Оживший камень

Остановить это я не осмелился, но и держаться больше не мог. Бросил, что нужно выйти подышать и быстро удалился.

На улице было промозгло — самое то, что надо. Отдышавшись, отсалютовал гвардейцам и, поежившись, вернулся на кухню. Там меня уже ждала чашка кофе, а Прохор переключился на приготовление завтрака. Самого обычного, к счастью.

Чтобы тема снова не вернулась к высокой кухне, я спросил про звонок.

— Подзарядил я его, — объяснил слуга. — И на воротах тоже. Ну как я… Служивого попросил подсобить, в техниках не силен. Да и сломаю что. За то им порожков выдал, славные парни. А что? Нельзя было? — встревожился старик.

— Ты всё правильно сделал, благодарю, — успокоил я его. — Хорошо, что дом под твоим присмотром.

Прохор гордо приосанился и покивал, соглашаясь. Ничего, скоро будут у него помощники толковые. Хотя я был уверен, что на активность старика это никак не повлияет. Зато будет кого погонять.

— Вы идите в гостиную-то, я всё принесу, — деловито замахал руками Прохор. — Дед ваш там уже. Отошел, так что в настроении нынче.

— А Павел Федорович? — вспомнил я о целителе.

— Отбыл. Лука Иванович прог… попросил весь день не шляться за ним, — слуга понизил голос: — Обиделся, за сонные капли. Но ругался мало, так что лекарь ваш с миром ушел. Сказал вечером проведает. Добрый он, ваше сиятельство.

Надо бы целителю премию выписать, за моральный ущерб. Вон сколько держится с этими двумя и ни одной жалобы.

Старый граф увлеченно читал, расположившись в любимом глубоком кресле. Перестал мерзнуть — камин не горел, а одно окно было распахнуто, впуская прохладный воздух.

Это обнадеживало, как и вид деда. Щеки уже не впалые, глаза ясные и осанка почти прежняя, выправка никуда не делась с годами.

Я тепло поздоровался с ним и Лука Иванович хитро улыбнулся:

— Читал, что пишут? — он потряс газетой.

— Как-то не интересовался, — я пожал плечами и устроился за столом.

— Не интересовался! — хмыкнул дед и протянул мне прессу. — А ты посмотри, Александр. Ты теперь в хрониках первую полосу занимаешь. Не люблю я этого, ты знаешь, но уж лучше так прославлять род, чем как раньше.

Пробежавшись по статье, я усмехнулся. Журналист был осторожен, но нагнетал профессионально. Намеки, уловки — всё подводило в к тому, что меня стоит серьезно опасаться, не то убью.

Именно то, что мне было нужно.

Правда и оговорка там была, что достоверных данных о случившемся нет. Мол, все участники дуэли наотрез отказались дать комментарии.

Я удивленно взглянул на патриарха.

— Набежали вчера эти писаки, да, — удовлетворенно пояснил старик. — Прогнал их взашей. Или ты желал с ними пообщаться?

— Да боже упаси, — ужаснулся я. — Благодарю.

— Ты охранную сеть поправил? — неожиданно резко сменил тему граф.

Конечно же он почувствовал, сеть была завязана на него, как главу рода. В его тоне было и легкое беспокойство — как только я замкнул всё на себя, связь сети с патриархом оборвалась окончательно.

— Да, немного улучшил, — я не стал вдаваться в подробности. — И переключил на себя, чтобы тебя не беспокоить по пустякам. Если хочешь…

— Не надо, — перебил дед. — Меня и без того бродячие коты утомили, постоянно срабатывало на ерунду всякую. Правильно сделал, молодец.

Скупая похвала, но от него это было сильно. Скажи он больше, я бы подумал, что умом тронулся. Улыбку я спрятал, чтобы не спугнуть, просто кивнул в ответ.

— Заааавтрак, — донеслось издалека и загремела посуда.

Про обед говорить я не стал, пусть будет сюрприз. Известно, что ожидание смерти хуже самой смерти. А нервы пожилых нужно беречь.

После трапезы дед напомнил про чертежи, и мы пошли к нему в кабинет.

Всё таки прекрасный мастер! Я с затаенным чувством гордости рассматривал схемы плетений. Во всем проглядывалась уверенность и рука специалиста.

Даже не хотелось вносить изменения, но это заказ, от которого многое зависело.

Поэтому я очень осторожно, словно ступая по минному полю, сделал несколько предложений. Неуверенно, вроде как просто спрашивая, что он о таком думает.

Такой подход сработал — граф заинтересовался, не отметая мои идеи сразу. Действительно настоящий профессионал. Я вспомнил, как посылал меня к упырям мой учитель, вот уж с кем было сложно. Но я всё равно достал его своим упорством.

Так что сейчас я искренне радовался, работать вместе с патриархом было легко и приятно. Мы сделали нужные правки и я забрал бумаги. Остальное я улучшу уже в процессе.

Лаборатория была ещё не готова. Но бригадир заверил, что всё в порядке, сроки не нарушены и они даже слегка опережают график работ. Емельянов отчитался, но видно было, что ему хочется что-то добавить.

— Вам чего-то не хватает? — я подумал, что тот стесняется.

— Нет, ваше сиятельство, все материалы в наличии, у меня надежные поставщики, будьте уверены. Я позволил себе немного дополнить конструкцию купола, вот тут я всё подробно изложил, — он протянул мне лист. — Если будет время, посмотрите. Не думайте, дополнительно денег за это не возьму!

Я аккуратно сложил бумагу и положил во внутренний карман, улыбнувшись:

— Благодарю, мастер, я обязательно ознакомлюсь с вашим предложением позже. И, если оно стоящее, сделаем дополнение к договору. Хорошая работа должна быть оплачена, даже не вздумайте спорить.

Кажется, бригадир на какое-то мгновение стал совершенно счастливым, взглянул на меня, как на золотой слиток. Затем откланялся и поспешил вернуться к стройке.

И откуда у людей только берется такое? Отличный работник не может трудиться без заслуживающего вознаграждения. Ладно, деньги не всегда главное, но услуги и банальное уважение тоже важны.

Я немного понаблюдал за работой строителей и, удовлетворенный увиденным, отправился на свою полянку, где и пробыл до самого обеда. Торопился, меня подгоняло желание поскорее приступить к артефактам.

Белый олеандр подрос и уже радовал ярко-зелеными листиками, тонкими до полупрозрачности. Растению не очень нравился хмурый день, но прогресс шел. Я освежил траву, оживил несколько кустов и даже спас лягушку, которая испугалась моего приближения к пруду и повесилась, запутавшись в осоке.

Чувствовал, что вот-вот возьму ранг. Сила переполняла меня и требовала выплеска. Я едва уговорил себя прерваться на обед.

Стол Прохор накрыл по-царски. Кажется, достал все оставшиеся в доме приборы и посуду. Накрахмаленные белоснежные салфетки лежали не там, где надо, но это мелочи. Лука Иванович смотрел на это с такой радостью, что я не стал обращать внимания и что-то перекладывать.