Падь

Воины спали вповалку, как кто смог устроиться. Только дозорные прохаживались по периметру, чутко вслушиваясь в ночные звуки тихого леса, так часто бывающие обманчивыми.

Скольких верных ему воинов он потерял на полях брани, скольких родных и близких ему людей похоронил.

Ответственность всегда присутствовала в любом его деле. Он отвечал за своих рабов и крестьян, которые жили и трудились на его землях. Он заботился о них, чтобы они не голодали, чтобы не бездельничали, не воровали и не занимались разбоем. Он хорошо понимал, что сытый крестьянин — хороший работник. Отец научил его всему: как правильно вести хозяйство, как с выгодой вести торговые переговоры и… воевать. Частые набеги венгров сильно измотали графа и его людей. С помощью брака его сына с Юфрозиной, он решал вопрос мирного сосуществования с венграми. Графиня…

То, что он успел увидеть и понять, его ничуть не радовало. Мало того, что она была совсем непривлекательна, так и особой набожности в ней не заметил. Вела себя странно, затеяв драку, напомнив ему покойную вторую жену.

Сын… Вместо набожной тихой воспитанницы монастыря Ирмгард получит в жёны несдержанную особу. Как отнесётся он к такому повороту событий? Не совершил ли граф непоправимой ошибки, связав жизнь единственного сына с венгерской графиней? Он думал, что его сердце давно очерствело и принимает жестокую действительность, как данность Всевышнего. Но, нет. Сердце будто очнулось после долгой спячки, давая о себе знать гулкими перебоями. И как поступить с незнакомкой, свалившейся на его голову, чтобы не взять грех на душу, не терзаться мучительными сомнениями?

Женщины в его жизни были всегда. Он пользовался ими и получал удовольствие от этого. Никогда ни одна женщина ему не отказала. Чаще всего это были девки из прислуги: нетребовательные, покладистые и опытные. Одноночки. Страсть, неожиданно вспыхнув, исчезала к утру, не оставляя в памяти даже размытого пятна лица греховодницы. Если которая из них приносила ему ребёнка, он после дознания признавал его, отдавая блудницу замуж за мужчину по соглашению. Это была сделка. За распутницей он давал кругленькую сумму золотом. Дознание? Всё просто. Сзади на шее у линии роста волос много поколений всем членам семьи хозяина передаётся по наследству небольшое округлое родимое пятнышко.

До определённого возраста ребёнок рос в семье. Если это мальчик, то при достижении им семилетнего возраста, он забирал его в замок и там им занимался наставник, воспитывая в нём воина и защитника. Если рождалась девочка, то при достижении ею брачного возраста, он одаривал её приданым, дающим возможность не бедствовать в браке, разумеется, при разумном его использовании. Быть бастардом хозяина было выгодно, поэтому все женщины графства стремились любыми путями попасться ему на глаза в надежде обеспечить себе дальнейшую безбедную жизнь.

Граф был разборчив, и попасть на его ложе даже на одну ночь было совсем непросто. Сколько у него бастардов? Два сына и дочь. Мужчина вздохнул. Жизнь полна неожиданностей и он хотел ещё наследников, законных.

Его сиятельство осмотрелся по сторонам. Странный сон отбил желание спать. Бруно нигде не видно. Дойдя до кареты Юфрозины, убедился, что воин, охраняющий её, не спит. Одобрительно кивнув, прошёл к телеге, где должна была спать упрямица. Пусто! Чутко прислушиваясь, медленно обвёл глазами лагерь. Приставленных к ней стражников тоже нигде не было. Показалось странным, что отсутствовала именно эта троица. И Бруно. Ну, командующему он сам велел пойти к девчонке и попробовать её разговорить. Вспомнив, в какую сторону она увела стражников, пересёк дорогу и свернул в сторону ручья.

Пройдя немного, увидел сидящего на земле одного из приставленных к иноземке воинов. На немой вопрос хозяина, тот кивнул, указывая в сторону огромной ели с низко свисающими густыми ветвями.

— Рабан где? — всматривался в заросли Герард.

Воин указал в направлении кустов с другой стороны ели. Искомый привстал, махнув рукой.

Яркая луна заливала всё вокруг мутным светом, чётко ограничивая тени от деревьев.

Рыцаря граф увидел сразу. Тот спал, привалившись спиной к стволу ели, вытянув длинные ноги, свесив голову на грудь и смачно посапывая. А девчонки-то не было. Герард задохнулся от вида безмятежно спящего друга.

— Дьявол тебя бери! — гаркнул он, пиная Бруно по раскинутым ногам, выдирая из-под него одеяло. — Развалился!

Командующий, сонно потирая глаза, бессмысленно смотрел на хозяина, пытаясь понять, что тот говорит. Затем потянулся, довольно улыбаясь:

— Что случилось, Герард?

— Хм, я вижу хорошо вам здесь всем, — приблизившись вплотную к другу, присел на корточки. — Девчонку-то проспали. — Ехидная улыбка исказила его лицо.

Бруно, вопросительно глядя на графа, пошарил ладонью около себя, где с вечера была иноземка.

Услыхав шум, из-за ели показались два воина.

Сиятельный утвердительно кивнул:

— Что я говорил? Девчонка сбежала, — злым взором сверлил стражников.

— Не может этого быть! — изумлённо всматривался в лицо хозяина Рабан. — Я глаз не смыкал. Женщина никуда не отлучалась. — В поисках поддержки второго воина, развернулся к нему. Тот утвердительно кивнул:

— Я тоже глаз с неё не спускал.

— Дьявол, — процедил рыцарь, обтирая лицо. — Не улетела же она.

— Как она вас ещё не прирезала, — коснулся кинжала Бригахбург. Тонко звякнул брелок. Мужчина укоризненно покачал головой, повышая голос: — Ответите…

— Вот же она! — довольный стражник, отступив в тень, указывал на ель, под которой они толпились. На её обратную сторону, где ветви были гуще и опускались ниже, образуя шатёр. Там, раскинув руки, тяжело надрывно дыша, беспокойно спала иноземка. Сбившаяся косынка наполовину закрывала лицо. Порванное платье частично прикрывало ободранные ноги.

Стражники облегчённо выдохнули. Хозяин, когда дело казалось наказания, был суров, но справедлив.

Герард коротко рассмеялся. Они с командующим, присев около неё, зашептали.

— Смотри, какие раны, — указал Бруно на ноги Наташи.

— Будто тянули по острым камням, — кивнул его сиятельство, отворачивая косынку с лица упрямицы, касаясь ладонью её щеки.

— Или катало под водой по камням.

— Она что-нибудь тебе сказала?

— Сказала, что упала в реку, и её снесло сюда.

— Где упала?

— Не помнит, ударилась головой, — смотрел рыцарь на подрагивающие ресницы медноволосой. В тени её лицо казалось особенно бледным.

— Что ещё говорила? Кто она?

— Не говорила. Или не помнит, или не хочет рассказывать. Сказала, что никого нет. Сирота.

— Ты с ней будь обходительнее. Надо узнать о ней, как можно больше. Она из благородных.

— Лучше бы ты меня об этом не просил, — поморщился Бруно. — Не умею я втираться в доверие.

— Несите её в телегу. Похоже на огневицу.

Один из воинов, находящийся в некотором отдалении, услыхав «огневица», встрепенулся:

— Она, что, преставится?

Мужчины переглянулись, крестясь: