Памела или награжденная добродетель

Сіи слова пронзили мое сердце въ разсужденіи не праведныхъ упрековъ, но слыша что онъ намренъ меня оставить въ поко, не вытерпя вскричала, Боже мой какая перемна! для чево бываютъ смягченны и покорны т въ своей невинности, когда другіе себя пороками внчаютъ.

Посл тово я пошла въ свою спальню и стала писать письмо къ вамъ, хотя и печалилась о ево нареканіи, но радуюсь очень, что онъ женится скоро, и во все оставляетъ свои намреніи худыя. Нын начинаю льстится, что вс на меня гоненіи скончались, ежели не такъ то надобно чтобъ моя доля во вки была весьма не счастлива! но чтобъ со всемъ всхъ искушеній убжала, тово подумать не смю пока къ вамъ не пріду, мн кажется что въ такой великой страсти разкаяніе и исправленіе такъ скоро быть не можетъ. Но Богъ можетъ вдругъ обратить ево къ познанію и вложить въ сердце добродтель и жалость, однако еще не со всмъ буду врить, и хотя знаю что вамъ печально, но имя окказію послала все что написала и осталась

Ваша покорнйшая Дочь.

ПИСЬМО XXVII.

Мой любезныя Родители!

Я рада что въ послднемъ письм не звала васъ къ себ на встрчу, и Иванъ мн сказалъ что вы не будете, обнадежа, что я найду способъ быть у васъ. У прикащика нашего бради есть одноколка, надюсь онъ мн ее дастъ, а кареты получить не можно, да къ томужъ оное и не прилично по моему состоянію, я лутче найму, даромъ что у меня не много денегъ отъ покупокъ осталось, но надюсь госпожа Жервисъ меня оными ссудитъ, или господинъ Лонгманъ. Но вы конечно будете думать какъ заплатить оныя, да я и сама не люблю должна быть ни кому, всевожъ боле я рада тому, что вы встрчать меня не будите: ибо я точно день отъзду моево же знаю, а по видимому чуть не пробудуль еще здсь дней восемь. Бдная Жервисъ къ четверьгу изготовится не можетъ, а хочетъ безмрно со мною хать вмст.

Куда я буду счастлива когда при ду къ вамъ любезныя родители, и укроюсь отъ всхъ нападковъ, хотя онъ нын ласковъ и смиренъ предо мною, и кажется не таковъ сердитъ какъ прежде. Вчерась принесли къ нему богатое платье: ибо онъ намренъ хать въ Лондонъ къ торжеству, наступающему въ день рожденія Королевскаго, вс говорятъ, что ево хотятъ здлать Перомъ. А я больше желаю, чтобъ ево здлали честнымъ человкомъ, хотя и вс ево такъ признаваютъ, только ко мн, по моему нещастію, не таковъ кажется. Какъ скоро платье надлъ, то прислалъ за мною. Памела, когда я пришла къ нему сказалъ мн, ты очень хорошо длаешь себ платье и наряжаешся изрядно, но скажи мн каково и мое и ко мн присталоли? Я очень мало отвчала ему, или со всмъ не знаю ни чево въ нарядахъ, однакожъ какъ мн кажется платье ваше хорошо очень!

Камзолъ ево весь выкладенъ былъ кружевомъ золотымъ, и все къ нему очень пристало. Но что онъ по томъ здлалъ, то уже я немогла боле хвалить ево плаятіе. Для чево ты не носишь говорилъ онъ мн старова твоево платья? (Ибо я отъ тово время какъ надла все ходила въ моемъ новомъ наряд) хотя къ теб и сіе пристало! вотъ мое платье, государь мой, я ему отвчала, и то только одно своимъ могу назвать, что нужды въ какое бы платье такая двка какъ я ни одлась. Ты очень чиновна Памела, говорилъ мн и злопамятна, полно дурачится и сердится за малую бездлку, поврь мн, что вы съ дурай Жервисъ своимъ крикомъ меня боле на пужали нежели я васъ. Ежели вы боялись отвчала я, чтобъ служители ваши не видали не милосердія вашева къ бдной двк, которая подъ вашимъ покровомъ, и по вол матери вашей, мучительную жизнь терпитъ, то для чево не боялись Бога всемогущаго, которой всевидецъ, и предъ нимъ мы вс равной отвтъ въ длахъ своихъ дать должны, и вс будемъ въ равномъ достоинств.

