Память льда

Девушка передернула плечами:

— Я не одна такая.

— Бери свою лошадь и возвращайся в строй. И пришли ко мне вестовую Сидлис.

— Слушаюсь.

Итковиан проводил ее глазами. Девушка пошла туда, где собрались уцелевшие солдаты «Серых мечей». Кто-то подтягивал подпругу коня, кто-то осматривал оружие. Новобранка остановилась перед вестовой. Сидлис кивнула и направилась к несокрушимому щиту. С другой стороны к нему подошел Пран Чоль:

— Итковиан, мы сделали свой выбор. Посланники Крона собрались и ждут твоего человека.

— Им не придется долго ждать.

— Мне приказано отправляться в Капастан? — спросила Сидлис.

— Да. Поедешь с невидимым эскортом. Доложишь обо всем смертному мечу и дестрианту. Но учти, кроме них, рядом никого быть не должно. Т’лан имасские посланцы пока намерены говорить только с «Серыми мечами». Что будет дальше — не знаю. Все поняла?

— Так точно, несокрушимый щит.

— Смертные, — раздался бесстрастный голос Прана Чоля, — наш вождь Крон велел мне кое о чем вам рассказать. К’чейн че’маллей, с которыми мы столкнулись, когда-то называли охотниками К’елль. Это избранные чада Матери, рожденные специально для сражений. Сейчас они такая же нежить, как и мы. Тот, кто ими повелевает, тщательно скрывает свое обличье. Но мы считаем, что он прячется где-то на юге. Охотников К’елль освободили из гробниц в Морне. Там есть место, именуемое Разрывом. Мы не знаем, сохранились ли на ваших картах древние названия…

— Морн сохранился, — кивнул Итковиан. — Это к югу от равнины Ламатат, на западном побережье, севернее того острова, где обитают сегулехи. Наша армия пришла из Элингарта. Восточная часть нашего города граничит с Ламататом. Мы, правда, ничего не знаем о прежних обитателях Морна, однако название города перекочевало на наши карты. По-моему, сейчас там лишь одни сплошные развалины.

— Конечно, прошло столько времени, что курганы уже успели разрушиться, — согласился Пран Чоль. — Последний раз мы навещали Разрыв много тысяч лет назад. Возможно, к’чейн че’маллями управляет их Матерь. Мы вполне допускаем, что она сумела каким-то образом выскользнуть из заточения… Теперь вы немного знаете о врагах, которые нам всем противостоят.

Несокрушимый щит хмуро покачал головой:

— Угроза с юга исходит от империи, называемой Паннионским Домином. Ею управляет некий Провидец — обычный смертный. Вести о к’чейн че’маллях стали доходить до нас совсем недавно, зато упомянутая империя вот уже несколько лет ведет захватнические войны, неуклонно расширяя свои пределы.

Итковиан хотел сказать что-то еще, но внезапно умолк, заметив, что десять тысяч древних лиц вдруг разом обратились к нему. От этого у него пересохло в горле и бешено заколотилось сердце.

— Скажи мне, смертный, а вот это слово — «Паннион». Имеет ли оно какой-то особый смысл для подданных той империи? — спросил Пран Чоль.

Итковиан молча пожал плечами.

— Дело в том, что «Паннион» — это яггутское слово, — пояснил заклинатель костей. — Яггутское имя.

Близился вечер. Ток-младший сидел у костра и глядел своим единственным глазом на спящую волчицу.

«Как там Тлен называл эту породу? Кажется, айи».

Морда у Баалджаг была длиннее и уже, чем у волков, которых малазанский разведчик видел в Чернопсовом лесу, а в холке она на две-три ладони превосходила своих лесных собратьев. Покатый лоб, маленькие уши, клыки, способные противостоять льву или равнинному медведю. Сильное, мускулистое тело, но, в отличие от того же медведя, эта зверюга отличалась способностью быстро бегать и изрядной выносливостью.

Волчица приоткрыла один глаз и взглянула на Тока.

— А мы-то думали, что айи давным-давно вымерли, — пробормотал он. — Исчезли с лица земли еще сто тысяч лет назад. Что же ты делаешь в нашем мире?

Волчица сейчас была единственной спутницей Тока-младшего. Госпожа Зависть открыла свой магический Путь и удалилась в Низины — город, находившийся в ста двадцати лигах от этих мест. Она сказала, что ей нужно пополнить запасы.

«Запасы чего, хотел бы я знать? Благовонных масел?»

Подобные объяснения показались Току неубедительными, однако даже его всегдашняя подозрительность не помогла юноше распознать настоящую причину ее ухода. С собою госпожа Зависть взяла Гарата, а также Мока.

«Ну что ж, вполне разумно с ее стороны. Сену и Туруль уже испытали, каково нападать на Тлена, и больше к нему не сунутся. Однако не так давно эта женщина утверждала, что ей необходимы по меньшей мере трое слуг. Как же она управится с одним лишь Моком и собакой?»

Тлен скрылся в облаке пыли, отправившись на очередную охоту. Двое сегулехов считали ниже своего достоинства опускаться до разговоров с каким-то малазанцем. Они молча стояли в стороне.

«Интересно: закатом наслаждаются или хозяйку ждут?

Что-то сейчас происходит на севере? Дуджек, наверное, уже движется со своей армией к границам Паннионского Домина. Новая война против неведомого врага…»

Армия Однорукого была для Тока семьей… во всяком случае, ему так казалось. Он считал себя рожденным для сражений и другой жизни попросту не знал. Какая война ожидала теперь Дуджека и его солдат? Битвы на просторах? Или стычки на лесных дорогах, горных склонах и у стен осаждаемых городов?

Усилием воли Ток поборол поднявшуюся в душе волну беспокойства. Эта волна нарастала в нем день ото дня, угрожая снести все защитные барьеры, какими он огородил свой разум.

«Будь проклят Локон, забросивший меня в эту глушь! Впрочем, чего было ожидать от деревянной куклы, чей магический Путь полон Хаоса? Но почему меня вдруг вышвырнуло в окрестностях Морна? И где я болтался все эти месяцы?»

Ток впервые усомнился в случайности всех произошедших с ним событий и почувствовал, что теряет опору.

«Я попал в развалины Морна с его поврежденным магическим порталом. И там же в черной пыли лежал т’лан имасский изгой. Но ждал он не меня, а госпожу Зависть. И вот что странно: почему-то мне встретился именно тот т’лан имасс, которого я уже видел прежде, когда сопровождал адъюнктессу Лорн. Не успели мы с ним и двух слов сказать, как появилась госпожа Зависть со своей свитой… А теперь мы все вместе путешествуем на север. Удивительное совпадение: почему-то нам всем непременно нужно попасть на север! Совпадение ли?»

Току была ненавистна сама мысль о том, что им кто-то манипулирует. У него перед глазами был печальный опыт его друга, капитана Парана.

«А ведь Паран был крепче меня. Я понял это с самого начала. Удары судьбы сыпались на него градом, а он лишь преспокойно отряхивался и шел себе дальше. Этот человек был словно облачен в какие-то невидимые доспехи, позволявшие ему сохранить рассудок… Сам я, увы, не такой. Когда становится совсем кисло, готов поджать хвост и заскулить, вместо того чтобы сражаться».