Шрифт:
– М? Что? Ах, да, я тебя слушаю, Дань. Ты остановился на обоях, нет? Ну, значит, начни заново, и не волнуйся: я буду смотреть на то, что ты описываешь. Просто говори о вещах, находящихся у окна.
Мальчик ещё раз вздохнул и погрузился в раздумья, не обращая внимания на слова приятеля. Данька нервно теребил верёвку от амулета на шее, детально описывая каждую мелочь в обстановке кухни:
– Ну, коричневые шторы с завитушками, спиральками. На подоконнике растёт цветок в сером горшке, вроде, керамическом. Внизу – дверцы в погребок. Рядом – стол. На нём стоит ваза с фруктами, которые почему-то не портятся уже второй месяц, чайник на… Чёрт!
– Слушал, – Саша взглянул в потолок, вспоминая. – Ты говорил о чайнике, кажется. Вот я и засмотрелся на чайник, потому что чай хочу и есть.
– Хорошо, – Данька откинулся на спинку стула, отпустил амулет. – Я тоже проголодался. Но пообещай мне, что пока мы будем кушать, ты расскажешь всё, что с тобой произошло в Пределе Мечтаний до того, как ты меня встретил. Я не вижу разницы в нашей кухне! Этот амулет либо не работает, либо мы что-то делаем не так. К тому же на нём трещина.
Саша кивнул, вяло поднялся, открыл крышечку чайника и замер. Нахмурился, почесал голову, играя крышечкой в руке.
– Что? – раздражённо спросил Данька.
– Пытаюсь воду пожелать. Никак не получается. Попробуй ты, тогда уже сразу горячую заодно с посудой и с едой на твоё усмотрение.
– Теперь я вижу разницу, – Данька усмехнулся, гордо выпрямился. – Вспомни нашу первую встречу. Мы с тобой местами поменялись.
Мальчик сильно не заморачивался с желанием. Бутерброды и ароматный чай появились мгновенно. Саша, смакуя закуски, рассказывал Даньке всё, начиная со странных снов, теряя мелкие детали из-за невнимательности.
– Ты был прав, Саш, – заметил мальчик по окончанию рассказа, – когда говорил, что «тупеешь». Значит, я тоже ничего не хотел, кроме игр, да? Напомни: сколько детей было на знаке? Сейчас – мы с тобой недавно говорили об этом – там должна быть цифра «51».
Приятель пожал плечами. Данька поднял на него взгляд.
– Нам надо сходить к знаку, Саш. Я пробыл в Пределе Мечтаний дольше тебя, поэтому, думаю, подмечу больше деталей и странностей. Но мне не хочется встретить Фида и Кида. Сколько уже времени прошло? Посмотри, часы у меня за спиной.
– Час прошёл. Сейчас четыре.
– За окном никого, – облегчённо сказал Данька. – Им бы хватило часа, чтобы дойти до Старика и рассказать всё, что увидели и придумали? Вот-вот, я также думаю. Ненавижу Фида и Кида! К сожалению, понял я это только сейчас благодаря амулету.
– Так пошли, раз до сих пор никого нет, – Саша поднялся, потянулся. – У меня уже ноги затекли, не могу сидеть на месте.
– Нет.
– Боишься?
– Осторожничаю! – вспыхнул Данька, вспомнивший о наболевшем. – Я не трус! А если и страшно, так только незнание. Что сделаем, если встретим близнецов или смотрителя? Убежим?
– И спрячемся, – кивнул Саша, – в каком-нибудь аттракционе. Покатаемся, чтобы не привлекать внимание и, если надо будет, забежим на ещё один… А там по ситуации решим: повторить или идти на следующий…
***
Только выйдя из дома, Данька увидел изменения. Огромные парки и виллы потеряли яркость красок, а сладковатый запах от вездесущих яблонь стал тошнотворным. Но самые крупные потрясения ждали его впереди. В Развлекательном квартале.
Глаза.
