Панчатантра

Между тем Балабхадра освободил лесное царство от врагов и вернулся к стопам царя. Он увидел, что господин совсем оставил свиту министров и, пребывая наедине с тем обнаженным монахом, произносил, словно учитель, какие-то заклинания, в то время как лицо его походило на распустившийся лотос. Тогда, узнав в чем дело, он поклонился и сказал: «Пусть побеждает божественный, любимый богами!» Тогда царь расспросил министра о его здоровье и сказал: «Знаешь ли ты этого учителя?» Тот ответил: «Как может быть неизвестен этот учитель из учителей, подобный Праджапати? Слыхал я и о посещении этим учителем мира богов. Правда ли это?» Царь сказал: «Все, что ты слыхал — правда». Тогда нищий монах сказал: «Если этот министр испытывает любопытство, пусть он посмотрит». Сказав так, он вошел в келью, закрыл дверь на засов и остался там. И спустя лишь мгновенье министр сказал: «Божественный! В какое время он вернется?» Владыка ответил: «Что ты спешишь? Он ведь оставил в келье свое тело и возвратится с другим, божественным телом». Тот сказал: «Если это правда, пусть принесут кучу топлива, чтобы я поджег эту келью». Царь спросил: «Для чего?» Советник ответил: «Божественный! Чтобы, когда сгорит это тело, он с телом, посещающим мир богов, пребывал рядом с тобой. Рассказывают ведь:

Рассказ двадцать третий

Жил в городе Раджагриха [208] брахман по имени Девашарман [209] . Его жена, не имевшая детей, сильно горевала, видя мальчиков соседа. И однажды брахман сказал: «Дорогая! Перестань печалиться. Послушай же: когда я приносил жертву, чтобы родился сын, то отчетливо услышал слова какого-то невидимого существа: «Брахман! Будет у тебя сын, который превзойдет всех людей красотой, мужеством и счастьем». После этих слов сердце брахманки исполнилось высшего блаженства, и она произнесла: «Да окажутся правдивыми его слова!» Со временем она понесла и, когда настали роды, родила змея. И видя его, окружающие все без исключения сказали: «Надо его бросить». Но она не обратила на это внимания и, любя детеныша, взяла его, вымыла, уложила в большую чистую корзинку, стала укреплять его тело молоком, свежим маслом и другой пищей, и через несколько дней тот вырос. И однажды, когда брахманка увидела, как празднуется свадьба соседского сына, слезы потекли по ее лицу, и она сказала супругу: «Все же не уважаешь ты меня, раз не думаешь отпраздновать свадьбу моего сына». Услышав это, брахман сказал: «Благородная! Неужели мне следует отправиться в самую преисподнюю и просить Васуки [210] ? Кто же другой, глупая, выдаст свою дочь за этого змея?» Сказав это, он увидел, что брахманка сильно опечалилась, и решил утешить ее. И вот он захватил с собой большой запас пищи на дорогу и из любви к жене отправился в другую страну. Через несколько месяцев он достиг селения под названием Куткутанагара [211] , находившегося в отдаленной местности. Там, почтенный омовением, получив пищу и окруженный услугами, он провел ночь в доме одного родственника, у которого мог найти хороший приют, потому что оба они знали достоинства друг друга. Наутро он приветствовал того брахмана, и, когда собрался в путь, тот спросил его: «Для чего ты пришел сюда? Куда ты пойдешь?» На эти слова он ответил: «Я пришел, чтобы найти подходящую жену для своего сына». Услышав это, брахман сказал: «Если так, то у меня есть очень красивая дочь. Ты — мой повелитель. Возьми же ее для своего сына». И вслед за этими словами брахман взял его дочь вместе с ее служанками и вернулся в свой город. И, видя, что она в избытке наделена необычайной красотой, одарена высшей прелестью и чудесными достоинствами и что глаза ее широко раскрыты от любви, люди говорили ее спутникам: «Как можете вы отдать эту девушку-сокровище змею?» Слыша это, все ее старшие родственники, чувствуя тревогу в сердце, сказали: «Надо увести ее от этого парня, одержимого злым демоном». Тогда девушка сказала: «Довольно этих насмешек. Послушайте. Ведь:

208

209

210

211

Три вещи делают лишь раз: владыка держит речь свою, | Достойный держит речь свою и деву замуж выдают. (379)

А также:

Коль смерть судьбой нам суждена, нельзя ее предотвратить. | Ведь сами боги не смогли Пушпаку [212] сохранить в живых. (380)

Тогда все они спросили: «Кто это такой Пушпака?» Девушка рассказала:

212

Рассказ двадцать четвертый

 «Был у Индры попугай по имени Пушпака, наделенный высшей красотой и прекрасными достоинствами, чей разум был неодолим благодаря знанию многих наук. Однажды, находясь на ладони великого Индры и испытывая блаженство от сладостного прикосновения, он произносил различные хорошие изречения. Тут он увидел Яму, который в назначенное время приблизился исполнить свою обязанность, и отлетел. Тогда все собрание бессмертных спросило: «Почему ты отлетел, увидев его?» Попугай сказал: «Он ведь приносит зло всему живому. Как же можно не удаляться от него?» Услышав это, все они, чтобы прогнать его страх, сказали Яме: «Несомненно, вняв нашим речам, ты не убьешь этого попугая». Яма сказал: «Я не знаю. Здесь властвует Судьба». И тогда, взяв попугая, они пришли к Судьбе и сказали ей то же самое. Тогда и Судьба сказала: «Это знает Смерть. Обратитесь к ней». И когда это произошло, попугай при виде Смерти отошел в небытие. И видя это, все они, с тревогой в сердцах, спросили Яму: «Что это произошло?» Тогда Яма сказал: «От вида Смерти суждена была ему гибель». Услышав это, они отправились в свое жилище.

