Паблисити Эджэнт

– Чай.
– Моментально поник капитан.
– Значит, вот вы о чём с полковником говорили. Пиздец моей карьере, погонят из ментовки как пить дать.

– Эй, эй. Ты не переживай так, - Серёга прямо на глазах постарел лет на пять - ни о чём мы таком не говорили, да и не полковник он вовсе, успокойся. А че-го всё-таки с чаем случилось?

– Как не полковник?

– Да ляпнул я первое, что в голову пришло.

– Да ты...! Да ты...! Ах ты урод осклизлый, гондонище ты ипользованный, - попёр он на меня - потрох ты сучий....
– Дальше он продолжить не смог, я тихонечко въехал ему в область печени, а так как он человек много пьющий и сладко жрущий, то было ему очень больно, так больно, что фонтан идиоматики моментально иссяк.

– В который раз говорю тебе, успокойся, этот хрен из конторы ни чего об изъ-ятом чае не знает, во всяком случае, со мной он на эту тему не разговаривал.

– Правда?

– Обещаю, от меня он ничего не узнает, так, где чай?

– Проебал я его!

– Как можно прое... два кила чая?

– Вот так! Занёс его экспертам, но по звонку отлучился на минуту, то есть ни сопроводиловки, ни описи изъятого оставить не успел, а те ослоёбы подума-ли, что я им чайку раритетного притащил. Ну а когда наследующий день вер-нулся....

– Ты же на минуту вышел!

– Ну задержался!

– Ничего себе, задержался.

– Короче, чая уже не было, разобрали на сувениры. Он ведь реально восемь-десят второго года выпуска.

– Редкостные дебилы.

– Во, во, и я о том?!

– Можно подумать ты умней.
– Я почесал макушку.
– Что делать собираешь-ся?

– Да вот думаю выкинуть нахуй опись, и как будто ничего не было, правда, я с ним успел перед шефом засветиться.

– Похвалился короче.

– Ну да.

– Молодец. Ну чего ты в этот чай вцепился, ты же не в ФСКН работаешь?

– Два кила дури на дороге знаешь, не валяются.

– Понятно, капитанские погоны тесноваты стали. Ладно, может помогу тебе чем, а лучше купи любого чаю и сдай в место этого.

– Там, в сопроводиловке подробно описана упаковка с маркировкой и всеми остальными гостами, так что не выйдет.

– М-да, ситуёвина. Ну ладно бывай.
– Я оставил понурого капитана у дверей УВД и помчался ловить такси, нужно как можно скорее добраться до моего кандидата наук, что-то он у меня беспокойство вызывает.

Поймав извозчика и сев в машину, я почувствовал вибрацию на телефоне, похоже сил у него только на вибрацию и хватило.

– Алло.

– Вася?

– Марьяна?
– Давно, давно я не слышал её голос.

– Да. Ты приедешь? Мама тебя хотела видеть.
– Как бы спохватившись, доба-вила она.

– Как Наталья Сергеевна, держится?

– Плохо. Ты знаешь, нам папу не отдают, говорят, какую-то экспертизу ещё назначили. Может..., я, конечно, понимаю..., - она всхлипнула - помоги.

– Конечно Марьяш, а Женька где?

– Мой беспутный братец, узнав о смерти отца, ударился в очередной запой, повод, как ты понимаешь, железный.
– Со злой иронией в голосе ответила Марьяна.

– Ам..., ну да. Постараюсь что-нибудь сделать.

– Постарайся, а то у нас всё уже приготовлено и никакой задержки быть не должно, люди придут, и всё такое.
– Вот так всегда, стоит только дать согла-сие как Марьяна Геннадьевна начинает диктовать условия, истинная дочь своего отца. Полагаю, вы уже догадались, что она дочь Протасова.

– Ты сама как?
– Скорее из вежливости и в память о наших давно забытых от-ношениях спросил я.

– Как я? Не знаю, трудно. Совсем на папу не похоже, даже в церкви отпевать отказались....

– Тут не всё так просто, возможно есть вероятность, что сделал он это под воздействием каких-то психотропных препаратов.
– Может зря я это сказал?

– Препаратов? Ты что-то знаешь об этом?!

– Практически ничего, а ты сама, в последнее время не замечала в нём каких-нибудь перемен?

– Ну мы же не живём вместе, ты же знаешь.

