Падший
Шрифт:
Повлияло?.. Не повлияло?.. Фиг знает…
Внешне, по крайней мере, бывшая подавальщица нисколько не изменилась.
Ну да и ладно. Это сейчас не главное.
Я вложил камень Байаль во вторую ладонь неподвижно лежащей Алины и прижал его сверху своей. Со стороны это наверное выглядело, будто мы с утречка, ещё не проснувшись, решили изобразить с ней какой-то старинный танец… навроде мазурки или сальторелло, я в них не слишком-то разбираюсь…
— А теперь? — взглянул я по новой на Триту.
— Закройте глаза, монсьор, и представьте себя… ну, скажем, потоком воды, огибающим гору.
Мысленно
Женские руки легли на мои, прижимая их к камню и оберегу, а через них к ладоням Алины.
«Приготовься. Сейчас начнётся», — прошептали мне на ухо.
В ту же секунду артефакт ожил. А следом за ним ожил и накопитель — осколок драконова сердца.
Волна, которая покатилась от одного к другому, была похожа на поток кипятка, рванувшего через внезапно открывшийся шлюз. Магическим «гидроударом» меня едва не снесло. Едва не расшибло всмятку. Хорошо, успел влиться в бушующую среди ущелий сознания «воду» и, как и просила Трита, стать её частью. Её почти что ядром, а затем и движущей силой. Точь-в-точь по канону: «Не можешь противостоять — возглавь!»
Промчав по ущелью, водяной вал ударил по вставшей на его дороге скале. Он не разбился о неё мириадами брызг, не растёкся сотней ручьёв по горной долине, не обрушился водопадом в соседнее озеро. Он просто ещё раз ударил. Ещё и ещё, наполняясь силой от прячущегося за «спиной» неведомого источника. А затем, поднявшись над миром многометровым цунами, просто сбросил с пути кажущееся непреодолимым препятствие.
Могучим потоком я мчусь по освобождённому руслу, сметаю накопившийся мусор, огибаю валуны-островки, извиваюсь, подобно огромному змею, и наконец догоняю свой собственный хвост-исток, бьющий фонтаном откуда-то из-под земли, дающий мне жизнь и её же потом забирающий.
Перед глазами-каплями, коих во мне триллионы, мелькают картинки из чьей-то вечности.
Рождение. Свет. Чьи-то тёплые руки. Мамино молоко, что слаще любого сиропа. Первые шаги. Первые сказанные слова. Красивое платьице… Я что — девочка?!.. Первые игры. Подружки. Первые тайны. Каракули в школьной тетрадке. Палочки, закорючки. Буквы и цифры. Формулы. Снова подружки. Первые танцы. Друзья. Спортзал. Стадион. Стрельбище. Оружейная смазка. Степь. Кони. Седло. Топот копыт. Море. Высокие волны. Парус. Древние письмена. Чужое наречие. Чужие обноски. Магия… Магия?!.. Огромный дворец. Зло. Огненный шторм. Пустыня. Оазис. Воины в куфиях. Снова дворец. Пыль. Дорога. Война. Поднимающийся над городом ядерный «гриб»… Охренеть!.. Снова дорога. Церковь с косым крестом. Стрела и дубинка. Говорящая кукла. Горящая гавань. Тонущие корабли. Взрыв… Рождение…
Из чужого сознания меня выкинуло, словно щепку из бешено вращающегося водоворота.
Очнулся уже на полу, отброшенный от кровати метра на три, не меньше. И первое, что увидел — это испуганные глаза моей спутницы.
— Ой! Я нечаянно, — покраснела она, подтягивая одеяло повыше, чтобы прикрыться. В лазарете, как водится,
«бессознательные» больные всегда лежат голышом — раздевать-одевать их по нескольку раз на дню никакому доктору не упало.— За нечаянно бьют отчаянно, — буркнул я, поднимаясь, ощупывая опухшую челюсть. — Чуть зубы мне все не выбила. От же… драчунья…
— Вы, монсьор, так на неё навалились, что она вас, наверное, за насильника приняла, — засмеялась появившаяся за изголовьем Трита. — Меня, кстати, Тара зовут, — сообщила она обернувшейся на голос Алине.
— Тара? — наморщила лоб девушка. — А! Это которая Трита? Да?
— Которая Трита, да, — ответила женщина. — Только ты меня Тритой не называй. Меня здесь все знают как Тару.
— Хорошо, — кивнула Алина. — Буду звать тебя Тарой… А здесь — это где?
— Мы в Драаране, девочка. В санчасти баталии Краум.
— В Драаране?!
— Да. Уже в Драаране. Но вопросы пока отложим, — остановил я уже было приготовившуюся отвечать сестру капитана Дайруса. — А сейчас давай так. Раз ты уже выздоровела, значит, приводи себя в порядок, одевайся, обедай и… как будешь готова, жду тебя у себя. Тара проводит. А заодно и покажет, расскажет, что здесь да как. О’кей?
— О’кейно, — фыркнула девушка…
В мою квартирку при штабе бывшая невеста Ашкарти пришла через два часа. Осунувшаяся после болезни, но уже не такая бледная, как в лазарете.
— Как ты? — спросил я, усадив гостью на тот же стул, на котором до этого сидела Трита.
Девушка немного поёрзала, переместила ножны с мечом себе на колени и спросила в ответ:
— Вообще или прямо сейчас?
— Сейчас. И вообще. Мне надо знать, насколько ты изменилась. Готова ли продолжать делать то, что делала раньше.
— Ну… — она ненадолго задумалась. — Когда мы сбежали от Астии… сперва было боязно, потом весело, а сейчас… просто нормально. Я просто чувствую, что поступаю правильно. Что делаю то, что нужно. Что я не зря провела в этом мире шесть с лишним лет. Знаю, что иногда я нужна ему. Вот как сейчас, например. Так же, как ты…
— Ты больше не хочешь возвращаться домой? — поднял я бровь.
Алина негромко вздохнула:
— Хочу. Больше всего на свете хочу. Но только уверена: жить, как и раньше, мне будет скучно.
Я посмотрел на неё с интересом:
— И тогда ты вернёшься сюда?
— Навряд ли, — покачала она головой. — Ведь во Вселенной, наверное, столько миров…
Спорить я с ней не стал:
— Может быть, ты и права. Но только мне кажется, что ты всё равно будешь вечно стремиться домой. Я много где побывал, и я это помню. Помню, как тянет оттуда на Родину. Как бы там ни было хорошо, но дом — это дом, и человеку, если он человек, его никогда ничто не заменит.
— Но почему ты тогда не хочешь вернуться прямо сейчас? — тут же вскинулась девушка. — Почему отправляешь меня, а сам остаёшься?
— Я уже говорил, у меня дела. Мне надо кое-кого найти и кое-что выяснить.
— Я помню, ты говорил, — кивнула Алина. — Ты хочешь найти свою Рей. Ты веришь, она не погибла.
— Всё правильно. Верю. И без неё я отсюда никуда не уйду.
— А если она не захочет? Ведь у неё, наверное, тоже есть дом, и этот дом здесь.
Я почесал в затылке, а затем рассмеялся: