Озеро призраков

— Какие же это глюки! Реальная действительность. Да что я вам рассказываю! Я вам сейчас кое-какие бумаги покажу, — сказал Никита Тимофеевич, — и вы убедитесь, что я говорю правду.

Он прошёл в дом и стал рыться в книжном шкафу.

Слышно было, как несколько тяжелых книг упали на пол, он поднял их, поставил на полку, задвинул стекло. Стал отодвигать один за другим ящички, что-то бормоча про себя, наконец, воскликнул: «Ну, вот ты где! А я тебя ищу, красавица!» Появился с синей капроновой папкой.

— Вот, — сказал он, протягивая её Николаю. — Сберёг. Здесь документы, которые я собирал на протяжении многих лет, когда служил в органах в наших местах. Всё систематизировано. Любопытнейшие вещи! Это будет вам интересно и прояснит в какой-то мере, я надеюсь, вашу историю.

Николай принял объёмистую папку.

— Тяжёлая, — сказал он. — Сколько лет вы собирали этот материал?

— Много. Пока здесь работал, всё это время и собирал. Посылал запросы, с местными жителями разговаривал, в библиотеках различных сидел, в архивах бывал… Накопилось довольно много интересного материала… Там несколько разделов, — пояснил он. — Сначала идёт введение в тему. Затем разные сообщения, в основном из газет, о подобных случаях в разных странах и у нас в России, а последний раздел именно о нашем озере Глухом. Так что читайте последний раздел вслух.

Довольный произнесённым, Никита Тимофеевич удобно устроился на стуле, приготовившись слушать.

Глава седьмая. Верхнеужский монструз

Николай раскрыл толстенную папку. В ней лежали пожелтевшие листы машинописного текста, кое-какие ксерокопии, вырезки из газет, карандашные рисунки, выкопировки географических карт. Он пошелестел страницами, ища место, откуда начать.

— Там закладочку найдите, — пояснил ему Никита Тимофеевич. — Тесьма такая… Нашли? Вот и добро. Общее пропустите. Вырезки подшиты в хронологическом порядке. Там всё о наших местах…

— В лето шесть тысяч… — начал Николай.

— Извините, — прервал его Туляков. — Это было в 1697 году. Там вначале я не поправил допетровское летосчисление. Продолжайте!

— В лето 1697 года крестьянка Марфа из села Спас-на-Броду возвращалась лесом с внучкой с дровяницы, где собирала малину. Запозднившись, решила скоротать путь и пошла через дубовую рощу, издавна зовомую Чёрной, место в народе считавшемся нечистым. На тропинке путь им преградил леший, дюже велик и лохмат. Он молча глядел на Марфу, имея в руке сучковатую палицу. Марфа с внучкой пустилась бежать. Леший бросился вдогонку и шумно дышал. Только как Марфа побросала лукошки и сотворила молитву, леший отстал. Домой крестьянка и девочка добрались здравы и невредимы. Крестьяне с опаской впредь ходили в окрестный лес и не пускали туда детей.

— Это мой свободный пересказ донесения местного дьячка какому-то голове. Я уж точно теперь и не помню. А тогда не записал, — пояснил Никита Тимофеевич.

— А что это за Чёрная роща? — спросил Николай. — Судя по всему, она недалеко от Дурова. Я не слыхал о такой…

— Сейчас она не существует. На её месте теперь пашня. Сколько годков-то прошло…

Николай продолжал:

— Крепостной крестьянин помещика Олантьева Дениска Окаёмов промышлял в Скитских болотах ловом водяных крыс. Припозднился, начался сильный дождь, и лодку течением пригнало к незнакомому берегу. Окаёмов увидал за леском неяркий свет, и, надеясь выйти к жилью, пошёл на него. На большой поляне горел костёр и вокруг него сидели странные люди, не похожие на местных жителей, в треуголках и сапогах с высокими голенищами, в странных одеждах с медными пуговицами и играли в кости на широченной доске. Увидев его, они знаками предложили ему сыграть, но Дениска был так напуган, что тоже онемел, с перепугу сильно заорал и впал в обморочное состояние. Очнулся под утро. Огляделся, дрожа от страха. Поляна была ровная как блин, кольцом её окружали дубы. Никого на поляне не было. Но дымил затухший костёр, и валялась широченная доска с зарубками. Он вспомнил прошедшую ночь и бросился бежать, узнав, что попал на поляну, считавшуюся гиблым местом, куда старались не забредать, зовомую Лиховой. Вернулся он в село на другой день, страшно перепуганный. Говорил, что блуждал три дня, а на самом деле отсутствовал он пятнадцать дней.

