Падший

— И как она только такие сисяндры носила, ведь неудобно же? — пробормотала девушка, ощупав свою новую «грудь» и повернувшись туда-сюда перед зеркалом.

— Ты ещё корму не опробовала, — позволил я себе пошутить. — Спокойно пройтись с таким задом и такой грудью не каждая сможет. В этом деле ещё потренироваться надо.

Алина презрительно фыркнула, развернулась и медленно продефилировала по каюте походкой модели из угла в угол, а после обратно.

— Супер! — хлопнул я трижды в ладоши. — Не знал бы, что это ты, ни в жизнь бы не догадался. Если теперь пройдёшься вот так же по улице, то все мужики твои, сто пудов.

В ответ моя спутница лишь рассмеялась, хотя, если честно, вполне могла бы обидеться. Возможно, это на неё так новая внешность подействовала, а может, их, в самом деле, в этой дурацкой школе императорских жён учили на совесть. Чтобы будущий муж, повелитель великой Империи, действительно, получал бы от жизни всё самое лучшее.

— Уверена, что сумеешь её точно скопировать? — поинтересовался я на всякий пожарный.

— Уверена. Не беспокойся. За пять с лишним лет я её изучила даже, наверное, лучше себя…

Из гавани Драарана мы вышли этим же днём. После смены личин с корабля не сходили. И даже из адмиральской каюты почти не выглядывали. О том, что на «Гордости Стаур» плывёт «настоящая» высшая из Конклава, а сопровождает её «настоящий» южанин, мы никому из чужих не рассказывали. Да и среди своих не особо распространялись. На палубу выбрались, только когда корабль повернул за мыс и драаранские набережные окончательно исчезли из вида.

Экипаж, уже подготовленный офицерами, нашему новому экстерьеру не удивился. Но интерес проявил. Особенно по отношению к бывшей невесте Ашкарти. Но её это, как мне кажется, совершенно не волновало. Прошлась, покачивая пышными бёдрами, по верхним палубам, постояла на баке, вглядываясь в горизонт… Именно в этот момент матросы буквально головы себе вывернули, сравнивая полуголую деревянную всадницу на носу и живую натурщицу, с которой ту вроде бы как бы сваяли-скопировали.

В каюту на шканцах Алина вернулась спустя полчаса. Только тогда батальеры из экипажа смогли наконец облегчённо выдохнуть. К слову, около половины из них тоже, как я, были одеты в ривийские куфии. А за галеатом в кильватере шла тилландская двухмачтовая тарата, тоже, к слову, трофейная. Командовал ей капитан Брайс, сбежавший из ривийского флота лет пятнадцать назад, с половиной команды и кораблём. О том, куда делась вторая половина команды, Брайс не рассказывал.

«Гордостью», как и на переходе из Горок, командовал Праштий. А в кубриках нижних палуб опять же, как и неделю назад, прятались абордажники Хруста. Основные силы баталии (четырнадцать дракалер и пять транспортников с десантом) двигались в нескольких лигах мористее. И хотя для прямой атаки на Масалах я в них не слишком нуждался, для закрепления на захваченных территориях без них было не обойтись. Причём, не из-за того, что враг мог пойти в контратаку, а из-за того, что, зная пиратские нравы, и мне, и всем нашим, стоило малость подстраховаться.

Ведь одно дело, когда господа из Совета прибудут на полностью контролируемую нашей баталией территорию. И совершенно другое, когда они «вдруг» обнаружат ещё не зачищенные участки, которые можно быстро и беспроблемно занять (хотя бы в качестве «помощи» от союзников), а после, ничтоже сумняшеся, исключить из того «пирога», который требуется поделить между нами и городом в не слишком приятной для Совета пропорции «три к одному».

До Масалаха мы добирались шесть суток. Достаточно долго, если учесть, что шли полным ходом, не жалея рунных камней на «попутный ветер». Впрочем, энергию в них мы с Алиной восстанавливали оперативно, так что расход артефактов заключался только в износе от довольно большого количества перезарядок.