Онъ взявъ меня за руки съ видомъ нисколько сердитымъ говорилъ, вотъ разумно разсудила, мн кажется годишся по нужде въ проповдницы, какъ мой священникъ умретъ въ Линкольн, я тогда на тебя надну рясу, и ты въ ево мст будучи больше заставишь себя слушать. Я бы желала отвчала я ему, что бы ваша собственная совсть, проповдывала вамъ справедливость, тогда не надобенъ бы былъ вамъ проповдникъ. Полно Памела, оставимъ наши разговоры, которые боле не въ мод, я только за тмъ звалъ, чтобъ показать теб мое платье, и сказать, что бы по желанію госпожи Жервисъ была здсь пока она пробудетъ. Ахъ, нтъ, Государь мой, я ему вскричала! я бы давно рада ухать изъ вашева дому.

Какъ ты неблагодарна говорилъ онъ! я думаю, что очень будетъ жаль каждому, видть тебя съ твоимъ прекраснымъ лицемъ и нжными руками въ работ тяжкой и грубой когда возвратишся къ отцу своему въ деревню. Я по совтую госпожъ Жервисъ въ Лондон нанять для себя домъ, гд и тебябъ содержала какъ дочь свою, ты очень хороша, то какъ скоро провдаютъ, всегда будетъ людей толпа въ вашемъ дом, и ты скоро разбогатть можешь. Сія ругательная издвка пронзила мое сердце, глаза мои залились слезами, и я вырвавъ у нево руку, говорила плача и воздыхая; государь мой, я никогда такой издвки отъ васъ не ожидала, сіи слова весьма сходны съ прежними вашими поступками, которые я забывать начинала. Воля твоя, хоть сто разъ сердися, я не могу молчать, отвчалъ онъ, я уже преодоллъ свою слабость, и когда вы отъ меня изъ дому съ госпожею Жервисъ итти собрались, то я до тхъ поръ пока пробудете, не такъ какъ моихъ служанокъ, но какъ гостей у себя держать буду. Вы говорите и думайте, что хотите; а мн кажется Памела, презирать теб всево тово, что я сказалъ, такъ много нзачто. Вижу, что ты понятіе о добродтели имешь весьма баснословно, и не сумнваюсь, что ты въ томъ не побдимою Героинею будешь: но моя дарагая Памела, говорилъ съ видомъ ласковымъ и лукавымъ! подумай о изрядномъ случа себя прославить, расказывая всякой день госпож Жервисъ, о клятвахъ и объ общаніяхъ, какіе теб молодцы молодые станутъ приносить, то по сему и довольную матерію будешь имть составить письмо къ отцу твоему и матери; и точно могу тебя уврить, что то лутчее средство будетъ вести жизнь свою, вышедъ изъ моево дому. Изрядно государь мой употребляйте умъ свой мн въ совтъ, но поврте, ежелибъ мы оба были равны, вы бы не смли такъ меня ругать, а теперь пользуяся своею знатностію и богатствомъ, весьма не къ стате вооружаетесь противъ подлости и нищеты моей. Скажите по совсти мн, пристойноль то не только состоянію вашему, но покрайней мр богатому вашему платью.

Куды какъ Мать моя благоразсудна, онъ сказалъ, въ намреніи со мной поцловатся. Я въ смущеніи будучи вырвавшись у нево говорила, поди прочь хотябъ ты не вдомо кто былъ, я не хочу минуты жить въ твоемъ домъ и слышать такіе разговоры, пойду къ послднему мужику жить въ деревню и буду моими нжными, по твоимъ словамъ руками, носишь лутче землю, нежели живучи здсь слышать ваши разговоры.

Когда я послалъ за тобою, въ тотъ часъ былъ очень веселъ, говорилъ онъ мн, но не возможно долго быть веселу съ такой грубіянкой какъ ты, но со всмъ тмъ прошу пока здсь будешь, не будь такъ сурова и печальна, вс люди думаютъ что теб отъ сюда итти не хочется. Ежели такъ, я ему отвчала, то они вс да и вы увидите что я буду, сколько мн возможно, веселой казатся.

Изрядно говорилъ онъ, я сіе примчать буду, радуюсь, что хотя въ маломъ ты послушаешь моево совту въ первой разъ. Въ первый разъ я отвчала, вы мн и совтъ такой дали, которому послдовать можно. Я бы желалъ говорилъ онъ чтобъ ты на отвтъ такъ скора была какъ на отъздъ твой, и по томъ за смялся. Я вырвавъ у нево руку, вонъ вышла, а идучи думала, пора ему женится, безъ тово ни какой честной двк въ домъ у нево прожить не можно.

