Падение драконов

Эти люди ходили в разведку и порой попадались. Они знали, что пережил Кронмир. Они крестились или плевались, хватались за оружие.

Маленькая Мулен вытащила длинный кинжал.

— Давайте надерем им задницы, — предложила она по-альбански с сильным галлейским акцентом.

Ехали без всякого строя, убивали всех, на кого натыкались, задерживались только для того, чтобы подпалить очередное хозяйство. Действовали грубо, и путь армии отмечали горящие сараи и амбары.

— Предоставленное вами тело неприемлемо, — заявил монстр.

Священник стоял как можно дальше от пленника и его нынешнего хозяина.

— Мне нужен доступ к его воспоминаниям, — сказал священник.

— Тело, которое вы дали, искалечено. Почему ты такой глупый? Мне нужно тело получше. Этот человек не может даже ходить, не говоря уже о драке или размножении. — Голос пел сладкозвучным хором, как будто внутри Джуласа Кронмира находилось множество людей.

— Его воспоминания…

— Их очень сложно найти. Потому что он подвергся насилию. Ты вынуждаешь меня купаться в грязи за еду, которую не стоит есть. Смертный, ты заставляешь меня… — Голос помедлил. — Приближаются лошади. Много.

Священник распятием отгородился от существа на столе.

— Если я обещаю тебе лучшее тело… попозже… — Он взял себя в руки и принялся читать заклинание экзорцизма — он надеялся таким образом заключить безопасную сделку с существом. Патриарх говорил, что эти методы вполне допустимы, но в последнее время священник начал сомневаться.

Голос существа прервал его молитву, как будто в переполненной таверне вдруг громко запели:

— Твои обещания — ложь, смертный. Скажи своему огненному хозяину, что, если он будет так обращаться с волей, она обратится против него. Скажи.

Наверху открылась дверь, и раздался крик на языке, которого священник не знал. Он кивнул двум сопровождающим его солдатам, и они обнажили мечи. Дверь в подземный зал распахнулась, и вошла высокая блондинка. В руках у нее был арбалет, и она застрелила одного из солдат с такого близкого расстояния, что болт пронзил нагрудник, пластину доспеха на спине и застрял в дверном косяке.

Следом появился человек в зеленом, и женщина достала меч. Она отбила атаку второго солдата, сильно ударила в ответ, и тут второй человек в зеленом выстрелил из-под ее руки. В живот солдату.

Другой зеленый, постарше, прошел мимо умирающих солдат. Карлос бросился на него, замахиваясь тяжелым мечом, зеленый отступил, его меч сверкнул в воздухе, и Карлос рухнул на колени — рук у него больше не было.

Женщина шла по залу. Мельком взглянула на тело на столе.

Священник нащупал свой меч.

— Кто ты? — спросил он.

— Гнев, — сказала она.

Фейвор положил руку ей на плечо.

— Нам нужно… убить его. Кронмира. Простите, леди. Но он знает все. Если это достанется червям…

На мгновение маска ярости стала лицом Жизель. Священник был еще жив.

— Да, — хрипло ответила она.

— Уа’Хэ, топор, — велел Фейвор.

Длинная Лапища стоял над человеком, которому отрубил руки.

— Подождите, — сказала Жизель, — я должна кое-что попробовать.

Меч ее был направлен на священника.

— Что-то, что дороже судьбы этого гребаного мира? — спросил Фейвор.

Она просто посмотрела на него.

— Попробуйте. В любом случае мне нужен топор.

Все знали, как тяжело «убить» немертвых. И то, что внутри них. Она опустила длинный меч и обняла священника за плечи, как будто вынуждая его к поцелую, а затем резко дернула, вывихивая плечо. Перехватила середину своего клинка левой рукой и еще ниже опустила склоненную голову священника, прижимая к ней сталь. Он закричал.

— Это подходит, — тихо сказала она. — Хотя я понятия не имею, сработает ли.

Шаг за шагом она подвела священника к пыточному столу, где жуткой карикатурой на распятие лежали развалины Кронмира.

— Ты говорил с этим существом? — спросила она священника.

— Мне приказали. Клянусь Пресвятой Девой, я только…

— Значит, они разговаривают.

— Прошу вас… Оно зло, ему не нравится это тело…

— Это тело разрушено, — сказал Кронмир ровным голосом немертвого.

Жизель точно знала, кто — или что — говорит. Она чувствовала нечто в своей голове и видела в его глазах. В правом глазу. На месте левого была рана, где это… вошло.

Она немного сместила свой вес.

— Я могу дать тебе это тело взамен.

— Это приемлемо, — сказал Кронмир.

И она заставила себя это сделать. Она боролась со своим ужасом перед одайн и отвращением к тому, во что превратился Кронмир. Сцепив руки, помогая себе острым лезвием меча, она, преодолевая невероятную отчаянную силу священника, опускала его лицо все ниже, дюйм за дюймом, пока оно почти не коснулось лица Кронмира, как будто они были парой влюбленных. И черви выскользнули из глаз Кронмира. Она терпела, пока окровавленные извивающиеся черви не переползли в орущего священника. Тот медленно перестал сопротивляться.

Уа’Хэ, пришедший с топором, отвернулся.

— Приемлемо, — сказал священник, который внезапно перестал кричать. Голос был ровным. — Намного лучше. Повреждено только плечо. Начну починку.

Жизель подсекла ему ноги, прежде чем существо полностью взяло контроль над телом, и двумя ударами рукояти меча сломала колени.

Немертвый не закричал. Но его руки устремились к ней, и она пнула одну из них, уворачиваясь.

— Это бесполезно, — сказал голос. — Нам больно. Прекрати.

— Обмотай это сетью и отнеси Изюминке, — распорядилась Жизель.

— Это неэффективно, — возразило тело священника.

— Да, леди, — сказал очень впечатленный Дэниел Фейвор. — А Кронмир?

— Оставь меня, — велела она. Довольно любезно, вот только голос звучал не по-человечески. Фейвору захотелось выйти. Он был крепким человеком, но это оказалось слишком даже для него.

— Я с ней побуду, — сказал Длинная Лапища.

Палач истекал кровью на полу. Уа’Хэ сломал остальные конечности твари рукоятью топора. Затем они замотали ее в охотничью сеть.

— Примерно через шесть часов черви наберут достаточно силы, чтобы напасть на лошадь, — сказал Хобб остальным. Все вели себя осторожно и, встретив дюжину рыцарей графа Симона, с глубокой благодарностью передали им тварь. Все боялись одайн. Как чумы.

В подземном зале Жизель сидела у искалеченного тела своего друга. Она немного поговорила с ним, и он не ответил. Она так и не вспомнила, что говорила. Возможно, она рассказывала о своей безнадежной страсти к императрице, или о своем первом котенке, или о жизни в лесу. Но в какой-то момент его правое веко дернулось, а рука шевельнулась.