Время в пути растянулось из-за того, что сперва нам пришлось удалиться от берега лиг на сорок, а затем, возвращаясь обратно, двигаться к цели по широкой дуге, разбавляя маршрут «рывками» то влево, то вправо, чтобы сбить с толку возможных преследователей и наблюдателей. Ну, в смысле, чтобы ни у кого в Масалахе, если там ещё есть дозорные корабли и големы-летухи, не возникло бы подозрений, что мы вовсе не те, за кого себя выдаём.

Предосторожность оказалась нелишней. За один дневной переход до цели нашего путешествия вперёдсмотрящий на «марсе» и впрямь обнаружил в небе одинокую «птичку». По рунам познания быстро определили: птичка не наша, а управляющие сигналы идут откуда-то с севера.

— Курс не менять, — приказал я Праштию. — Пусть думают, мы их не видим…

Хозяева магического БПЛА обнаружились спустя два часа. На горизонте показались два паруса. Ещё через час они «превратились» в боевые имперские корабли, идущие на нас парой слева и справа по курсу. Выглядели они, конечно, поменьше нашего галеата, но напакостить, даже при столкновении с дракалерами, могли довольно серьёзно.

— Дежурные барты, — сообщил Праштий. — Посудинки скоростные, тяжёлое вооружение — четыре баллисты…

Я молча кивнул. В открытом море, где работала лишь артефактная магия, огневая мощь имела значение выше, чем возле берега. Имперские маги, к слову, рунами тоже пользовались, но из-за того, что собственных специалистов у них не имелось, приобретали свитки и камни у контрабандистов и применяли их, в основном, для защиты и наблюдения или для «генерации» ветра.

Но это вдали от суши. А возле побережья, где начинала действовать мыслемагия, они уже сами по себе становились сильнейшими магическими источниками. Так, правда, было ещё до падения императора и Конклава. Сегодня, когда пополнять энергию «прямо из воздуха» стало невозможно, имперские маги, как докладывала разведка, восполняли её из имеющихся в Масалахе запасов драконовых «слёз и зубов».

Сколько янтарных шариков имперцы успели скопить в Масалахе, можно было только догадываться. Но от лишних, как я полагаю, они бы не отказались…

Подойдя на дистанцию выстрела, барты подняли сигнальные флаги.

— Спрашивают: «Кто такие?» — доложил Праштий.

— Передайте им: «На борту член Конклава. Идём в Масалах. Требуется сопровождение»…

Ответ взвился на мачтах имперцев примерно через минуту.

— Готовы сопровождать. Примите дежурного лоцмана и досмотровую группу, — прочитал капитан и посмотрел на меня. — Будем принимать?

— Примем, чего ж не принять-то? — пожал я плечами…

Из шлюпки, подошедшей к спущенному вниз трапу, на галеат поднялись четверо.

— Мастер Шукур, — представился Праштию старший. — Дежурный маг-лоцман крепости Масалах. Вы капитан галеата?

— Командую «Гордостью Стаур» по милости сиятельной Астии, — изобразил поклон батальер.

— А где же сама сиятельная? — оглянулся имперец.

— Здесь, мастер. Здесь.

Сошедшая со шканцев Алина выглядела великолепно. Именно так, как должна выглядеть настоящая высокородная при встрече с гостями. Длинное фиолетово-зелёное платье с глубоким (ну, о-о-очень глубоким) декольте, сложная украшенная золотой диадемой причёска, дорогой веер в руке, чуть снисходительный и в то же время надменный взгляд, разного цвета глаза (левый изумрудный, правый фиалковый), походка, как у королевы…

— Сиятельная! — склонился в низком поклоне Шукур.

— А я ведь вас помню, мастер, — проговорила Алина бархатистым контральто, «ткнув» в мага сложенным веером. — Вы были в прошлом году в Ардладарском дворце, на большом приёме.

— О, да, госпожа! Я там, действительно, был и был восхищён вашей красотой.

— Ну, так уж и красотой, — усмехнулась «высокородная».

— Я не увидел там никого, кто мог бы с вами сравниться! — вновь поклонился Шукур. — Но если бы кто-то спросил меня, что я знаю ещё о сиятельной Астии, то я бы ответил: это не только сводящая с ума любого мужчину красавица, это ещё и один из сильнейших магов Империи… Жаль, правда, что её, нашей славной великой страны, больше нет, — грустно вздохнул он, закончив с лестью.