Ей, ей, любезные родители, онъ великой волокита, вы знаете какъ человку не трудно того достигнуть, естли только сперва не осторожно погрузился въ распутство. Куды какъ бы покойная госпожа моя о томъ не печалилась, естли бы она жива была и все то видла, но тогда онъ былъ воздержне, хотя еще и при ней полюбилъ меня, какъ мн сказывала госпожа Жервисъ, и намренъ былъ мн то объявить. Подумайте о безпутств молодыхъ людей! ей, ей, я думаю скоро будетъ конецъ свту, вс молодые дворяне въ сосдств таковы и вс избаловались, но что же отъ того и происходитъ, господинъ Мартинъ, что живетъ за перелскомъ въ три мсяца трои крестины у себя имлъ а отъ всхъ трехъ дтей одному онъ отецъ, другому ево кучеръ, а третьему ловчей. Однако онъ ни чево имъ за то не здлалъ, да какъ и здлать, они послдовали поступкамъ своего господина: а и еще такихъ вокругъ насъ много, часто бываютъ у нашева господина и съ нимъ здятъ на охоту, есть чему уже тутъ научится, я думаю они ево больше портятъ, о Боже мой! выведи меня скоряе изъ сего гибельнаго мста.

Однако и то надо молвить, какіе то непотребные и женщины, не ищутъ тово, чтобъ убгать а сами мущинамъ подаютъ поводъ съ ними поступать нахально, и заставляютъ думать, что мы вс равны во нравахъ. Увы! въ какомъ мы нын живемъ слабомъ вк! въ диковину ставятъ, коли которая противляется въ любви; думаю право для того мущины такъ к смлы, а я за то плутовка, грубіянка, и еще сама что не знаю, но какъ ни ругай, и быть такою не хочу. Я истинно не знаю, какіе происки и хитрости употребляютъ мущины, къ совершенію своихъ предпріятій, буду только разсуждать сколько можно въ защищеніе сихъ бдныхъ, которые подвергаются искушніямъ, и сожалть о ихъ участ, а объ моей чрезъ сію печальную исторію, какимъ опасностямъ я подвержена была, и съ какимъ оскорбленіемъ убгала уже. Извстны вы вотъ въ какую опасность въ вергаются бдные двки, которые хотятъ жить чесно и любятъ добродтель, а особливо въ такомъ мст, гд люди Бога не боятся, вы видите, что я нын въ разсужденіи въ мшиваюсь и правильное съ неправымъ разобрать стараюсь и надюсь,что то нужно

Вашей покорнйшей Дочер.

ПИСЬМО XXVIII.

Мои любезные Родители!

Иванъ мн сказалъ, что вы плакали послднее мое письмо читая. Я сожалю, что онъ сіе примтилъ для тово, что вс въ дом догадываются, что со мной происходитъ, а мн и то прискорбно, что меня искушали хотя я и противлялась. Иванъ думаю будетъ имть худое мнніе о вашемъ господине или о комъ другомъ въ нашемъ въ дом.

Госпожа Жервисъ останется по прежнему въ своемъ мст, я рада, что она иметъ добраго господина, а онъ врную и прилжную смотрительницу въ дом. Господинъ Лонгманъ представилъ ему сколь она врна и смотрительна была во все свое время, и какъ ее щеты сходны, а не такъ какъ щеты госпожи Жервисъ въ дом ево Линкольнскомъ, и такъ ее хвалилъ, что господинъ нашъ принемъ весело позвать госпожу Жервисъ, и мн сказать что съ нею взойти можно. Я думала что новые вымыслы есть меня огорчить, и сказать мн что госпожа Жервисъ со мной не детъ, однакожъ я о томъ не весьма печалилась, рада будучи и одна ухать, хотя знала, что мн многобъ было чести имть сотаварищемъ такую честную госпожу. Какъ скоро госпожа Жервисъ со мною вошла, то онъ сказалъ ей: госпожа Жервисъ, господинъ Лонгманъ сказалъ мн, что въ вашемъ щот ни чево кром доброй врности не видно, то я и намренъ тебя у себя удержать ежели хотя мало раскаетесь въ своихъ досадныхъ мн словахъ, въ которыхъ совершенно не было должнаго у васъ мн почтенія. Она чрезъ то пришла въ смятеніе и не знала при господин Лонгман, что отвчать, зная, что тому всему я причина: надобно мн признатся при васъ говорилъ господинъ Лонгманъ, что отъ того время какъ я знаю домъ нашего господина, никогда такова порядку, союзу и дружбы не бывало, какъ во время вашего смотренія, я бы желалъ, чтобъ домъ Линкольнской въ такомъ же былъ порядк. Не говори о томъ боле сказалъ господинъ нашъ, госпожа Жервисъ можетъ остатся естли ей угодно, и обратясь къ ней подалъ пять Гиней, прими говорилъ сей подарокъ, я вамъ общаю всякой годъ давать постольку же сверьхъ опредленнаго жалованья, только пожалуй содержи домъ мой такъ, какъ содержала.