Пацаны. Ковенант

Подняв взгляд, столкнулся глазами с важной курносой персоной. Опять бледная, так что на фоне загара веснушки видны, опять выскочила из кресла и стоит у двери, как совсем недавно. Только сейчас и бело-розовая тян рядом с ней жмется в страхе непонимания происходящего.

— Массаж сердца этим делайте! — показал я девушкам на телохранителей.

Замялся на мгновенье — а телохранитель-то только один в отключке, которому кругозор на все триста шестьдесят расширил. Второй, которому голову прострелил, сидит озадаченный, понемногу приходя в себя.

— Скажи командиру, пусть свою шарманку гасит! — это я уже крикнул старшей бортпроводнице, выбегая обратно в общий салон. Люди здесь приходили в себя, многие кашляли, причитали, плакали маленькие дети. Вот странно, их во время путешествия в сумрак не видел и не слышал. Пробежав через первые ряды сидений, выскочил на площадку у туалетов. Здесь уже стояла пара ошарашенных спортсменов.

— Всем, кого убили, делайте массаж сердца! — заорал я, пробегая дальше по салону. Вот она, красивая женщина в оранжевом спортивном костюме, которую я застрелил на улице под крылом. Согнувшись, частично лежит на втором сиденье, ее тормошит за плечо мужчина в очках омнифона с тонкой оправой и спрашивает, что случилось.

Откинув его руку с плеча, я потащил женщину на себя — тут же получил удар, но кулак по скуле скользнул, даже не заметил почти. Возмущенный мужчина полез за мной, но тут кто-то из спортсменов перегнувшись с другого ряда, потянул его за шиворот. Я положил убитую недавно женщину на спину и начал давить ладонями в середину груди. Вновь реакция почти мгновенна — глаза распахнулись, звучит сиплый вдох.

— Ищите кого убили, парни! — орал уже вихрастый спортсмен, которому я второй пистолет отдал. Мужчина в очках, так и не понимая до конца что вообще происходит, снова полез на меня, но ему кто-то из спортсменов тут же с локтя выдал. Их лидер с вихрастой гривой, почти как у льва — шапку снял, между тем уже рванул дверь аварийного выхода.

Дальше все превратилось в какой-то сюр — постепенно приходившие в себя пассажиры мельтешили, спрашивали, что происходит — как вежливо, так и с криками. Особо настойчивые выхватывали от совершенно не стесняющихся раздавать спортсменов. Когда градус общения превысил допустимые нормы, их тренера — не совсем понимая, что происходит, раздавать начали не хуже подопечных, защищая своих. Не знаю, что за спорт, но скорее всего не шахматы — здесь прямо хорошо поставленная командная игра чувствуется.

Потом как-то вдруг приехали пожарные, скорая и полиция — как оказалось, всего за пару минут, хотя мне это время показалось вечностью. Эвакуация из самолета шла быстро и деловито, несмотря на то, что спасательные службы совершенно не понимали, что происходит. Заглушенные двигатели стихли и спрыгнув с задней стороны крыла, я присел на бетон под брюхом самолета, прислонившись к колесу шасси. Мелькнула знакомая крутка и грива, рядом присел вихрастый лидер спортсменов.

— Данила, — протянул он мне руку.

— Максим.

— Спасибо.

— Сестренку вытащил?

— Угу, — кивнул он со странной интонацией. — Она в планшет пырилась и даже не поняла, что происходит.

— Повезло, — сказал я, думая о другом.

Омнифоны выключились, а планшет сестренки работал. Если детский, значит без выхода в сеть и получается, что в аномалии упали только гаджеты глобальной системы.

— Воу-воу-воу, это у тебя что такое?

Толстовку свою я еще в салоне снял и сидел в футболке, положив локти вытянутых рук на колени. Данила сейчас показывал на мое левое предплечье, где с легким жжением вдруг начала проявляться живая татуировка, сотканная словно из языков красно-золотого пламени. Как будто раскаленный металл под кожей течет.

С удивленным возгласом Данила вдруг рванул вверх и свой рукав. У него под кожей появлялась аналогичная татуировка, только живое сияние у него не красно-золотое, а белое, как от лампы дневного света. И судя по раздавшимся неподалеку нескольким удивленным возгласам, подобное происходило не только у нас.

Едва обвивающие руки живые татуировки дошли от запястий до локтя, как сияние угасло и только что ярко сияющие рисунки практически исчезли — оставив на коже едва-едва заметный след в виде чуть более темного оттенка у меня, и чуть более светлого у Данилы.

— Ты тоже это видел? — глядя себе на руку, озадаченно спросил он.

— Да.

— Чет мне кажется, что нас всех закроют в клетку и будут долго спрашивать о том, что случилось.

— Мне тоже так кажется. Думаю, нет смысла умалчивать о наших… сумрачных видениях.

— Тоже так думаю, — кивнул, тряхнув гривой, Данила. — Откуда сам?

— Рыбинск.

— Да ладно! Нижний берег, соседи-медведи!

Похоже, спортсмены из Череповца — расположенного на севере Рыбинского водохранилища,в Вологодской области. Рыбинск же на южном берегу, в Ярославской, гуляющий медведь с герба которой сейчас разгонялся по всему миру в рамках рекламной компании области.

— Не нижний берег, а южный.

— Да-да конечно, как скажешь. Командой летите? Лыжники?

— Нет, боги арены.

— А-а-а, киберкотлеты?

— Да-да, кибератлеты, — усмехнулся я.

— А мы с Черепа, прикинь!

— Мог бы и не говорить, и так видно. Череповец сила, все остальные дрочилы?

— Суть верна, но другими словами, брат, у нас вообще-то культурный и вежливый город. Слушай, по-соседски…

Данила повернул ко мне левое запястья с таблеткой омнифона и свайпом двух пальцем отправил в мою сторону контакт, о чем сразу пришло оповещение в строке состояния перед взором.

— Добавь в друзья, мало ли нужна будет помощь какая. У меня отец не последний человек в родном Отечестве, так что, если что вдруг, пиши не стесняйся.

— Буду иметь ввиду.

— А ты сам откуда, вот прямо именно с Рыбинска?

— Нет. Пэ-гэ-тэ Заводской.

— Я почему-то так и подумал, только говорить не стал, — кивнул Данила.

— Звучит как оскорбление? — засмеялся я.

— Не-не, наоборот. Просто есть у меня два знакомых Заводского, оба просто без башки. Ну, в приличном смысле слова.

— Не мы такие, жизнь такая, — только и пожал я плечами.

— Так, молодые люди, чего это мы здесь сидим! В машину на осмотр, быстро! — появилась рядом с нами строгая целительница в синем костюме медика.

Дальнейшие несколько часов растянулись в нескончаемую череду опросов, осмотров и перемещений — нас сначала привели в зал ожидания, потом отвезли в больницу, постепенно разделяя группы пассажиров, потом нашу пятерку забрали от сопровождающего тренера и в карете скорой помощи перевезли в неизвестном направлении — в салоне окна наглухо зашторены. Высадили в подвальном паркинге, где нас встретило несколько человек в классических костюмах.