Палочка для Рой

— Не хочешь узнать, как прошёл суд? — спросил Грюм.

— Я знаю, как он прошёл, — сказала я. — Единственный вопрос — что будет со мной теперь?

Дамблдор покачал головой:

— Я нашёл для вас идеально подходящую семью, с детьми. У них вы смогли бы, наверное, пожить нормальной жизнью в своё удовольствие. Но после случившегося они, по вполне понятным причинам, стали опасаться принимать вас.

— Из-за того, что я защитила Гарри Поттера?

— Из-за того, что ты — безжалостный киллер, — прорычал Грюм. — Будь у меня дети, я бы на одном континенте с тобой их держать побоялся.

— Так куда вы собираетесь меня определить? — спросила я. — На интернатуру в Азкабане или Гринготтсе?

Если в этих двух местах у меня получится сделать то же, что и в Министерстве, я ещё сильнее приближусь к победе.

— Нет, — сказал Дамблдор. — Мне пришлось попросить помощи у того, кто в иных обстоятельствах нам бы не подошёл.

— Кто это? — спросила я.

— Ремус Люпин.

— Оу… это потому, что он оборотень, да? — спросила я. Я видела его имя в списке Службы Поддержки Оборотней, которая была подразделением Отдела Контроля за Магическими Существами.

— Как ты это узнала? — спросил Грюм. Он грозно шагнул ко мне.

— Его имя немножко очевидно, вы не находите? — спросила я. Заметив непонимающий взгляд Грюма, я пояснила: — Ремус — это латинский вариант имени одного из братьев, Ромула и Рема, которые боролись за контроль над Римом. Их вырастили волки. А «Люпин» — вообще переводится с латыни как «волк». Он себе псевдоним взял, да?

Это было похоже на кличку кейпа, которая служила визитной карточкой и показывала миру истинную природу носителя. Назваться «Ремус Люпин» было всё равно, что «Рой» или «Шелкопряд», правда же?

— Уверяю вас, что Ремус Люпин — имя, данное ему при рождении, — сказал Дамблдор.

Я поражённо уставилась на них. Не псевдоним?

— Так что, оборотничество передаётся по наследству? — смущённо спросила я.

— Нет. Его укусили.

— Чудн'o.

Было, конечно, странно, что Гербологию у нас ведёт профессорша Стебель,⁽⁴⁰⁾ но я думала, что это тоже псевдоним. Может, она потомственный фермер, или типа того.

Может, именно такая фамилия вдохновила её заняться гербологией.

Или, может, просто никто не воспринимал бы всерьёз профессоршу Стебель, если бы она пыталась преподавать Защиту от Тёмных Искусств.

— Вас не волнует, что он оборотень? — осторожно спросил Дамблдор.

— Если я правильно понимаю, это означает, что у него проблемы только пару ночей в месяц? — спросила я. — Меня больше волнует, не работает ли он на Пожирателей Смерти.

— А ты не знаешь? — спросил Грюм.

— В моих способностях случаются слепые пятна, — пояснила я. — А значит, мне приходится постоянно быть начеку.

— Уверяю вас, он не враг, — сказал Дамблдор. — Я использовал все средства, бывшие в моём распоряжении, чтобы убедиться, что для вас жить с ним будет безопасно.

— Ладно, — сказала я. — Но палочку всё равно верните.

Грюм скривился и бросил палочку и мошонку на пол передо мной. Он что, боялся отдавать их мне из рук в руки? Я никогда намеренно не причиняла вреда союзникам, по крайней мере, без абсолютной на то необходимости.

Я присела, зорко наблюдая за ними обоими. Подобрав свою мошну, я сунула туда руку. Несколько щепоток Перуанского Порошка Тьмы ещё оставалось, но все ножи пропали.

Свою вторую палочку я сунула Гермионе за пазуху перед тем, как в пещеру ворвались авроры. К счастью, Грюм её не видел — концентрировался на мне.

— Где мои ножи? — спросила я.

— Конфискованы во благо Великобритании, — сказал Грюм. — Как вещдок. Назад ты их не получишь.

Я скривилась.

— Круто. Пойдёмте уже, посмотрим на этого Волка Волковича, или как там его.

Если он хоть немного умел колдовать, я смогла бы раскрутить его на тренировки во время каникул.

Но на случай, если он враг, придётся оставаться начеку.

— Он был другом отца Гарри, — тихо проговорил Дамблдор. — И я просил бы вас, в качестве личного одолжения, не пырять его ножом.

— Постараюсь, — пообещала я.

Если бы у моих насекомых были пальцы, они бы сейчас дружно скрестили их за спинами.

Глава 60. Переправа

Ремус Люпин выглядел болезненно.

Он был высоким и крупным, но лицо было бледным, и на коже виднелись морщины, несмотря на не такой и старый возраст. В его тёмно-русых волосах уже пробивалась седина. Мантия на нём была потёртой и изношенной. И сам он выглядел истощённым.

Если он был одноклассником родителей Гарри, то не должен был выглядеть таким старым.

Было бы мне и правда одиннадцать, я, скорее всего, не заметила бы таких деталей, но мне было не одиннадцать. Люпин был нездоров.

Рядом с ним стоял Дамблдор, и взгляды, которые он бросал на Люпина, указывали, что, возможно, не стоит встречать его по одёжке.

— Мисс Эберт, — сказал Люпин.

Я кивнула ему. Палочка покоилась в моей руке под мантией.

Хоть я была уверена, что Дамблдор считает Люпина надёжным, в мире, в котором мы жили, нельзя было что-то утверждать наверняка, не тогда, когда каждый волшебник мог контролировать разум или менять внешность.

Насекомые на нем не ощущали запаха Оборотного, но был болезненный, едкий аромат, что-то вроде больной собаки. Если это был запах оборотня, такое знание могло оказаться полезным. Возможно, принимая во внимание его общий вид, что он болел чем-то еще.

— Мистер Люпин, — ответила я, кивая.

— Должен признать, не имею ни малейшего представления, как растить ребенка, — сказал он.

— Я едва ли помню, как им быть, — отозвалась я. — Обращайтесь со мной, как со взрослой, и я отплачу вам тем же.

Он нахмурился:

— Боюсь, что Дамблдор считает, что вам нужно вовсе не это. Он опасается, что обстоятельства, в которых вы находитесь, причиняют ущерб вашей душе.

Он хотел сказать, превращают меня в социопатку? Возможно, он и прав.

Дамблдор мудро хранил молчание. Он уже довёл до меня свою позицию. Изначально он хотел поместить меня в нормальную семью, где я смогла бы социализироваться с обычными людьми.

— Я вынуждена была находиться настороже в прошлые несколько месяцев, окруженная врагами, — сказала я. — Это слегка утомляет.