Памела или награжденная добродетель

Севодни ПОНЕДЛНИКЪ, пятой день моево заключенія и страданія.

Я льстилась съ Иваномъ предъ отъздомъ ево поговоришь особливо, но не могла найти случаю, жалость ево подала причину госпож Жевкесъ вздумать, что онъ въ меня влюбился. Пришедъ поутру она мн сказала что онъ детъ, я просила,чтобъ ево прислать къ кабинетъ мой, въ которой она и сама пошла съ нимъ, онъ также печально со мною прощался, какъ и при свиданіи, я отдала ему свои письма, которые Жекесъ смотрла какъ я ихъ печатала, боясь, что не былоль другихъ потаенныхъ писемъ, удивилась и когда Иванъ идучи съ крыльца уронилъ бумажку, я оную такъ скоро подняла, что Жевкесъ и непримтила, но мое удивленіе было больше когда я вошедъ въ кабинетъ приложенное здсь письмо читала.

"Государыня моя, добродтельная двица

Памела,

"Съ превеликою горестію принужденъ я объявить вамъ, что вы обмануты, отъ такой скверной сабаки, какъ я. Я истинно не думалъ, чтобъ это такъ пошло далеко но признаюсь, что въ свт такова бездльника и плута какъ я нту, я вс ваши письма казалъ моему господину ибо онъ меня на то употреблялъ, и читывалъ прежде, нежели я отвозилъ ихъ ко Отцу вашему. Правда, что я хаживалъ къ вамъ въ деревню, только не такъ часто какъ вамъ сказывалъ, а какъ скоро я провдалъ, что такъ надъ вами учинили, чуть не удавился съ печали. Не удивляйтесь, что я не могу на васъ глядть безъ жалости въ совсти моей посрамляясь, ибо я мерзской и негодной плутъ довелъ васъ до такова состоянія. Все что я могу нын для васъ здлатъ, состоятъ только въ томъ, что вы находитесь въ немилосердыхъ рукахъ, о чемъ васъ и увдомляю, чтобъ вы со всею вашей красотою и разумомъ не пропали. Я ей, ей, умру съ печали, какъ услышу ежели вы меня не простите; хотя и надюсь, что милость ваша безпримрна; однако я самъ себ не прощу во вки. Между тмъ прошу ни кому не открывать, что я сказалъ, вамъ ни какой прибыли не будетъ, хотя кому и скажете, а можетъ быть я въ жизнь мою какимъ нибудь образомъ и заслужу вину свою, въ чемъ васъ и уврить могу, лишъ бы только силы моей достало, а желаніе конечно есть услужить вамъ. Послдніе ваши три письма господинъ нашъ оставилъ у себя, а я изъ всхъ плутовъ первой

Иванъ Арнолдсъ.

"Вы видите, что давно вашу гибель устрояли, берегитесь пожалуйте, госпожа Жевкесъ самой діаволъ, а въ прежнемъ дом вс вамъ врны, и вс васъ любятъ, кром меня плута, о бездльникъ, я проклятой!,,

Я не сумнваюсь любезные родители, что когда вы станете читать сіе, немало подивитесь. О измна человческаго сердца! я думала, что Иванъ самой честной и хорошей человкъ въ свт, и вы объ немъ я чаю то же думали, да и онъ мн всегда васъ хвалилъ; но теперь вижу, что онъ лицемръ, измнникъ, обманщикъ, и причинитель совершенной моей погибели.

Онъ столько себя бранилъ, что уже здлался мн жалокъ, и я разсуждаю, что знатные и богатые люди найдутъ случай и средство ко окончанію своихъ предпріятій, ни что такъ знать не трудно, какъ сердце вреднова человка. Думаю лутче мн таить продерскіе дла ево, и ежели будетъ случай всячески въ раскаяніи ево укрплять, можетъ быть сіе средство подастъ мн какую нибудь пользу.

Надобно сказать, что Иванъ привезъ въ чемодан все платье, которое покойная госпожа моя и господинъ мн надарили, и сверьхъ тово еще два убора на голову, и кушакъ съ серебромъ, только меня ни что не веселитъ на свт. Госпожа Жевкесъ и велла внести чемоданъ въ мой кабинетъ, и показавъ, что положено тамъ сказала, что я могу надть платье какое хочу, а всего не отдала за тмъ, что я получа оное будто изъ дому уйду.

О измн Ивановой я впала въ печальное и тягостное размышленіе, и плакала о себ и объ немъ горько, видя въ письм ево признаніе, и что давно гибель мн устрояютъ. Видно было, къ чему клонилось намренія моево господина; какъ себя ругаетъ бдной дтина, но всему тому достоинъ тотъ, кто ево употребляетъ. Какой отвтъ сей господинъ долженъ будетъ дать предъ Богомъ, что къ своимъ мерзкимъ дламъ другихъ склоняетъ, а все только для тово, что бы погубить неповиннаго человка, которой ни какой вины не знаетъ, да и причины не подалъ, но со всмъ тмъ я и нын Бога молила о ево здоровье.

Я не могу понять, какъ знатные господа о себ думаютъ, творя такіе гнусные дла бднымъ людемъ. Но Иванъ имлъ причину такъ здлать, угождая своему господину, которой ево наградить можетъ. Думать то же надобно и о безчеловчной Жевкесъ, которая угождаетъ своему господину, и старается показать ему свою услугу. Ежели онъ меня подлинно любитъ, то можетъ ли то любовію назватся, что хочетъ меня погубить, и учинить также виновну какъ и самъ? Какая прибыль ему отъ того, что такая бдная двка какъ я погибнетъ? Говорятъ, что я хороша, то мн кажется, что я въ томъ не виновата, и честной господинъ и служанку добродтельную долженъ беречь и любить чистою и непорочною любовію, и для чево такъ много старатся отнять то, что я больше своей жизни почитаю.

Всему сему я не могу надивится, ни кто не можетъ сказать, что т молодые господа имютъ другихъ ково искусителей, кром совсти ихъ порочной и непотребной привычки, которые ихъ влекутъ въ самую глубину грховныя тины. Онъ побжалъ отъ меня боясь, чтобы служители невидали предосудительныхъ ево поступокъ, а Тово не боится, Которой везд и все видитъ, и тайну сердца испытуя знаетъ. Но что помогаетъ мн печальное сіе разсужденіе, онъ есть золъ, и будетъ злымъ, но только боюсь, что бы я не была злости ево жертвой, ежели Богъ мою на него надежду и всечасные молитвы захочетъ оставить.

ВТОРНИКЪ и СРЕДА.

Я оба дни для тово совокупно описызаю, что сія злая жена весьма за мною смотритъ, и ни какъ было не возможно писать. Во вторникъ возила меня съ собою въ карет по полю, часто гуляла я и въ саду, но она везд была со мною. Господинъ Вилліамсъ пришедъ къ намъ ходилъ съ нами въ саду. Пользуяся я отдаленіемъ моево пристава, и ободрясь сказаннымъ мн отъ нево въ Воскресенье словомъ, говорила: не можноль государь мой здсь на уступахъ между дерномъ, положить когда нибудь къ вамъ записочку. Очень изрядно выдумано, онъ отвчалъ мн, и надобно замтить сію пирамиду, у меня есть ключь отъ саду, для тово что я сквозь ево хожу въ деревню.

Симъ образомъ принуждена я была зачать съ нимъ мою переписку: ибо нужда многіе вымыслы раждаетъ; я радовалась сама, что такъ мн вздумалось здлать. Госпожа Жевкесъ скоро къ намъ возвратилась, а господинъ Вилліамсъ будто продолжая рчь свою говорилъ мн, нтъ не очень пріятна. Что такое? Что такое? Она спросила? Нтъ ни чево, онъ отвчалъ, я говорю, что деревня ближняя отъ сюда очень не весела. Конечно не весела подхватила она, по моему мннію самая бдная деревня. Естли какія нарочитыя тамъ люди я спросила? И стали мы распространять рчь о деревн, чтобъ не подать ей сумннія, по томъ говорили о изрядномъ и пространномъ здшнемъ сад, напослдокъ сли на берегу пруда, гд видна была гуляющая въ свтлой вод рыба. Госпожа Жевкесъ говорила мн, что я могу тутъ удить рыбу, когда я хочу. Пожалуй я ей говорила, принесите мн уду. Нтъ сударыня, она отвчала, не думайте чтобъ я должности своей не знала. Поврьте мн, я ей сказала, ей, ей, я ни чево ненамрена худова длать. Позвольте мн сударыня сказать себ она говорила, что я еще ни ково на свт не знала, у ковобъ умъ такъ былъ остръ и такъ скоро все вдругъ вздумать могъ. Завтре мой свтъ станемъ удить. Господинъ Вилліамсъ боясь ее чреззычайно прескъ разговоръ, я пошла прочь, а они поговоря не много растались, и Жевкесъ пришла ко мн скоро.

Я между тмъ, пока она не бывала, бросилась въ кабинетъ мой и писала, а какъ скоро она пришла, я за пазуху положила бумагу, и говорила ей: госпожа Жевкесъ, мн надобно бумаги? Вы знаете, что уже я два письма написала. Довольно сказала она, на то одново листа было, поллиста пошло на обвертки, а поллиста на письмы; посмотри какъ я изписала, взявъ показала ей писанныя мною стишки, въ намреніи нарочно доказать ей, чтобъ она думала, что только то и пишу сидя. Изрядно она сказала, теперь дамъ вамъ еще бумаги, только кажите мн всегда что напишете. Добро, я думала Аргусъ, я теб покажу тже обманы, Аргусъ имя сто глазъ, не у стерегъ, какъ же теб съ двумя только устеречь можно.

Она принесла ко мн бумаги и говорила, пожалуй сударыня, здлайте мн честь, и покажите какъ вы пишите? Съ радостію я ей отвчала, и взявъ перо слдующее писала: я бы желала, Чтобъ госпожа Жевкесъ такъ ко мн была милостива, какъ бы я къ ней усердна быть хотла. Она посмотря сіе сказала, очень изрядно я надюсь, что доволно милости къ вамъ имю, что вамъ еще отъ меня надобно? Я ей еще написала, чтобъ она мн сказала за какую вину, я сижу въ заключеніи, и какой конецъ тому будетъ? Что еще дале она говорила. Я опять на писала, я бы желала, чтобъ госпожа Жевкесъ мн свое писменное наставленіе показала, по чемубъ мн ее винить или оправдать во всхъ поступкахъ ее было можно? Все сіе только для тово писала, чтобъ ей показать, какая я охотница писать, не ожидая ни какова съ ее стороны добра, надялась только ее тмъ уврить, что я ни какова дла кром вздору не пишу; ибо она и такъ думала, что я какіе нибудь способы устрояю, будучи всегда молчалива и уединенна. Она хотла и еще заставить меня писать. Но я ей говорила, вы не удостоили меня инаго отвтомъ. Чево вы боитесь она говорила? Зная, что господинъ мой по чести васъ увряетъ о своихъ безгршныхъ предпріятіяхъ. Изрядно госпожа Жевкесъ, подумайте по совсти и безпристрасно, скажите мн правду? Можноль тому врить, что господинъ нашъ общаетъ? Безъ сумннія, она отвчала. Скажите мн я ей присовокупила, что вы называете честію? Что вы сами думаете она спросила? Стыдъ и гибель я отвчала. Тфу, матка, какъ нестыдно, она говорила, ежели вы сумнваетесь, о чистот ево намреній, я отпишу къ нему, онъ самъ придетъ васъ уврить. Ахъ ужасное страшилище! я ей вскричала, не лутчели теперь меня зарзать, нежели стращать ево приздомъ.