Падение Твердыни

Остановившись, прежде чем сесть в седло, я повернулся к ним.

— Теперь вы счастливы?

Супруги переглянулись и ответил в этот раз Карло.

— Да сеньор Витале, и для этого не пришлось прилагать никаких усилий, лишь просто слушать сердце, и не слушать других людей.

Я перевёл взгляд на Елену. Та молча погладила крупный живот и улыбнулась мне.

— Вы знаете сеньор Витале, что я готова отдать за вас свою жизнь, — тихо сказала она.

— Скоро кое-что произойдёт в твоей жизни, — вспомнил я, — ты снова станешь Контарини, а не Дандоло, но по-прежнему, всегда можешь рассчитывать на мою помощь.

Елена сильно удивилась таким новостям, но расспрашивать не стала, лишь склонила голову. Достав из кармана свиток пожалования дворянства с пустым полем, я протянул его Карло. Тот прочитав первые строки, показал его Елене и прижал его к сердцу, низко мне поклонившись.

— Впиши себя и зарегистрируйся в магистрате, поскольку я вернусь нескоро, но рассчитываю по прибытию попробовать свежий урожай, — отмахнулся я от его благодарности. — Не забудьте, как только мне наладят выпуск листового стекла, теплицы из тех чертежей, что я вам передал сегодня, должны быть уже готовы.

— Мы приложим к этому все свои силы сеньор Витале, — заверил меня Карло.

— Тогда прощайте, — я вскочил в седло, и посадив к себе скромно стоящую в стороне Сильвию, уже без большой корзины, продукты из которой мы прикончили во время моего длительного утреннего монолога, и тронулись в обратный путь.

Глава 18

— Витале, — едва мы вернулись, чтобы я помылся и переоделся после пыльной дороги, как меня перехватил глава дома.

— Да сеньор Франческо, — притормозил я у лестницы наверх.

— Ты когда собираешься осмотреть новые дома и наших византийских мастеров? — поинтересовался он у меня.

— Прямо сейчас и хотел сеньор Франческо, — улыбнулся я ему, — не поверите, но о них я вспоминал всё утро. Вы подобрали мне трёх мастеров, кто занимался стекольным производством в Константинополе?

— Целых двадцать, выбирай любого, — проворчал он, — они все хороши, но как ты понимаешь, ещё недостаточно хорошо мотивированы, чтобы работать на нас.

— Что вы предлагаете?

— Поговори с ними, обычно это помогает на первых порах, — хмыкнул он, — ну или вид твоей многочисленной охраны.

— Если подождёте, пока я умоюсь и переоденусь, то поедим вместе, — предложил я.

— Хорошо, буду ждать тебя в зале, — кивнул он, — Агнесс кстати тоже хотела с тобой поговорить, выбери пожалуйста для неё время.

— Я хотел вечером отплывать, — сморщился я, — но видимо ничего не успеваю. Ладно попрошу сеньора Джакопо отложить отход ещё на один день.

— Спасибо Витале, — лёгким поклоном поблагодарил меня Франческо, — иди, я пока предупрежу её, что мы скорее всего вернёмся поздно вечером.

***

Ещё один день прошёл у меня бешено и плодотворно. За это время я успел запугать всех прибывших мастеров, обещая им поочерёдно то горы золота, то жуткую смерть, если ослушаются сеньора Франческо. А смотря на мою стражу, доспехи которых, да и некоторых воинов тоже, они прекрасно знали сами, мастера преисполнялись нужного вдохновения, поскольку варяжская стража не будет охранять не пойми кого. Ну а позже, я был в этом уверен, их посвятят местные цеха, в подробности о моей персоне. Для Венеции это уже был своеобразный ритуал, хвастаться в тавернах мной, поскольку второй подобной личности в Европе ни у кого не было точно.

Закончив с речью, я собрал тех мастеров, что уже прижились у нас, и занимались зеркалами, я разбавил их тремя новичками, самыми уважаемыми из глав константинопольских цехов стеклодувов, и отдал им свои чертежи с пояснениями, а также составом песчаной смеси, из которой они должны начать выпуск прокатного листового стекла. Пробные ролики для этого были практически готовы, они сами уже познакомятся с кузнецами их изготовивших и опробуют новую технологию. Сказав им, сколько мне нужно стекла, я вверг их у священный трепет, а потом добил, сказав, что для моего строящегося дворца потребуется в сто раз больше. Новички конечно переглядывались, не веря в возможность такого, на что мастера, дольше работающие со мной, их спокойно заверили, что если сеньор Витале хочет, он этого добьётся, даже если для этого потребуется завоевать ещё пару других королевств.

Оставив их разбираться с моими бумагами, я передал папку чуть меньшего размера сеньору Франческо, предупредив, что как только листовое стекло будет выпускаться хорошего качества, то дальше он должен перевести всех мастеров по зеркалам, которые трудились в трудоёмком и малоэффективном производстве нынешних наших творений, на новое, более масштабное. В переданных мной ему листах содержалось полное и подробное описание матирования стекла амальгамой ртути и серебра, чтобы получались большие зеркала, которые можно будет начать поставлять за огромные деньги желающим иметь у себя новый венецианский шедевр.

Он очень серьёзно воспринял мои слова, заверив, что эти документы увидят только доверенные его люди, прежде чем он станет подключать в производство других мастеров. В понятие «коммерческая тайна» его посвящать было не нужно, тут мы понимали друг друга с полуслова. За документы в его руках, иной правитель мог отдать полкоролевства, поскольку нынешние-то наши небольшие зеркальца стоили каких-то заоблачных сумм и то, за ними стояла очередь, поскольку из-за трудности производства и малой численности посвящённых в тайну, выпуск был налажен небольшими партиями. С сегодняшнего дня, когда под нашу руку встали сотни лучших византийских мастеров, можно было начинать нормальный, полноценный выпуск, без повторения прошлых ошибок венецианцев, заключивших мастеров производящих зеркал в заточение на острове Мурано, откуда они с большой охотой сбежали к французам, вместе с технологией их производства. Да, у меня тоже все были под контролем, но город они с семьями могли посещать свободно, не говоря уже о высоких окладах тех, кто непосредственно был посвящён в эти тайны. Я сильно надеялся, что, как и в своё время в моей вселенной, именно с падения Константинополя и начнётся величие венецианских стеклодувов, обогатившихся знаниями и людьми, привезёнными мной из византийского города.

***

Франческо, после осмотра моих бумаг, сказал, что останется поговорить со своими доверенными, поскольку это чрезвычайно важно, ведь сулило гигантские прибыли, поэтому мне пришлось откланяться и поехать к его дому одному. Нужно было успеть поговорить с Агнесс, пока ещё что-то важного не случилось.

На моё счастье герцогиня была дома, и обрадовалась, что я заглянул к ней. Она немного попеняла мне, что за всеми своими делами забыл о её существовании, но тут я лишь развёл руками, объясняя, что мне по-хорошему сейчас нужно было быть на пути в Рим, поскольку нужно было встретиться с Папой. Ойкнув, она ещё раз поблагодарила меня за уделённое время, и увела в сад, отогнав служанок и попросив меня чтобы моя охрана также отошла за пределы слышимости. Меня это сразу насторожило.

— Что-то случилось, ваша светлость? — удивился я, — к чему эти меры предосторожности?

— Витале, я ведь сколько раз просила тебя называть меня наедине Агнесс, — погрозила она чуть пополневшим с нашей последней встречи пальчиком, похоже она снова была беременна, — ты для нас с Франческо, словно ангел-хранитель и я не устану это повторять. Правда муж всё время морщится, когда я так говорю, но по крайней мере не спорит со мной.

— Это да, на него похоже, — улыбнулся я, представив лицо компаньона в этот момент.