Падение Ночи

— И пиццу. Здесь хорошая пицца.

— Вот это разговор. Ты же знаешь, как я люблю вкусную пиццу.

— Приезжай сюда.

Он колебался в течение долгого, очень долгого момента и наконец сказал:

— Ты серьезно?

— Я не знаю. — Она свернулась клубком; вдруг в комнате стало холодно, и она натянула на себя одеяло. — Если ты приедешь, я не знаю, что это будет означать. Я не смогу позволить тебе остаться в квартире; Лиз будет волноваться. Снова.

— Случайно не та Лиз, которая сейчас трахается со своим преподом этажом ниже?

— Хорошо, справедливое замечание. Но я целыми днями в лаборатории, и ты…

— Не к месту, — закончил он за нее. — Лишний. Да, я понял. Тебе не нужно ходить около меня и делать неловкие вещи, с моим не-МТИ-видом.

— Нет-нет, я имела ввиду…

— Клэр, все нормально. Ты хотела свободу действий, я даю это тебе. Когда ты будешь готова, чтобы я приехал, я появлюсь на твоем пороге быстрее, чем ты можешь себе представить. Но не раньше, чем ты будешь готова. Я обещал тебе, и я сдержу обещание.

— Хорошо. — Она сделала медленный вдох и выдох. — Майкл заботится о тебе? Убедились, что у тебя нет какого-нибудь кровоизлияния в мозг или чего-то в этом роде?

— О, у меня есть люди, наблюдающие за мной, как ястребы. Я даже не могу пойти в туалет без сопровождения. Это супер весело.

— Хорошо. Рада, что они заботятся о тебе. Пожалуйста, сам тоже позаботься о себе. Я хочу… я хотела бы быть там.

— Хотелось бы того же. Хочешь поднять мне настроение?

— Да.

— Что на тебе надето?

Она улыбнулась в темноте ее маленькой пещерки под подушкой.

— Сплошная пижама и пояс верности.

— Ты знаешь, что это не по сценарию, верно?

— Я думала, ты сказал, что любишь все во мне.

— Не пояс верности. Слушай, я лучше…

— Да, — сказала она. — Да, я знаю. Отдохни. Подлечись. Шейн… я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — сказал он. — Будь осторожна.

Он первым повесил трубку, но к тому времени это действительно не имело значения, она ощущала, что он был близко к ней, как будто находился прямо в этой комнате.

Она осторожно убрала подушку с головы и прислушалась.

Благословенная тишина. Может быть, Профессор Ужасный уже ушел, но если нет, по крайней мере гимнастика была закончена.

Она заснула с телефоном в руке, прижав его близко к сердцу.

* * *

На следующее утро, когда Клэр постучалась, Элизабет отказалась выходить из комнаты, она получила от нее проплаканное через дверь "уйди", и Клэр покачала головой. Да, она знала, что будет дальше. Профессор Говнюк почти наверняка ушел и сказал Лиз больше не звонить ему; должно быть он очаровывал многих девушек студенческого возраста. Клэр встречала несколько пожилых профессоров как он, и они заставляли ее чувствовать себя более чем немного злой. Это не незаконно, но просто ужасно.

И это могло быть лишь совпадением — то, как он распространялся на тему вампиров, но это все еще ее тревожило.

— Могу я для тебя что-нибудь сделать? — спросила Клэр. — Лиз, с тобой все будет хорошо?

— Я в порядке, — сказала Лиз и еще больше разразилась слезами. Так что видимо пострадали ее сердце и эго. — Извини. Я должна была знать лучше, разве нет?

— Каждый совершает ошибки, — сказала Клэр. — И ты не совершишь эту снова.

— Нет, — Лиз сдавленно сглотнула и высморкалась. — Я никогда не посмотрю ни на одного мужчину снова. Тьфу. Они все зло. Зло!

Клэр знала таких, кто не был злом, но сейчас был неподходящий момент, чтобы возражать. Это момент Солидарного Друга.

— Все зло, — согласилась она. — Им нельзя доверять. Слушай, ты уверена, что в порядке? Уверена, что он как-нибудь тебе не навредил?

— Он разбил мне сердце! — прорыдала Лиз, всхлипывая, и Клэр предположила, что это значит нет, по крайней мере это было не изнасилование. — Иди. Со мной все будет нормально.

Сказала Лиз театральным, героическим шепотом. Клэр закатила глаза, потому что знала, что ее роль состоит в том, чтобы настаивать на возможности остаться, сделать ей что-нибудь на завтрак, вытереть слезы, снова и снова слушать историю Великого Неудавшегося Романа, дать ей шоколад и не говорить ничего, что не приведет их к общему согласию. Она делала это с Лиз и раньше, в средней школе, и она просто не могла столкнуться с этим. Не сегодня. Не пока она скучала по Шейну.

Так что она поверила Лиз на слово и сказала:

— Хорошо, тогда увидимся вечером! Ты пойдешь на занятия?

— Нет! — завопила Лиз.

И Клэр сбежала, пока была возможность.

Она была на полпути к кампусу, когда зазвонил ее телефон. Просто говорилось "не приходи сегодня". Номер не профессора Андерсон, что достаточно странно; это был неизвестный заблокированный номер. Возможно, поняла Клэр, Джесси… которая, может быть, не была связана с профессором Андерсон и следовательно не была под контролем. Интригующе. Это вызвало головную боль.

Ну, с положительной стороны у нее был свободный день, так как Андерсон потребовала, чтобы она посвятила все свои свободные часы независимому исследованию. Неплохая идея на самом деле. Но не в коем случае она не собирается остаться взаперти в доме с Лиз. Она знала, как будет проходить такой день, и она действительно была не готова пересматривать Дневник памяти и толстеть, поедая мороженое.

Вместо этого она провела полностью свободный от стрессов день, странствуя по кампусу, покупая кофе, болтая в кафетерии и лазая в интернете… и проходя мимо Ника.

Он сидел один, учился, и когда она проходила мимо него с мокко, она не думала, что он видел ее… пока он не поднял голову и не улыбнулся.

Она остановилась. Это было не решением, точно, скорее инстинкт, который она не могла контролировать. У него была очень милая и слегка расстроенная улыбка. На самом деле, как у Мирнина.

— Привет, — сказала она. — Как дела?

— Фигово — самый тупой возможный ответ, который я могу придумать, — сказал Ник. — Или никак. Что также будет правдой. — Он выдвинул стул напротив. — Присядешь?

Она колебалась, будто совершает что-то неправильное, даже если это было просто сидение за столом.

— Конечно, — сказала она в итоге и села. Однако, она не расслабилась. Ник кивнул, сохраняя своё выражение полностью нейтральным — она полагала, что он боялся, будто может напугать ее. Это было правдой. Если бы он сделал что-нибудь еще, она, вероятно, просто схватила бы своё мокко и сбежала. — Учишься?

— Пытаюсь, — сказал он. — Но как ни странно, я могу думать только о пицце. У тебя когда-нибудь бывают такие дни? Дни пиццы?