Палочка для Рой

– Нет, — ответила я. — Вы знаете заклинание,а я хотела бы изучить его, вот и всё.

Он нахмурился и уставился пристально на меня.

И плотно сжал губы.

– Я не буду вас учить, — произнёс он.

Слова прозвучали бы намного более впечатляюще, если бы все его тело не дрожало.

– Это будет неправильно.

– Почему нет? — спросила я.

– Большинство заклинаний памяти просто скрывают воспоминания, — пояснил он. — Помещают слой между сознанием и воспоминанием, так, чтобы к нему не было доступа.

Я кивнула.

– Но известны случаи, когда плохо исполненные чары памяти полностью стирали все воспоминания, оставляя жертв младенцем во всём, кроме тела. Им приходилось заново учиться ходить, говорить, пользоваться туалетом. Ужасная судьба.

– Почему бы не применять такое на преступниках? — спросила я.

– Что? — спросил Локхарт.

Лицо его приняло несвойственный ему вид и выражало омерзение.

– Разве это не будет лучше Поцелуя? — спросила я. — Предоставление им второго шанса в жизни?

Он покачал головой.

– У них никогда не будет шансов... не с жертвами, требующими их крови.

– Тогда превратить их в камень, — сказала я. — Освободить сто пятьдесят лет спустя. Вряд ли кто-то будет помнить их, и у них не будет никакого доступа к их системам обеспечения, богатству... это будут полностью новые люди, с новой жизнью, предоставленной взаймы.

– Они будут мертвы, — ответил Гилдерой. — Всё, делающее их теми, кто они есть... эмоции, воспоминания, их... всё исчезнет. Еще хуже, что случится на другой стороне?

– Что вы имеете в виду? — спросила я.

– Представьте, что вы стёрли память Беллатрисе Лестрейндж и каким-то образом превратили её в хорошего человека. Предположительно, когда умрёт, она получит два набора воспоминаний, и как она сумеет согласовать их друг с другом?

– Это лучше, чем полное уничтожение её души?

В своей прошлой жизни я была до известной степени агностиком; я всё ещё не была уверена насчёт всего этого дела с душами, хотя, возможно, что от меня только и осталось, что душа. А возможно, я была всего лишь копией воспоминаний прошлой себя, помещенной в нынешнее тело.

– Иногда Министерство может быть жестоко, — сказал Локхарт. Он пристально смотрел на меня некоторое время. — Вы же не планируете что-либо предпринять со всеми этими делами, не так ли?

– О, нет, нет, — ответила я, улыбаясь. Впрочем, улыбка не достигала глаз. — Просто нахожу этот вопрос весьма интересным. Надеюсь, что вы будете более благожелательны насчёт обучения, когда я... стану более опытной в убеждении.

Взгляд в его глазах стал встревоженным.

– В этом нет необходимости, — произнес он. — Уверен, вы быстро учитесь.

– Вы удивитесь, насколько, — ответила я. Подумала секунду. — Вам следует знать, что я сказала паре человек, зачем пошла сюда, и записала всё в нескольких местах... просто на тот случай, если в ходе тренировок произойдёт несчастный случай.

– Хотел бы я забыть этот разговор, — пробормотал он.

– Ну, если вы научите меня, то сможете! — пылко сказала я.

Он побледнел и покачал головой.

– Я не могу выпустить на свободу в мир нечто подобное, — ответил Локхарт. Губы его сжались. — Также, мне нравится помнить, как пользоваться туалетом, и в руках кого-то неопытного...

– Так как стать опытным? — спросила я. — Вряд ли кто-то соглашается добровольно помогать в подобного рода вещах.

– Домовые эльфы и гоблины, по большей части, — пояснил Гилдерой. — Хотя гоблины убьют вас, если поймают за стиранием памяти, и домовыми эльфами, как правило, владеют богачи. Авроры изучают его на преступниках, чья вина доказана; обычно таких всё равно приговаривают к Поцелую, или на тех, кто никогда не выйдет на свободу. Но результаты всё равно не слишком хорошие.

– Хм-м, — отозвалась я. — Полагаю, тогда мне следует попрактиковаться на Пожирателях Смерти. Спасибо за вашу помощь!

Чёрта с два я собиралась использовать блендер на мозгах домового эльфа. Они были, в сущности, разумными, человекоподобными собаками.

Встав, я сказала:

– Так или иначе, я изучу это заклинание, но обещаю, что не буду использовать его на детях или учителях здесь, в школе, за исключением случаев абсолютной необходимости.

По какой-то причине, когда я уходила, мне хотелось смеяться от вида его лица.

Глава 85. Серьезная

– Клянусь, я тут вообще ни при чём, — произнесла я.

– Думаю, ты понимаешь, почему мы с трудом верим твоим словам, — ответил Грюм. — Принимая во внимание то, что ты находилась в центре каждой конфликтной ситуации за прошедшие два года.

– Это преувеличение, — возразила я. — Я не имела никакого отношения к законам об оборотнях или другим зверствам Амбридж. Весь прошлый месяц я находилась здесь, занимаясь своими делами.

Учебный год практически закончился, а я всё ещё не знала, где в конечном итоге окажусь летом. С учётом того, что Надзор так и не восстановили, всё это действительно не имело значения. Теперь я могла жить в туннеле ливневой канализации и действительно сделать его пригодным для обитания, спасибо тем бытовым заклинаниям, которым я научилась, благодаря книге Гермионы.

– Сгорели особняки шести чистокровных семейств, а ты утверждаешь, что не имеешь к этому никакого отношения?

– Я не какая-то там античистокровная расистка! — воскликнула я. — В моей организации есть чистокровные. Всё больше и больше их присоединяются к нам.

– Некоторые говорят, что у этих семей были налажены отношения с Пожирателями Смерти.

– И вы не расследовали эти слухи? — спросила я. — Кажется, это должно было быть первоочередным делом.

– Самая первоочередная задача — навести порядок в своём доме, — ответил Грюм. Он нахмурился. — Твой вклад в это дело оценен по достоинству.

– Я на стороне Министерства, — отозвалась я. — По крайней мере, этого Министерства. Я бы не стала настраивать колеблющихся парламентариев против нас, тем самым ставя под угрозу все наши достижения.

– Кто-то настроил, — угрюмо произнес Грюм. — Мы надеялись, что, может, у тебя есть какие-то идеи, кто это сделал.

– Мои способности по большей части сосредоточены на угрозе мне самой, — пояснила я. — В пределах моей организации никто из детей ничего об этом не слышал, по крайней мере, из того, о чём они мне рассказывали.