Ожог

Какой-то мужчина обошел «Оку» и открыл дверцу посмотреть, что стало с водителем. Он отпрянул назад мгновенно, потому что водитель сам выскочил наружу.

Охваченная огнем фигура вопила во все горло и размахивала руками.

Зеваки прянули в стороны, заплакал ребенок. На другой стороне улицы люди оборачивались, не понимая, что происходит. Машины остановились, звук клаксонов слился с криками горящего человека.

Никто из зевак не пошевелился.

Человек из «Оки» так и горел. Потом многие рассказывали, что оранжевое пламя будто вырывалось изнутри него и было очень сильным. Одежда оставалась целой, языки огня высовывались из всех щелей и был слышен шум. Словно от турбин реактивного самолета, только тише.

Лидин побежал, не видя уже ничего и не понимая. Он таял на глазах.

Дождевая вода шипела, соприкасаясь с огнем, но не могла погасить его. Агент несся наугад вдоль направления движения. По существу, он был уже мертв.

Огонь горел внутри его черепа. Водители наблюдали, как страшная фигура проносится мимо их автомобилей.

Через десять метров человек ударился о багажник какой-то машины и упал на спину. Дыма не было, как не было и запаха.

Прошло несколько секунд, пока кто-то решился посмотреть, что стало с этим бедолагой. Пара водителей подбежала с куртками и плащами наготове, но сбивать пламя уже не понадобилось.

От Лидина не осталось ничего, кроме пепла и целой одежды. Вода промочила и ее и пепел. Огня как ни бывало. Не увидели зеваки ни тлеющих углей, ни костей.

— В чем дело? — спросил кто-то звенящим голосом Никто не отвечал. Все стояли и смотрели, как пепел смывает дождевая вода, бегущая под уклон.

К прибытию наряда ДПС от Лидина осталась только одежда.

В разбитой «Оке» радио орало еще минут десять, пока один из милиционеров не вырубил его ударом кулака.

5

Несколько часов кряду Максим читал дневник. К моменту, когда он решил сделать перерыв, ему удалось преодолеть одну треть всего объема тетради.

Иногда почерк становился неразборчивым, приходилось буквально проламываться через чащи непонятных предложений, но чуть позже Снегов сумел приспособиться и понять манеру письма Авеличевой.

Информации, которая бы касалась сегодняшних событий, в начале тетради, конечно, не было. Снегов видел мысли и чувства девочки-подростка, не встречающей понимания в жизни. В пятнадцать лет кажется, что весь мир против тебя, что все кругом тебя ненавидят. Примерно с таким настроением Ксения начала дневник 12 декабря 1997 года, в день своего рождения.

Она пишет о ссоре с матерью и отцом, и о том, как пошла к подруге. Там девчонки впервые в жизни пробуют водку с пивом — стащили из холодильника запасы старшего брата. Ксения дотошно описывает свои ощущения. Она хорошо помнила их на следующее утро.

Максим нашел, что словом Авеличева владела неплохо и весь ее дневник в целом довольно занимательное чтиво. Отношения с одноклассниками, обиды, влюбленность, дружба. Девушка открывает для себя закономерности взрослого мира, к которому приближалась со скоростью света, словно потерявший управление звездолет. Максим отмечает, как четко и метко Ксения дает определение многим чертам жизни взрослым. Она не хочет взрослеть и прямо пишет об этом в дневнике.

Оторвавшись от тетради, Максим подумал, что Елисеев был прав, отдавая дневник Кочневу. Если, конечно, делал это по своей воле… Здесь есть над чем подумать. Строки действительно пульсировали невидимой жизнью.

Снегов вспомнил, как в детстве бабушка заставила его в наказание съесть целую кастрюлю теплой манной каши. Максим давился, но ел, понимая, что виноват и должен искупить свою вину. Сама по себе каша была вкусной, но ее количество сводило на нет это преимущество.

Сходное чувство у него возникло при чтении дневника. Периодически чувство отвращения возвращалось, провоцируя тяжелый ком тошноты, но писатель терпел.

Перед ним разворачивались невиданные и странные картины чужой жизни.

Воображение дорисовывало то, о чем впрямую не говорилось. Была в этом какая-то будоражащая магия. Именно она не давала оторваться от написанного.

Иногда в очередности дней случались провалы, Ксения не возвращалась к записям по неделе, иной раз и больше. Это был период сдачи экзаменов в последних классах, подработки летом, вступительных экзаменов в Университет.

Максим искал малейшую зацепку, которая помогла бы ему понять, откуда исходит та сила, которая убивает людей сегодня.

Отношения между матерью и отцом Ксении были плохими. Кажется, они ненавидели друг друга со дня свадьбы. К такому выводу склоняется сама девушка. Она описывает некоторые эпизоды из стычек между родителями, изумляя Максима отсутствием личной оценки. Точно это сугубо документальное повествование. Может, это защитная реакция на чересчур травмирующие обстоятельства? Либо так, либо Ксения обладала просто стальными нервами и способна была воспринимать внутрисемейную войну с холодной головой. Снегов не мог сказать определенно, но склонялся к версии, что Авеличева предпочитала уходить внутрь себя и переживать все там, не доверяя в этом вопросе даже дневнику.

Максим думал, что потерял призрачный след, ведущий в ее прошлое, но ему повезло найти то, на что он даже не рассчитывал.

Мать Ксении умерла зимой 2000 года, в начале февраля. Запись, сделанная после похорон оказалась наиболее важной из всего, что Максим прочел до того.

…Ее обзывали чокнутой, а врачи, наверное, поставили бы диагноз — пиромания. Отец мне как-то рассказывал, что мама в детстве баловалась спичками, постоянно что-то поджигала. Руки у нее были все в волдырях.

Причем, насколько я поняла, пиромания ее охватывала только на короткое время. Спички от моей мамы прятали, а она их все равно находила. Вот что отец сказал: «Дед выругал ее, а потом нашептал бабке, что Галя может и сама вызывать огонь. Он видел, как из указательного пальца Гали появлялся огонек…» Может, отец и выдумывает. Хотя почему и не поверить? Они жили как собака и кошка, я понять не могу, как только не разбежались через неделю после свадьбы.

Это значит, мама моя — чокнутая?.. Или не знаю, как ее еще назвать.

Когда она подростком стала, то ее поместили в спецшколу и там наблюдали. Это после того случилось, как мама подожгла пустующий дом в конце улицы, а было сухое жаркое лето — пожар мог спалить все жилые дома поблизости! Она не сказала, почему подожгла. Родители опасались за нее и решили отдать на время специалистам. Отец сказал, что бабушка спрашивала у знахарки, древней старухи, откуда это могло быть, а знахарка ответила, что это нечистая сила.

И послала бабушку еще спросить — у старика, который жил один в лесу. Будто бы он волхв, стерегущий старое капище. Так этот вот старик заявил, что рядом с моей мамой ходит дух, связанный со стихией огня. Откуда она его подцепила, он не может сказать, пока не встретиться с девочкой сам. Вот, оказывается.

Может, отец, конечно, и выдумывает, но сомневаюсь. Я ведь и раньше чувствовала нечто такое, что идет от мамы. Ну вот, а в спецшколе она ничего такого не выкинула, не пыталась ничего жечь, и родители забрали ее назад.