Падение во грех

Особенно Хроно любил Розмари, что ж, это было неудивительно. Моя живая, непоседливая сестра не могла не напоминать ему Розетту Кристофер. Но, всё же, моя сестра была другой. Более спокойной, более нежной….

Хроно любил слушать, как она пела. Мы все любили. Розмари пела великолепно. Чистый голос, совершенный слух… и всё это в её возрасте! Я обожала пение маленькой сестры… быть может, потому что сама я пела не лучше, чем ржавая, скрипучая дверь.

И я знала, кого всем напоминает голос моей сестры… нашу бабушку Азмарию.

Так и проходили мои дни. В прогулках и развлечениях с Хроно, Джоно и Розмари. Я бы хотела говорить с Эриком, доверить ему хотя бы часть своей боли, но… несмотря на своё обещание, он, всё же, забыл о своей младшей сестре, проводя всё время на работе или с Сателлой….

Итак, мне оставалось только гулять с Хроно и близнецами. И всё это время с моего лица не сходила натянутая улыбка, но в глазах была лишь тьма… боль никуда не уходила, не отступала от сердца… по ночам я плакала, мучаясь от своей ужасной дилеммы... невозможно никому не сделать больно… я стану такой, как Айон… я буду нести зло… я обязательно буду нести зло… и буду проклята теми, кого так люблю….

Стояла отличная погода, солнце светило достаточно мягко, не было ужасной жары, дышалось легко. Именно в такой приятный день, мы вместе с Хроно, Джоно и Розмари отправились в парк развлечений.

Близнецы уже давно настаивали на этом. И, разумеется, Хроно был им непременно необходим. Я не возражала, хотя, думаю, он не сможет на этом веселье не вспомнить тот далёкий день карнавала, когда была сделана та фотография, что висела у нас в гостиной. Единственная фотография, где они вместе они, все четверо, все участники тех событий, борьбы с Грешником Айоном. Я знала, что у нас с Хроно появилось много общего последнее время. Я видела, что даже когда он улыбается во время всех наших забав, его улыбка всегда оставалась грустной, и глаза были печальны. За всем этим весельем он видел прошлые дни… которых так ему не хватало… которые он мечтал вернуть. Как и я, он чувствовал боль… но всё же… наша боль была разной. Моя рана кровоточила, повергая весь мир во тьму, рождая желания смерти. Рана Хроно лишь ныла, пусть и довольно болезненно, рождая печаль, но не сумасшедшую боль. Хроно страдал о прошлом, я – о настоящем. И хоть Хроно не был так мрачен, как я, всё же, больше никогда бы не смог жить по-настоящему. Моя жизнь тоже давно превратилась в существование, но я надеялась, что всё ещё может изменится. Что я найду выход…. А жизнь Хроно уже не могла быть иной. Прошлое нельзя вернуть.

– На «колесо»! На «колесо»! – радостно кричали Джоно и Розмари, бегущие чуть впереди нас с Хроно.

Я кивнула:

– Хорошо. Но вы ведь уже выбрали ещё два аттракциона, верно?

Близнецы энергично закивали. Такой у нас был с ними договор. Мы всегда договаривались заранее, на сколько аттракционов пойдём и они выбирали, на какие именно. Так лучше, чем потом отказывать им из-за того, что у меня вдруг кончились деньги… и это помогало избежать слёз.

У меня всегда захватывало дух, когда нас начинали поднимать. Против воли, впервые за долгое время, на лице появилась искренняя улыбка. Я любила вид, открывающиеся с «колеса обозрения». Я любила смотреть на мир сверху. Так он выглядит куда прекраснее, несмотря на то, что внизу всё те же скучные, серые дома и муравьиная суета людей….

Близнецы визжали от восторга, и даже Хроно стал улыбаться не так обречённо. Мы так веселились в этот день… за «Колесом Обозрения» мы пошли на «американские горки», потом в «Дом с приведениями»….

Хроно давно уже отвык от таких забав людей, но теперь он, всё же, выглядел довольным. И даже мой невесёлый смех стал в какой-то мере искренним.

– Шарики! Шарики! – вдруг радостно закричали Джоно и Розмари, подбегая к прилавку с воздушными шарами.

– Ева, шарики нужно купить обязательно! – настойчиво добавила моя сестра. – Нужно написать письмо!

– Письмо? Какое письмо? – не понял Хроно.

Но я улыбнулась и кивнула:

– Сейчас всё увидишь, – сказала я Хроно, и мы купили три больших, красных шара. Я вынула записную книжку, и вырвала оттуда два листа, протянув два карандаша Джоно и Розмари. Те быстро что-то накалякали милыми, детскими каракулями и попросили меня привязать записки к шарам. Я сделал это, и они тут же, вновь схватив шары, подпрыгнули и отпустили их в небо. Я улыбнулась, увидев недоумённое лицо Хроно.

– Это я научила их этому, – тихо сказала я. – Они написали записки тем, кого потеряли. Тем, кто умер. Я сказала, что так мёртвые смогут услышать их мысли. Это помогает им. Вместо того, чтобы бессмысленно скорбеть о мёртвых, лучше хоть иногда говорить с ними. Так проще жить. Проще смириться со смертью других, когда веришь, что ещё можешь им что-то сказать… детям необходимо в это верить, – я усмехнулась. Лицо Хроно выражало тихую грусть. Я протянула ему шар:

– Не хочешь никому ничего написать?

Он посмотрел на меня широко распахнутыми глазами:

– А ты? – спросил он.

Я покачала головой, мягко улыбнувшись.

– Не думаю, что мне стоит. Да и тебе это нужнее, – я вложила ему в руку ленточку от шара. – Давай. Думаю, это поможет тебе. Если действительно захочешь… поверить в это.

Хроно, чуть улыбнувшись, кивнул мне. Вновь отдав мне шар, он вынул какую-то бумажку и долго, сосредоточено писал что-то на ней. А затем привязал её к шару и тоже выпустил его в синее небо.

– Немного легче, неправда ли? – сказала я, наблюдая за тремя алыми шарами, начавшими свой путь в сторону сияющего астрального кольца.

Хроно кивнул, и я впервые заметила, что печаль немного исчезла из его глаз. Я слабо улыбнулась. Хорошо, пока ты можешь писать письма… плохо, когда твои письма станут отвратительны всем… когда твои слова станут чужими и непонятными для всех… даже для мёртвых….

====== Глава 10 ======

Я просыпаюсь в липком поту, одеяла мокрым саваном прилипли к моему телу. Я задыхаюсь, хватая воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. И вместе с тем ощущаю особую, сладкую дрожь, желанием растекающуюся по телу. Потерянно я хватаю подушку и прижимаю её к груди. Я пытаюсь справиться с собой, со всеми чувствами, что пылают, как огни, в моей душе. Смятение, боль, вина, наслаждение, страх, отчаяние, безысходность. Сон вновь так ярко встаёт перед моими глазами… вернее, перед моими чувствами.

Потому что в моём сне всё утопало в темноте, не видно было ничего, мной владели лишь ощущения. Чьи-то руки обнимали меня, чей-то голос мне шептал:

– Наши души едины. И тебе не удастся сбежать от этого.

И я знала, кто это был, хоть и не видела его лица. Хоть я даже не знала никогда его голоса и его прикосновений – чувством, сердцем во сне я знала, кто это. Я знала, что это Грешник Айон.

Я пыталась вырваться, пыталась убежать, но в тоже всё больше и больше отдавалась ему. Какой-то странный порыв физической эротики, но больше именно какого-то душевного экстаза, эмоциональной страсти, волшебного слияния душ. Я плакала, изо всех сил пытаясь отказаться, отречься, забыть… кричала про себя, что я не такая, но моя душа всё отрицала, всё больше и больше предаваясь экстазу. Это был грех, отчаянный, больной, но вместе с тем, прекрасный и завлекающий. Я пыталась отрицать, пыталась бороться, но всё больше и больше отдавалась наслаждению.

И вот я проснулась со сладкими слезами на глазах. В своей тёмной комнате, освещённой электрическими фонарём с улицы, я дрожала, прижимая подушку, пытаясь подавить глухие рыдания.

Нет, нет, нет! Не хочу, не хочу! Я не хочу быть, как Айон! Я не хочу, чтобы моя семья прокляла меня, не хочу, чтобы весь мир меня возненавидел!

Но душа смеётся над сознанием, улыбаясь ироничной улыбкой. «Ты уже такая же, как он. И никуда тебе от этого не деться…»

Я плачу в темноте, отрицая это. Я отчаянно кричу, что не такая! Что достигну Мечты иначе!

«Иного способа нет, – жёстко шепчет моя душа. – И ты это прекрасно знаешь. Ты не сможешь жить, ничего не разрушая. Так или иначе тебе придётся многое уничтожить на своём пути.

Любое добро приносит зло, как и любое зло – добро. Впрочем, не так… добра и зла просто не существует.

Любой поступок приводит к разрушению. Чтобы что-то построить, нужно разрушить прежнее… таковы правила этой жизни.

Ты уже знаешь, что нельзя жить, никому не причинив вреда. И тот, кому ты причинишь вред, всегда будет тебя ненавидеть. Всегда тебя проклянёт….