Пагода журавлиного клёкота

Лиза накрыла на стол, и мы сели завтракать. Когда она налила мне чай и уселась напротив меня, я спросил:

– Скажи, дорогая, ты счастлива со мной?

– Что за вопрос? – удивилась она. – Раньше ты никогда меня об этом не спрашивал.

– Я понимаю, – ответил я, – что вопрос мой неожиданный. Мы прожили вместе уже семь лет, и всё это время я был счастливым человеком, потому что очень любою тебя. И люблю тебя настолько сильно, что, если бы тебя не стало рядом со мной, я бы почувствовал себя самым несчастным человеком. Но вот я задаюсь вопросом, всё ли я делаю для того, чтобы ты рядом со мной тоже чувствовала себя счастливой?

Лиза поднесла чашу к губам, отпила глоток чая и посмотрела на меня своим проникновенным взглядом. Этот взгляд всегда проникал в мою душу и был настолько необычным, что мгновенно зажигал внутри меня огонь возбуждения. Мне казалось, что именно из-за этого взгляда я и полюбил её когда-то.

– Видишь ли, – сказал я ей, – все мы наделены способность радоваться вещам, и в чём-то открываем свою собственную красоту. У всех у нас разное чувство прекрасного. Если мы открываем для себя что-то прекрасное, то весь мир становится вокруг нас желанным, и мы способны пройти с ним через все невзгоды и страдания. В этом прекрасном мы находим смысл нашей жизни, потому что мы вступаем с ним в единство и гармонию. Для нас это прекрасное всегда имеет какую-то тайну и содержит волшебство. Вот, например, взять простое лицо, в котором нет ничего примечательного, оно может нравиться или не нравиться, но если это лицо любимой, то всё меняется. Оно имеет тысячи изменений, когда переживает или радуется, печалится или грустит. Его можно сравнить с небом, любое изменение в природе тут же отражается в нём. Но иногда оно загадочно, и я не понимаю, что с ним происходит.

– С чем? – спросила Лиза, улыбнувшись. – С моим лицом или с небом? Вы, философы выражаете всегда свою мысль так неопределённо, что иногда трудно догадаться, о чём вы говорите.

– Вот видишь, – опять сказал я ей, – мир настолько сложно устроен, что иногда трудно понять, что скрывает та или иная тайна. Иногда я тайно наблюдаю за твоим лицом, но не всегда понимаю, что тебе нравится, а что тебе претит. Я бы не сказал, что твоё лицо не проницаемо, но всё же иногда мне трудно понять, что ты чувствуешь. Я понимаю, что тебе нравятся блага жизни, красивые вещи, потому что ты сама красивая. В тебе есть некое устремление к духовной жизни, определенная мудрость, но всё это ещё не означает счастливого состояния, даже когда всё это имеется в избытке. Для многих мужчин, например, счастьем является стремление к идеалу. Но вот что составляет женское счастье, для нас, для мужчин, наверное, всегда останется загадкой.

Лиза, услышав эти слова, рассмеялась.

– Ты думаешь, что счастье мужчин отличается от счастья женщин? – спросила она. – Но я не вижу никакой разницы в счастье, чье бы оно не было. Счастье и есть счастье, оно всегда субъективное и индивидуальное. Я очень сомневаюсь, что есть какое-то общее счастье.

– Ну, когда мы вместе слушаем прекрасную музыку, или, когда мы молимся одним и тем же идеалам, разве это не общее счастье? Когда мы оба радуемся, мы, наверное, оба счастливы. А разве, когда ты вдруг входишь в единство с миром, и чувствуешь себя абсолютно свободной от времени, разве ты не счастлива? Во время твоих упражнений йогой и твоей медитации ты, наверное, ощущаешь нечто такое, что делает тебя на какое-то время счастливой.

– Не знаю, может быть, – сказала Лица и посмотрела на часы, – мне нужно собираться в школу, а то я опоздаю.

– Мне тоже нужно раньше выйти из дома, – сказал я, – а то сегодня у меня машины нет. Не знаю, сколько я прожду автобуса на остановке.

