлоге. Мы с Афанасием питались нормально. Правда, Афанасий?

— Рацион армейский, всё по норме, — подтвердил тот.

— Не верю я в эти сказки, — махнул рукой Владимир Константинович. — Призраки, видения… Ну, кого вы хотите одурачить в наш век?

— А в газетах разных много стали писать про загадочные явления, книги выходят, — пытался поспорить с Владимиром Константиновичем Николай.

— Всегда в переломные моменты для страны, для государства, общества находились шарлатаны, пытавшиеся отвлечь народ от насущных проблем, и уводили в мир теней и сверхъестественного… Вот и сейчас пишут и говорят много. В моде астрология, оккультные науки, магия белая и чёрная, одним словом, пышным цветом расцвело всё то, что раньше было запрещено.

— По-твоему, я шарлатан?

— Да не ты. Просто не верь тому, о чём пишут. Помнишь, в конце восьмидесятых гуляла по свету сенсация, что наши бурили глубокую скважину на Кольском полуострове, так вот через неё слышали, что творится в аду, как там жарят и парят грешников… Чушь собачья…

— Кстати, — сказал Николай, прерывая собеседника. — Кстати. Ты, конечно, можешь мне не верить, но я могилу твоего родственника, отставного поручика Олантьева, в этих «сновидениях» видел. На нашем кладбище она. Я даже место запомнил — под елью с обломанной верхушкой. Так отчетливо видел, как в кино.

— Это тебе почудилось, приснилось, браток, — ответил Владимир Константинович. — Я исходил кладбище вдоль и поперёк, когда собирал сведения о поручике. Никакой могилы и в помине не было.

— Но я видел собственными глазами, — не сдавался Николай.

— Мало ли что во сне привидится. Мне во сне однажды Екатерина Великая пригрезилась. Наградила меня орденом Андрея Первозванного… Сон есть сон…

— Так вот после «сна», как ты его называешь, я побывал на кладбище…

— И что же ты там увидел? — с усмешкой спросил Владимир Константинович. — Живых мертвецов?

— Мертвецов живых и мёртвых я не видел…

— А что же все-таки увидел? Раз начал — договаривай!

— Надгробие твоего «внучатоправнучатого» дядюшки…

— Хватит меня разыгрывать, — сделал недовольную физиономию Владимир Константинович. — Неужели нет других тем для разговора?.. Ты, Афанасий, как военный человек, материалист, ты чего скажешь?

— Я верю Николаю, — ответил Афанасий. — Причём его «глюки», как ты их называешь, подтверждает ещё один человек…

— Ещё один сумасшедший?

— Почему сумасшедший, вполне нормальный человек.

— Какой-нибудь ясновидящий, экстрасенс? Вы, ребята, даёте, — покачал головой Владимир Константинович. — В прошлом году вы не были такими мистиками…

— Зачем мы спорим, — обратился к Лазутину Афанасий. — Машина у нас есть. Сгоняем на кладбище и найдём ту елку с обломанной верхушкой. Найдём надгробие, и всё станет ясным. Правда, Николай?

— Я согласен, — кивнул головой Воронин.

— Это идея, — согласился Владимир Константинович. — Дайте мне кружку холодной воды и погоним. — Не люблю липовых сенсаций.

Он напился и, вытирая рот рукой, проговорил весело:

— Ну, что, поехали? Сейчас я убежусь, что все ваши рассказы абсолютная чушь. В этом вопросе могут быть только две версии: или вы меня разыгрываете, или Николай подвержен галлюцинациям, о причинах которых я уже сказал впереди, — закончил он свою тираду, как профессор, читающий лекцию своим студентам.

— Это ещё надо посмотреть, — уверенно проговорил Николай. — Глюки это, или правда.

— Будем посмотреть, — усмехнулся мрачно Лазутин.

— Заводи мотор, Фома неверящий, — обратился Николай к петербуржцу.

Ему самому захотелось ещё раз посмотреть на могилу шального отставного военного. Если бы не брошь умершей жены, неожиданно оказавшаяся у него в комнате, он и сам бы сомневался во всём с ним происшедшем, невзирая даже на прочитанные бумаги Тулякова.