– Ну да.
– Три года назад Наталья Сергеевна решила свести нас с Марьяной (глянулся я ей) и упросила своего мужа взять приятеля его дочери на работу, я как раз тогда ушёл из сыскного агентства и, честно сказать, целыми днями хреном груши околачивал, а заодно заводил романы направо, и налево. О коварном плане Натальи Сергеевны я тогда ещё не догадывался и потому с лёгкостью согласился поболтать с Протасовым о моей будущей работе, благо мы с ним и раньше пересекались, так что Наталье Сергеевне особо упрашивать своего благоверного не пришлось. Жизнь побежала заведомо известной дорожкой, семейные праздники, общие интересы, работа, решение домашних проблем, которые в избытке подвозил Протасов младший, но вот с Марьяной у нас не заладилось, а всё началось с того, что Наталья Сергеевна купила нам квартиру.

С одной стороны, подумаешь квартира, живи и радуйся, а с другой я стал им обязан, если они устраивают мою жизнь, значит, они решают, как мне жить. По-другому не бывает. С этим мне трудно было согласиться, но Марьяна могла перевесить всё, быть рядом с ней, любить её, это очень много, возможно даже больше, чем я заслуживал, так я, во всяком случае, считал, но оказалось не всё так просто. Быть рядом с ней, это значит быть рядом с её семьёй, жить интересами их семьи, а я хотел свою. К тому же Марьяна была Протасов 2, то есть один в один её папенька, и всё что она говорила, делала, или думала, должно было восприниматься как истина в последней инстанции, что мало какому мужику в любимой женщине понравится. Нет, я не хочу сказать, что Геннадий Петрович был деспотом, самодуром или снобом, он в принципе был нормальным мужиком, который хотел всем своим близким добра, и не делал различий между рабочими и семейными отношениями, он мог вызвать меня к себе в кабинет и с одинаковой интонацией отчитать меня за косяк по работе, и за косяк в семейных отношениях. Правда в конце каждой выволочки всегда извинялся, что лезет в нашу жизнь, но Марька его дочь и я должен сделать выводы. Так я и поступил после очередного скандала, сказал Марьяне, что нам нужно пожить отдельно, подумать из-за чего у нас постоянно возникают ссоры и изменить это. Но моя любовь ничего менять не хотела, она хотела, что бы я был рядом, сейчас и немедленно, вот только добивалась этого на свой лад. А именно постоянными звонками ни один из которых не кончился хотя бы нейтральным "пока, до встречи", или "увидимся". Двухнедельная "пауза" своих плодов не принесла, и тогда Марьяна решила действовать через папу. Она упросила его придержать для меня вакантное место финансового директора с повышенным окладом, и если я вернусь, то оно будет моим, на что я, само собой не согласился, и даже написал заявление об уходе, чем немало удивил Протасова и, по-моему, после этого он меня начал уважать. Тогда она потребовала меня уволить, Протасов тоже спорить не стал и сразу после увольнения заключил со мной партнёрское соглашение, по которому я объявляюсь свободным агентом и работаю, с кем хочу. Хотя, с кем хочу, не совсем верно, мы с ним заключили джентльменское соглашение, что работать я буду только с его фирмой. Мне выгодно, ему выгодно, клиентам и подавно, все остались в выигрыше, и даже Марьяна, которая получила собственную квартиру, о которой давно мечтала. Два Протасовых в одной квартире, это даже для Протасовых много.
– Я позвоню, пока.
– И нажал отбой.
– Шеф, разворачивай, и снова рули к ОВД.

– Что-то забыл?

– Справку о том, что человек не совершал самоубийство.
– На автомате отве-тил я.

– А разве такие справки выдают?

– Ну, если вломить кого-нибудь, - решил пошутить я - то выдают.
– Таксист остановил свою колымагу и сказал:

– Вылазь.

– Чего?

– Вылазь говорю! Вломить человека он захотел ради какой-то справки! По-шёл отсюда на хер!

– Да пошутил я, ты чего!

– Вылазь падла, а то ща достану монтировку, и тебе никакая справка не пона-добится, кроме как из морга!
– Язык мой, враг мой. Я поскорей выскочил из машины и, захлопнув дверь, покрутил пальцем у виска.

– Идиот.
– Водитель, матерясь, полез под сидение, должно быть за обещан-ной монтировкой, а я быстрым шагом потопал к ближайшей остановке. Про-катился на халяву, правда, попусту.

Когда я подошёл к зданию районного ОВД, Мусатин всё ещё стоял у врат этого чистилища, потягивал минералку, и любовался свинцовым небом, сыплющем мокрый снег на его грешную голову.

– Чего забыл? - Вопрос мне показался подозрительно знаком.

– Ты бумаженцию одну можешь состряпать?