Встретившись взглядом с некоторыми детьми или же чудищами, охраняющим аттракцион, Данька не мог побороть неожиданно появляющееся желание рассмотреть свои кроссовки, что он тут же принимался делать. Кроссовки были приятнее стеклянных зрачков.
«Я
до сих пор помню некоторых из них, – думал Данька, бросая редкие взгляды на прохожих. – К примеру, с тем, который хохочет от скорости вагончика американских горок, я общался, когда только попал в Предел. Когда ещё было желание общаться. А вон с той девочкой часто выбивал все фигурки в тире. Помню их всех, но украдкой, лишь лица. Как-то это глупо – даже не знать имена, хоть нахожусь здесь не первый месяц».Саша же не видел разницы и даже улыбался. Вёл он, так как Данька предпочитал смотреть под ноги, что оказалось не самой лучшей идеей, как понял мальчик, когда заметил, что асфальт у кроссовок сменился разноцветной плиткой, покрытой трещинами и сколами.
– Где мы?
– Не знаю, – радостно ответил Саша. – Но здесь так классно!
– Стрельбище это не ворота! Придерживаемся плана, Саш! Назад. Назад пошли, пока в нас не попали игроки. Мы у них на прицеле. Как думаешь, что это за твоей спиной?
– Дом?
– Это цель, Саш! Назад, говорю! Здесь не используют лук, а сразу кидают гранаты.
Дорога у самих ворот расширялась, образуя обширную площадь, в центре которой теснился маленький сад, едва заметный среди аттракционов всевозможных форм и расцветок. Однако Саше этот сад показался абсолютно незаметным, поэтому мальчик решил пройтись по маку и нарциссам.
– Стоять! – Данька за руку притянул его. – Ты чуть не растоптал такие красивые цветы! Тебе и вправду надо срочно найти амулет. Без него мозги вытекают!
– Чего ты злишься? И какие ещё цветы? Я иду по асфальту, Дань.
В это мгновенье рядом с ними пробежала девочка с сахарной ватой в руке и ринулась прямо сквозь сад. Но ни один цветок не смялся и даже не шелохнулся. Они были прозрачными и невидимыми, как некогда амулет на Даньке.
– Так вот почему земля не отделена заборчиком, – мальчик толкнул друга вбок, чтобы обойти растения, непринуждённо махнул рукой. – Там полно цветов, Саш, которых ты почему-то не видишь. Я бы хотел сорвать один, но боюсь, что на меня посмотрят странно. Ты, когда только попал в Предел, не видел этого?
– Нет. Наверное, просто не заметил, так как в тот раз через них никто не проходил. Но зачем высаживать цветы именно здесь? Хотя это точно сделала Изгнанница, потому что я их не вижу. Знаешь, прямо сейчас вспомнились слова Сирены, ну, русалки, с которой я говорил, пока ты спал. Она уверяла, что оживёт, в пределе погребённое или затаённое... Посаженное? Я уже не помню, говорила ли она мне это вообще... Знаешь, а ты прав, я тупею. Пошли скорее к знаку.
***
– Когда я стою прямо, то пятьдесят один, а когда наклоняюсь, то девяносто восемь, – Данька почесал затылок, наклонился ещё раз, присел, всячески меняя положение. – Пятьдесят один, девяносто восемь. Число детей, количество дней, километров, домов?
Саша открыто показывал, что ему неинтересно, высматривая верхушки аттракционов над частоколом.
– Дань, это твои качели, похожие на гриб? Они классные! Смотри, как высоко детей поднимают.
– Я никогда не любил математику! – мальчик не обращал внимание на приятеля, рассматривая цифры. – Почему-то всегда то, что тебе не нравится, обязательно появляется в жизни, а то, что нравится – нет! Порой мне кажется, что существо, создавшее нас, было неудачником. «А создам-ка я людей… буду глядеть на них и радоваться, что хоть у кого жизнь хуже, чем у меня!». Кошмар! Всюду математика! Это просто…