Николай перевёл дыхание.

— Я слыхал о Лиховой поляне. Хотелось сходить туда. Но она за болотами… Не довелось.

— Мне тоже хотелось, — ответил Никита Тимофеевич, и тоже не пришлось. Это дубовая роща, — продолжал он, — окружённая со всех сторон чёрным лесом, между Язовкой и озером за болотистой низиной. Там растут дубы столетние, а может, им лет по тыщи или больше. Растут кольцом, словно их кто-то посадил. Сначала большое кольцо, потом меньше и меньше, такие концентрические круги. Диаметр колец большой, поэтому с земли об этом сразу не догадаться. Догадались тогда, когда сфотографировали с самолета…

— Понятно, — сказал Николай и стал читать дальше. — Донесение волостного писаря. Крестьяне жалуются на падёж скота, болезни. К ним являются по ночам умершие родственники и творят беззакония.

К вдовице Параскеве явился ночью убитый в драке супруг и звал её с собою. Через день она пропала. Изба изветшала за два дня и покрылась мхом, потом словно растворилась, оставив после себя лужу со зловонной водой.

— Случай, похожий на ваш, — сказал Никита Тимофеевич, поднимаясь и кладя руку на плечо Воронина. — Как видите, появление таких призраков зафиксировано в исторических документах, о чём я вам говорил. Но это не самое загадочное и не самое сверхъестественное, — добавил он, взглянув на друзей, присаживаясь на прежнее место.

— Не самое загадочное? — воскликнул Афанасий. — А что может быть таинственнее?

— Переверните страницы три-четыре, — попросил Никита Тимофеевич Николая. — Их потом посмотрите, если захотите. Найдите листок с заголовком «Верхнеужский монструз». Почитайте, какая история произошла в 1778 году. Это донесение полицмейстера тогдашней губернии. Найдено мною в архиве.

Николай поискал в папке нужную страницу.

— Нашёл.

— Читайте!

— Донесение полицмейстера Ивана Перфыльева. Пономарь Покровской церкви села Сосино утром августа 23 дня на крыше оного храма увидел странное существо величиной с корову, с птичьей головой маленькой и хвостом, как у крокодила, но больших размеров, с перепончатыми крыльями, с двумя когтистыми лапами. Оно сидело на крыше и при виде пономаря повернуло к нему голову. Два круглых глаза величиною с чашку злобно посмотрели, и раздалось шипенье. Он открыл клюв-рот, и пономарь увидел множество огромных зубов. Пономарь от испуга онемел и стоял, как столб каменный, не в силах ни закричать, ни шевельнуться. Монструз ринулся с крыши, расправил крылья и улетел в сторону озера Глухого. Охваченный страхом, пономарь успел заметить кожаные, туго натянутые крылья грязно-серые изнутри и совершенно гладкие. Сверху он был покрыт зелёной бугорчатой кожей. Записано собственоручно со слов Ивана Перфыльева сына Данилова. Пономарь был препровожден в острог Верхних Ужей для дальнейшего разбирательства по оному делу и для пресечения помрачения в головах обывателя.

— Наверно, мужику досталось за его свидетельства? — спросил Николай.

— Думается, что да. Тогда долго не раздумывали. Чтобы не было смятения, капитан-исправник увёз пономаря в город. Отпустили его только тогда, когда всё село опять видело монструза — он появился и унёс в когтях молодого барана из загона крестьянина Филиппова. Всю деревню в острог не посадишь, и это дело, думаю, замяли. Во всяком случае, о последствиях следов я не нашёл.

— А дальше что было? — спросил Афанасий.

— Дальше? — переспросил Никита Тимофеевич. — Дальше этого монстра видели недалеко от озера рыбаки. Что интересно, в эти летние дни наблюдалось необыкновенное свечение неба и странные шелестящие звуки. Это тоже зафиксировано в свидетельствах очевидцев.

— Я тоже нечто подобное наблюдал, — сказал Николай, — когда вся эта чертовщина произошла со мной.

— Хорошо, что монстр не прилетал, — улыбнулся Афанасий.

— Он там ещё натворил. Сшиб с возу с поклажей мужика, а лошадь со страху погнала и загнала сама себя. Вот такие дела, — заключил Туляков, беря папку.