Мы закончили завтрак, быстро оделись и вышли из дома. Утро было почти летним. Солнце освещала мир своей утренней улыбкой. Некоторое время мы шли молча вместе, и вдруг Лиза сказала мне:

– А знаешь, однажды в детстве я почувствовала себя очень счастливой. Было такое же утро, и я шла в школу. Один мальчик, который мне нравился, попал мне навстречу и улыбнулся мне. Не то, чтобы я была в него влюблена, нет, не подумай ничего такого, просто мне было приятно его видеть. Ну, знаешь, есть люди, с которыми приятно общаться. Но я с ним даже не была знакома, так просто, когда он проходил мимо, я на него смотрела. Да и он не проявлял ко мне особого интереса, даже иногда проходил, как бы не замечая меня. И вот он мне улыбнулся, наверное, ему в эту минуту было очень хорошо. И мне тоже стало хорошо. И я почувствовала себя счастливой. Я ходила ещё в начальную школу, ни о какой любви я даже не думала. Просто бывают такие случаи в жизни, когда некоторые вещи вступают в созвучие с собственной жизнью и проникают в наше сознание. Когда нет никакого желания, но возникает блаженство от того, то кто-то тебе улыбнулся. Ничего не произошло, но в душе всё совпало самым чудесным образом, когда утренний солнечный свет мягко струится из радующейся голубизны неба, и даже звуки собственных шагов кажутся сладостными, потому что душа ощущает своё присутствие в этом мире, и то, что ты у кого-то обратил на себя внимание. Не знаю, поймёшь ли ты меня, но счастье ни от чего не зависит, оно рождается само собой, когда тебе приятно быть самой собой и находиться этом мире.

Мы остановились возле ворот её школы. Дети пробегали мимо нас и здоровались с ней как со своей учительницей. Я понимающе кивнул ей головой и спросил:

– Так ты не против того, чтобы я купил дачу?

Лиза улыбнулась и сказала:

– Я очень даже согласна. Но я хочу, чтобы дача мне понравилась.

– Мы будем выбирать её вместе, – согласился я, – как только тебе что-то понравится мы её купим.

На этом мы расстались. Она пошла в школу, а я – на остановку. Город уже давно проснулся и на улице было много народу. Все спешили на работу или на службу. Я втиснулся в переполненный троллейбус. Стоя в толпе, я думал о Лизе и о наших с ней отношениях. В троллейбусе практически не было личного пространства, все почти прижимались друг к другу: и мужчины, и женщины. Все эти люди были настолько разными, что ни в чём не походили на друг на друга, но что-то их всех объединяло. Здесь можно было столкнуться с человеком единственный раз в жизни и больше никогда его не встретить. И каждый этот человек имел свой собственный мир, свои пристрастия и свою жизнь, связанную с его личной судьбой. Но было в них что-то такое, что делало их похожими, может быть, сама их жизнь и те законы, по которым эта жизнь протекала и творила их судьбу. Мужчины и женщины – разные в общем, и общие в разном.

Я вспомнил монаха Вэйя и некоторые отрывки его комментариев. Там он говорил, что в жизни всегда происходит танец между драконом и тигром, между женским и мужским началом. И не известно ещё, кем является тигр, а кем – дракон. Тигр танцует на земле, а дракон устремляется ввысь в небеса, туда, где бушуют ветры и космические волны разных энергий. Но где-то есть сосредоточение всех кругов, так называемая, середина, куда все стремятся попасть, и куда все в конце концов попадают. Середина – это центр – истинное место рождения сокровенной жемчужины, то место, где воедино сливаются мужчина и женщина. От этого слияния всегда рождаются плоды. Они как бы возникают из нечего, оплодотворяются и одухотворяются, чему способствуют столкновение разных энергий и энергетических полей. В этом месте зарождается младенец «ин-эр», о котором говорил Лаоцзы, как о корне жизни и начале всех учений, а Мэнцзы говорил, как о сердце взрослого человека, приносящем успокоение и находящем путь к природному началу и завершению. Это место там, где нет различия, где стороны света сходятся и меняются местами, где огонь рассвета и заката соединяются с небесной осью, где в шуме большого города можно обрести покой, где великое сокрытие открывается в явном. И человеку не нужно углубляться в горы, чтобы обрести покой в одиночестве. Можно в полном гуще людей, в таком месте, как троллейбус, отключиться и предаться медитации. Время не играет никакого значения.

Я попробовал отдаться медитации прямо в троллейбусе, стоя зажатый между телами других пассажиров. И вдруг, вспомнив о монахе Вэйе, я вдруг почувствовал себя почти что счастливым, мне стало комфортно среди этой толпы. Мне показалось, что на какое-то время я стал центром Вселенной. Да, все эти едущие вокруг меня существа походили на капли воды, на пузыри, появившиеся на воде. Все они как бы временно проявились в этом мире, чтобы затем исчезнуть, раствориться в неизвестности. Все они также походили на сплетающихся телами драконов и тигров. И у всех их в сердцах было что-то определённое и вечное преобразующееся в силы Янь и Инь. Все женщины походили на драконов и жили на глубине моря в своей стихии воде, они являлись как бы образом энергии Янь, зарождающейся в своей глубине Инь, что соответствовало дереву. А мужчины предпочитали жить на вершине общества, поднимаясь в горы, в своей сфере Ян. И их средой являлся камень и гора, как корень Неба и Земли. Но мужчины были также и образом энергии Инь, рождающейся в сердцевине их Ян, отождествлённого с металлом. И в них, как и в женщинах, были вода и огонь, только в разных пропорциях и в обратном становлении. Так что все эти люди, едущие в троллейбусе, движимым электричеством, имели в себе свои энергетические поля: отрицательные и положительные, где в воде зарождался огонь, а в огне – вода. Их жизнь была кратким мгновением, но каждый из них обладал потенциалом вечности и мог продлиться до бесконечности, если бы знал, как управлять своей внутренней энергией. Каждый мог стать энергетическим центром своего микрокосмоса, если бы обладал определёнными знаниями. Но никто из них не подозревал о своих возможностях. Все они жили на земле, являющейся источником жизни, но не догадывались, что внутри себя имеют свою землю в центе своего человеческого тела. И эта земля может родить им бессмертие, зачать сокровенную жемчужину, порождённую соитием двух энергий тела, тигра и дракона, чувств и природы, сердца и дыхания.

Глядя на скучающую толпу, я представил, что если бы они получили сокровенные знание, то могли бы прямо в троллейбусе превратиться в бессмертных, обрести новое совершенное тело, которое через макушку головы способно покинуть старое тело, превратившееся в пустую оболочку, подобно тому, как младенец в момент рождения покидает материнскую утробу. Но они ничего не знают ни о Небе, ни о Земле. И даже покинув свои тела не будут знать, куда им направляться. Ведь как говорил легендарный китайский император Фу-си, Небо располагается на юге, Земля – на севере, что полностью соответствует чередованию стихий, так как юг – это чистое Ян, а север – это чистое Инь, и все женщины должны откочёвывать на восток, а мужчины – на запад. Когда-то легендарны император Фу-си понял истинно гармоничный миропорядок идеального космоса, не облечённого ещё в грубую телесность и пребывающего в состоянии утончённой энергетической субстанции, но впоследствии сгустившейся в телесность и превратившейся в Поднебесную. И вот, чтобы обрести вечную жизнь, нам вероятно, необходимо попасть в этот прежденебесный космос и восстановить своё прежденебесное состояние. Для этого и нужны те знание, которые прокомментировал монах Вэй. Нужно всего-то отыскать небесную ось. Она находится где-то в районе звезды Малой Медведицы, вокруг которой вращается весь небосвод. Дао использует это созвездие в качестве своего механизма. И в человеческом сердце тоже есть своя небесная ось – это сердце, как мыслящее чувствилище, центральная небесная ось внутреннего микрокосмоса, это оно рождает огонь, который нужно пользоваться осторожно. Мне необходимо срочно овладеть им и выработать в моём теле эликсир бессмертия. Я мог бы поделиться своими знаниями с Лизой. Тогда бы мы оба стали бессмертными и жили бы вечно. Ведь человек это целая вселенная, и в нём сокрыты все её тайны и решение всех вопросов.

В это время объявили мою остановку, и я вышел возле университета, оставив целый автобус кандидатов в бессмертные. Рядом с университетом в киоске я купил газету с объявлениями и углубился в чтение сообщений о продаже дач. Из всех колонок меня заинтересовали три предложения, которые я подчеркнул и наметил после получения в автосервисе автомобиля в этот же день осмотреть эти дачи. Оставалось ещё четверть часа до начала экзаменов, и я, сидя на скамейке в скверике университета, стал думать о Лизе.

Когда-то, когда она ещё училась в моей группе, мы встречались с ней на этом самом месте. Как много времени утекло с тех пор! Тогда она была ещё совсем неопытной девочкой, а сейчас она имеет уже своё мировоззрение, свой внутренний мир и даже свою личную жизнь. Как же мне её вернуть? Сейчас я ставил своей главной задаче: оторвать её от того мужчины, увлечь её чем-то таким, чтобы она забыла обо всём на свете, ввести её в свой внутренний мир, если это получится, и родить вместе с ней ребёнка.