Падший враг

— Ну, если тебе действительно нужно знать, я ненавидела быть провинциальной девчонкой с большими устремлениями, которая прекрасно знала, что такие люди, как ты, всегда будут стоять у меня на пути, высмеивать и унижать меня, когда это возможно. Я хотела верить, что могу быть чем-то потрясающим, но мир не всегда позволял мне.

Я останавливаюсь на тротуаре, как раз перед нами останавливается черная Toyota Camry Uber. Теперь я понимаю. Вот почему Винни возмущается мной с такой страстью. Я олицетворяю собой все, чего она боится и в чем чувствует себя неуверенно. И я дразнил ее этим с момента нашего знакомства.

Может быть, потому что меня тоже возмущает то, что она представляет. Легкая, непринужденная жизнь. Где гнаться за деньгами и престижем, затаив дыхание, безвкусно, а не благородно.

Она открывает заднюю дверь Камри.

Я хочу преследовать ее. Чтобы украсть еще один поцелуй, пока все хорошо. Возможно, даже сказать ей, что единственная причина, по которой я насмехался над ней в Италии, заключалась в том, что она была соблазнительной, чертовски соблазнительной, и я ненавидел ее за это.

Но в чем смысл? Виннфред слишком поглощена своей любовью к умершему мужу. Даже если бы это было не так, я всегда хотел только одну женщину. Желание другой кажется чуждым; в отличие от езды на велосипеде, это не тот навык, которым можно пренебречь и сразу же вернуться к нему.

— О, и кстати. — Она бросает на меня последний взгляд, вцепившись в дверь. — Этот поцелуй? Четыре из десяти. Может, поэтому Грейс тебе изменила. Ты плохо целуешься.

Она опускает голову и исчезает внутри автомобиля, прежде чем закрыть дверь. Машина скользит обратно в поток, оставляя меня в облаке выхлопного дыма.

Я смеюсь про себя, качая головой.

Деревенщина — развлечение на десять из десяти.

ГЛАВА 16

Винни

Прошлое

Это был мой первый раз в Италии - вообще за пределами Америки, - поэтому даже старое казалось новым. Старинные здания пастельных тонов, сложенные друг на друга, как разноцветное мороженое. Желтое августовское солнце рисовало пейзаж старинной кистью.

В Италии все было меньше — комнаты, дороги, машины, магазины. Вкус еды тоже был другим. Сыр, травы и мясное ассорти были более выраженными и острыми по вкусу.

Пол, красноносый и очень веснушчатый от жары, прижал меня к перилам балкона нашего отеля. Его руки обвились вокруг моей талии, его эрекция впилась мне в живот. Я сочно откусила персик, который держала в руках, а он пробрался к моему горлу, высасывая остатки нектара.

— Так вкусно . . . так заманчиво. . . — пробормотал он, опуская голову еще ниже, между моих грудей. На мне было то же бордовое платье, в котором я была на выпускном балу. Хотя я больше не была той девушкой, которая должна считать свои пенни, использовать деньги Пола для оплаты дорогих платьев тоже было неправильным. Даже если он умолял меня сделать это, и часто.

— Это очень хороший персик. — Я поцеловала его в ухо, изображая невинность.

Пол отстранился, его душераздирающая улыбка, которую я так любила, — свежая, застенчивая и добрая — полностью проявилась.

— Я говорю о женщине, на которой женился. Я до сих пор щипаю себя каждое утро, видя тебя рядом со мной. Как мне вообще так повезло?

Где-то не так далеко из одного из домов, целующих набережную, гремела музыка. Классическая фортепианная пьеса. Я обняла мужа. Персик выпал из моей руки. Я глубоко поцеловала его, и это было прекрасно. Милая и нуждающаяся, с обещанием того, что грядет. Через минуту мы поднялись бы в ресторан, и Пол с головой окунулся бы в свою роль. Член клуба мальчиков. Безразличный к сексистским шуткам, тщеславный и отстраненный.

Пол оторвался первым. Его голубые глаза искали мои.

— Пойдем в спальню. У нас еще есть несколько минут до ужина.

Мой желудок упал.

Просто выплюнь это, Винни. Нечего стыдиться.

Я поцеловала кончик его носа.

— Ничего не поделаешь, ковбой. Тетя Флоу в городе, и она привела своих дальних родственников, Больные Сиськи и Прыщавый Подбородок.

— У тебя месячные? — Его улыбка исчезла. Его руки вокруг меня стали жесткими и холодными. Я сказала себе, что не должна обижаться или даже злиться. Он был так же разочарован, как и я. Это было хорошо. Как бы мне понравилось, если бы Пол был похож на мужа Лиззи, Брайана? Прежде чем у них появилась Кеннеди, моя племянница, они три года пытались завести ребенка. Брайан всегда был таким равнодушным, когда у Лиззи начинались месячные. Он просто гладил ее по голове и говорил, что все будет хорошо.

— Да. — Я поскребла прыщ на подбородке. — В полете сюда. Я не хотела…

Говорить тебе.

Разочаровать тебя.

Чтобы ты смотрел на меня так, как сейчас, как будто я провалила какой-то тест.

Разочарование было невысказанным. Пол был слишком величавым, чтобы сказать что-то бестактное. Тем не менее, я чувствовала это по тому, как он прикасался ко мне в дни и недели после того, как я говорила ему, что у меня начались месячные. Мили, которые он проложил между нами. Между нашими сердцами.

— Ты знаешь. — Он подошел к маленькому столику на балконе и отвинтил бутылку газированной воды. — Если ты действительно не можешь забеременеть естественным путем, ты должна сообщить об этом своему врачу. Я не против подрочить в колбу. Ты же знаешь, я современный парень. — Он одарил меня очаровательной улыбкой через плечо. — Но нам нужно сдвинуть дело с мертвой точки, куколка. Мама не скрывает, что хочет стать бабушкой, и, видит Бог, Роберт не собирается делать ее бабушкой.

Роберт был его братом, и он был самопровозглашенным вечным холостяком. В горле стоял ком размером с Миссисипи. Я попыталась проглотить его, чтобы сморгнуть жжение в глазах.

— Мой врач говорит, что я еще молода, что мне следует попробовать себя естественным образом еще как минимум четыре месяца, прежде чем мы обсудим следующие шаги.

— Ну, тогда, может быть, пора сменить врачей? — Пол ободряюще улыбнулся, делая глоток своего напитка. Дело было не в том, что он сказал, и даже не в том, как он это сказал. Но что-то было не так всякий раз, когда мы поднимали эту тему. В конце концов, это я сказала Полу на третьем свидании, что не хочу терять время. Что я хотела большую семью и хотела бы начать работать над ней прямо сейчас. Казалось, он был очарован этой идеей. Наш период ухаживания был быстрым и напряженным. Он предложил мне выйти за него замуж еще до того, как мы официально стали жить вместе, и, казалось, обрадовался, когда я спросила, может ли свадьба состояться в Малберри-Крик.

Он был идеальным. В противоположность фобиям отношений, с которыми я встречалась с момента первой приземления в Нью-Йорке. Пол не был мальчиком — он был мужчиной. Он точно знал, чего хотел: четверых, может быть, пятерых детей. Белый забор из штакетника. Дом в Вестчестере. Большой, с белыми колоннами, черными ставнями и розарием. Он хотел мальчиков. Желательно спортивных. Я до сих пор помню, как он упал в обморок, когда впервые услышал, что Да получил полный курс в колледже по бейсболу, а Лиззи стала известной на всю страну гимнасткой.