Падение драконов

— Знамя? — спросил патриарх.

— Святая Екатерина, — ответил священник, — иностранные наемники.

Шипение в голосе патриарха стало заметнее:

— Нас же уверяли, что они на севере? Воюют с мятежниками.

Священники молчали. Им явно было неуютно. Али-Мохаммед провел здесь достаточно времени, чтобы узнать, что настрой патриарха и его манера говорить очень сильно изменились за последние недели, что он позволял себе кощунственные высказывания, пугая священников, и что он часто рассуждал о воле и мятежниках словами, мало общего имеющими с богословием.

— Что они делают? — спросил патриарх.

Солдаты под штандартом святой Екатерины шли вперед. Они продвинулись почти на полмили, их ярко-красные сюрко и полированные доспехи бросались в глаза. Все смотрели на них. В двухстах шагах от армии патриарха они остановились.

Патриарх поставил завесу герметической защиты, как будто мимоходом. Али-Мохаммед раньше никогда не встречал герметистов, чья магия была бы алой.

— Да благословит нас Бог, — сказал он. Красный купол поднялся над полем.

Вражеские наемники спешились. Женщина в киртле и верхнем платье вышла вперед и воздела руки к небу, будто бы взывая к Господу.

САН-БАТИСТ — СМОК

Шестьсот опытных албанских лучников потянулись за стрелами.

— Заряжай! — крикнул Смок, и легкий ветерок разнес его команду вокруг.

— Готово, — сказала госпожа Танкреда тонким голосом, дрожащим от волнения.

— Целься!

Танкреда выпустила заклинание и проделала двухсотярдовую дыру в щите патриарха, на высоте около семидесяти футов, где щит ослабевал. У нее получилось именно то, что она задумала, она очень удивилась и почти потеряла концентрацию.

— Пли! — крикнул Смок.

Шестьсот тяжелых стрел взлетели в воздух под крутым углом, прошли сквозь вражеский щит и вонзились в пустой воздух, а затем и в плоть. Из шестисот примерно каждая десятая попала в цель, а остальные разбились о броню и разлетелись осколками во все стороны. С одного залпа враг потерял сорок человек убитыми и столько же ранеными.

Легкость, с которой удалось пробить светящийся красный щит патриарха, тоже возымела эффект.

Армии пришлось выдержать еще три залпа, прежде чем патриарх сумел сделать свой щит равномерно прочным. Остановить стрелы в реальности было намного сложнее, чем отразить нападения в эфире. Погибли люди и лошади, дюжина ближних священников лежала на траве, великолепные ризы были окровавлены, а патриарх пылал яростью. Кожа его светилась, вокруг воняло горелым мясом.

— Надо отступать, — сказал Али. — Ваше святейшество, вы были правы. Это ловушка.

Он имел в виду, что прав был он сам, но жизнь в изгнании научила его делать вид, будто всегда правы те, кто платит. Патриарх был вынужден изменить форму и размер своего алого щита, чтобы сделать его крепче. Теперь он охранял только армию.

Замелькали арбалетные болты: беронские крестьяне, которые бежали в лес, вернулись в заросли кустарника почти в двухстах шагах слева от патриарха и вдруг начали стрелять намного точнее.

Патриарх поднялся и швырнул несколько капель сырой алой силы в лесистый гребень. Две капли подожгли лес, а остальные скользнули по невысокому щиту и исчезли.

Он был так зол, что выпустил еще два залпа чистой силы, и люди сворачивали шеи, глядя на ревущие огненные шары. Десяток вениканских моряков погиб на месте, молча, вдали от моря и своих обычных врагов. Их тела сожгла ярость патриарха, плеснувшая через щит магистра Петрарки. По щекам старика покатились слезы.

— Я не знал, — сказал он, — никогда ничего подобного не видел. Почему красный?

— Сейчас не время. — Герцогиня взяла его за руку.

— Попробую изнурить его, — сказал Петрарка, — изменю его цвет.

Следующая пара огненных шаров пропала.

— Он силен, — пробормотал Петрарка, — но плохо подготовлен. Точнее, его учили не так, как нас. Он… как дракон.

Жизель смотрела на дальний склон холма. Теперь, когда она знала, что старый магистр справится с задачей, пришла пора беспокоиться о времени.

Впереди снова засияло, и сотня маленьких огней сорвалась со щита патриарха. Петрарка погасил их. Центр вражеской армии зашевелился.

— Он нападает на войско, — с удовлетворением сказала Жизель.

— По коням! — проревел Смок.

Пажи выдвинулись вперед, ведя лошадей, и, когда вражеские копейщики пришли в движение, лучники бросились в тыл. Они проехали двести ярдов. И спешились.

И, конечно же, к тому времени армия патриарха уже вышла из-под кроваво-красного щита. Герцогиня Вениканская повернулась к своей кавалерии: зеленый отряд, лучшие пажи войска и сотня профессиональных легких всадников, которые были телохранителями ее мужа в более счастливые времена.

— Вперед, — сказала она.

У ее ног встал Корнер и замахал мечом на своих людей:

— Вы что, собрались жить вечно? Идем.

Шестьсот вениканцев с криками бросились вперед, оставив мертвых лежать на земле. Пробравшись через полосу леса, они оказались на открытой земле, за позициями противника.

Корнер получил приказ и знал свою задачу, но решил сделать кое-что еще. Ему велено было связать врага боем, но он придумал нечто получше. Гребаный патриарх убил его людей, и теперь Корнер собирался отомстить за них. Его моряки были с ним, они знали, что предстоит нанести решительный удар. Они шагали по вспаханным полям и походили не на простых людей, а на легендарных гигантов.

Корнер выстроил своих солдат, и они рысью двинулись вперед, на крайний левый фланг вражеской армии. Не слишком быстро.

По его меркам.

Но по меркам Изюминки и патриарха — с быстротой молнии.

Вениканцы не остановились, оказавшись от врага на расстоянии выстрела из великолепного вениканского арбалета.

Не остановились, и когда это расстояние сократилось вдвое.

Они бежали вперед двойной шеренгой в триста шагов шириной и остановились, когда их правый фланг поравнялся с рекой. К тому времени погибли еще три моряка: горстка вражеских арбалетчиков начала стрелять со ста шагов. Большинство промахнулось, кто-то попал в цель, и шеренга сомкнулась.

Враги отступали, не зная, как противостоять вениканцам и их стремительному натиску. Корнер улыбался.

Его люди продолжали двигаться вперед, взведя арбалеты, придерживая болты большими пальцами. Враг снова дрогнул. Они были не солдатами, а мясниками, пекарями, парфюмерами и кузнецами.

В двадцати шагах от врага Корнер крикнул:

— Стой!

Кто-то громко требовал, чтобы наемные рыцари атаковали.

За спиной Корнера, на западе, герцогиня Жизель вела свою легкую кавалерию через равнину и второй брод; у нее была почти тысяча лошадей.