Падение во грех

Мама вошла. Её лицо выглядело ужасно измученным, но, увидев меня, она постаралась улыбнуться.

– Вы уже вернулись, Ева? – ласково спросила она. – А где близнецы?

Я опустила глаза. У меня есть одна неприятная, доставляющая много хлопот, черта – я не умею лгать. К тому же, это всё равно бы не удалось скрывать долго….

– Они… – я шумно вздохнула. – Понимаешь, я не знаю, что произошло со мной… я была в таком смятении… в общем, я оставила их на кладбище.

– Что? – воскликнула мама, задыхаясь. Её лицо стало ещё бледнее, прямо как мрамор. Потом она, застонав, схватилась за голову. Я вздрогнула. Зловещий признак!

Нет, я не могу сейчас пойти искать близнецов! Нельзя оставлять маму одну в таком состоянии – это может привести к смерти! Я бросилась к ней и помогла дойти до дивана в гостиной. Затем побежала на кухню. Достала лекарства, которые всегда стояли так, чтобы их можно было быстро найти, и бросила таблетки в стакан. Почему, почему они растворяются так медленно?

Наконец, я схватила стакан и понеслась обратно в гостиную. Тут в дверь позвонили. Я так и застыла со стаканом в руках.

Наверное, я бы не стала открывать, если бы тут же не услышала весёлые голоса близнецов. Я рывком распахнула дверь.

На пороге стоял Хроно и держал за руки Джоно и Розмари. Я облегчённо вздохнула.

– Заходите быстрее, – крикнула я брату и сестре. – Маме плохо. Идите к ней, вы ей нужны… она сейчас в гостиной.

Весёлые улыбки тут же погасли на лицах близнецов. Они всегда быстро затихали, если подобное случалось. А это происходило далеко не в первый раз. Близнецы молча кивнули и побежали к маме.

Хроно в это время хотел уйти, но я поймала его за рукав.

– Идём, – сказала я. – Ты тоже понадобишься. Объяснить всё, что случилось….

И, не дожидаясь от него ответа, я бросилась в гостиную.

Джоно и Розмари сидели на диване, прижавшись к маме. На её лице была улыбка, и я вздохнула с облегчением. Мама перестала волноваться, значит, опасность ей не грозит.

Я присела на подлокотник дивана и протянула маме лекарство. Та взяла стакан и быстро всё выпила, благодарно мне кивнув.

– Тебе лучше, мамочка? – нежно спросила её Розмари.

Та потрепала мою сестру по волосам.

– Конечно лучше, когда я знаю, что с вами всё в порядке, – мама ещё на секунду прижала к себе близнецов, а затем мягко отстранила их. – Ну, идите поиграйте….

Те ушли без возражений. Хотя, возможно им не хотелось оставаться в скучной гостиной. Мама же перевела на меня взгляд своих ангельских голубых глаз и взяла мои руки в свои.

– Ева, что случилось? – ласково спросила она. – Такого никогда не было раньше… что такого могло произойти, что ты забыла о брате и сестре? Я знаю тебя… и это совсем на тебя не похоже.

Я, тяжело вздохнув, опустила голову, не в силах выдержать взгляд этого ангела. Мама. Она всегда казалось святой нам всем. Она была добра и учила нас добру. Она говорила, что мы рождены для того, чтобы приносить пользу ближнему. Она видела хорошее в каждом человеке. И мы так любили, так любили её….

Ну что я должна ей сказать? Что выяснилось, что мои мысли похожи на мысли Грешника Айона? Что надо мной неотвратимо навис путь зла?

Нет, нет, нет! Я уйду с этого пути, обязательно уйду!

Но, несмотря на все мысли, несмотря на все слова, которыми я убеждала себя, что-то в душе уже чёрным червем шептало мне, что мне никуда не свернуть… я стану такой же, как Айон. Между мной и им нет различий.

Сама эта мысль была мне невыносимой, и я всё ещё не верила, не верила в неё… нет, я не могу рассказать маме об этом! Как не рассказала и о том, почему мои волосы стали седыми….

И я отвела свои глаза от этих чистых голубых глаз, с трудом сдерживая слёзы.

– Это моя вина, – вдруг раздался глухой голос. – Вышло недоразумение….

Мы с мамой одновременно обернулись. На пороге гостиной стоял Хроно, так и не осмелившейся войти.

Я благодарно улыбнулась ему. А мама ахнула, прижав руки к груди.

Она, как и я, узнала его…

– Хроно? – воскликнула она. – Это вы?

Тот смущённо кивнул. Я улыбнулась и обошла диван с другой стороны, направляясь к лестнице на второй этаж.

– Но где вы были? – слышала я взволнованный голос мамы. – Почему все эти годы вы не пытались вступить в контакт с кем-то из нашей семьи?

Я услышала тяжёлый вздох Хроно и его голос, полный боли:

– Монстр не может жить среди людей. Монстры способны только разрушать. Всё, что я любил… погибло из-за меня. И я не хотел… чтобы это вновь повторилось.

Я скептически покачала головой. Разве можно было ожидать чего-то иного от него?

– Какие глупости! – горячо воскликнула моя мама. – Все эти годы мы мечтали увидится с вами! Моя мама… Азмария… много рассказывала мне о вас! Я всегда хотела вас увидеть!

Я нежно улыбнулась, берясь за ручку двери своей комнаты. Что правда, то правда… мама всегда ждала момента, когда увидит знаменитого Хроно.

– Так вы – дочь Азмарии? – услышала я слегка удивлённый голос Хроно. Я хмыкнула. Чему он там ещё будет удивляться?

– Да, – нежно проговорила моя мать. – Меня зовут Розелла. Розелла Ремингтон.

– Ремингтон? – переспросил Хроно сиплым голосом. Ну да, этого он тоже не ожидал.

– Да, – оживлённо ответила моя мать. – Я замужем за Джеймсом, сыном Эвана Ремингтона.

Я тепло улыбнулась и закрыла дверь с другой стороны. После чего легла на кровать и накрыла голову подушкой, отрезав себя от остальных звуков.

Вот и Хроно вернулся. Постепенно и он станет частью моей семьи, слишком важной частью. Ещё один участник тех событий, который отодвинет меня на задний план.

Но к Хроно я не испытывала такой ревности, как к Сателле. Быть может, потому что в отличие от Сателлы, появление Хроно в своей жизни я ожидала с детства. Даже, помнится, сама пыталась найти его.

А, может быть, потому что Хроно не отнимал на себя всё внимание моего старшего брата, а к невниманию остальных членов семьи я уже несколько привыкла.

Я глубже зарылась носом в одеяло, ещё плотнее прижав к голове подушку.

Я сказала себе, что не похожа на Айона… но тревога в моём сердце не хотела меня оставлять. Я пыталась укрыться от неё, пыталась забыться, пыталась убедить себя… но уж слишком явным было наше сходство, от которого я так просто не могла сбежать.

И вся моя боль… всё моё жестокое отношение, презрение к другим… оно тоже никуда не делось… как бы я не пыталась спихнуть себя на другой путь, всё равно я продолжала делать первые шаги по пути зла….