[Окончание рассказа двадцать третьего]

Поэтому я и говорю: «Коль смерть судьбой нам суждена...». Кроме того, да не смогут упрекнуть моего отца в лживости дочери». Вслед за этими словами она с согласия окружавших вышла замуж за змея. И затем, полная заботливости, она стала прислуживать этому змею, давая ему молоко, питье и оказывая другие услуги. И как-то ночью змей этот вышел из просторной корзины, стоящей в спальне, и поднялся на ее кровать. Тогда она сказала: «Кто это такой в облике мужчины?» И подумав, что это чужой мужчина, она встала, дрожа всеми членами, открыла дверь и намеревалась уйти, когда тот сказал: «Останься, дорогая! Я — твой супруг». И чтобы убедить ее, он проник в тело, находящееся в корзине, и снова вернулся, выйдя оттуда. А она, видя, что он украшен высоко поднимающейся диадемой, серьгами, запястьями, браслетами и кольцами на плечах, упала к его ногам. И затем они вкусили сладость любовного наслаждения. А его отец, брахман, видевший это, встал пораньше, взял то змеиное тело, лежащее в корзине, и, подумав: «Пусть не войдет он снова в него», положил его в огонь. И, утром, полный радости, он показал всем людям своего сына, предававшегося вместе с женой любовным занятиям и ставшего прекрасным юношей».

[Окончание рассказа двадцать второго]

Приведя царю этот пример, Балабхадра сжег келью, в которой находился обнаженный монах.

* * *

Поэтому я и говорю: «Монаха Балабхадра сжег...». Глупец! Вот какими бывают министры, которые не похожи на тебя, не являются министрами на одних лишь словах и сведущи в путях разумного поведения. Во всяком случае, своими дурными поступками ты ясно показал унаследованную тобой непригодность к должности министра. Должно быть, и отец твой был в том же роде. Ведь:

Всегда как делает отец, так станет поступать и сын. | Ведь на кетаки [213] никогда миробалан [214] не вырастет. (381)

А в ученых, наделенных глубокими знаниями, даже много времени спустя не обнаруживаются присущие им слабости, если, сохраняя глубину, они не показывают недостатков своего рассудка. Ведь:

Кто прилагает силы, Чтоб разглядеть получше зад павлиний, | Не станет разве тот дурак плясать, Обрадованный громом с неба? (382) ar

213

214

Как бы то ни было, нечего наставлять тебя, наихудшего. Сказано ведь:

Не может гнуться дерево, не входит в камень острый нож. | Кто поучает дурака, как Сучимукха [215] , гибнет тот». (383)

Даманака спросил: «Как это?» Тот рассказал:

Рассказ двадцать пятый

«В окрестностях одного леса жила стая обезьян. И однажды зимой, совсем обессиленные, они заметили с наступлением ночи светлячка. Увидев его, они подумали: «Это — огонь», осторожно взяли его, покрыли сухой травой и, приблизив к нему руки, плечи, животы и груди, стали почесываться, как бы в действительности наслаждаясь счастьем желанного тепла. И была там одна в особенности мучимая холодом обезьяна, которая то и дело поддувала траву, вся поглощенная этим. Тогда птица по имени Сучимукха спустилась, гонимая судьбой, с дерева и на свою погибель сказала ей: «Дорогая, не трудись. Это не огонь, это — светлячок». А обезьяна, не обращая внимания на ее слова, снова начала дуть и не прекращала этого, несмотря на неоднократные уговоры птицы. К чему много слов? Приблизившись к самым ее ушам, птица так досаждала ей, что обезьяна, наконец, схватила ее и раздробила ей ударом о камень клюв, глаза, голову и шею, так что та отошла в небытие.

215

* * *

Поэтому я и говорю: «Не может гнуться дерево...».

Также:

Не сможет пользы принести ученый, к злу стремящийся. | Что толку нам в светильнике, коль сверху он горшком прикрыт? (384)

Несомненно, ты — неудавшийся сын. Сказано ведь:

Четыре сына в мире есть, — считают так ученые: | Рожденный сын, подобный сын, достойный, неудавшийся. (385) Рожденный — уродится в мать, подобный — на отца похож, | Достойный — превзойдет отца, всех хуже — неудавшийся. (386).

Хорошо ведь говорится:

Кто разумом, богатствами или могучей силою | Средь родичей прославится, — достойный сын у матери. (387)

И еще:

Нетрудно ведь найти того, кто лишь на первый взгляд красив, | Но очень редок человек, всегда блистающий умом. (388)

И хорошо ведь говорится:

Известны оба мне они: злодей и добромыслящий. | Из-за чрезмерной мудрости сын дымом погубил отца». (389)

Даманака спросил: «Как это?» Тот рассказал:

Рассказ двадцать шестой

«Жили в одном городе два друга, сыновья купцов, которых звали Дхармабуддхи и Душтабуддхи [216] . Чтобы нажить добро, они отправились в отдаленную страну. И там, вследствие восхода своей счастливой звезды, тот, кого звали Дхармабуддхи, нашел оставленный раньше каким-то добрым человеком горшок с тысячей динаров. Он посоветовался с Душтабуддхи, и решив: «Мы достигли цели. Пойдем в свою страну», они вернулись назад. И около их города Дхармабуддхи сказал: «Дорогой! Половинная доля принадлежит тебе. Возьми ее, чтобы, придя теперь домой, мы с блеском были встречены перед лицом друзей и врагов». Тогда Душтабуддхи, чье коварное сердце жаждало увеличить свое богатство, сказал ему: «Дорогой! Пока это добро будет у нас общим, до тех пор не прервется наша преданная любовь. Поэтому возьмем по одной сотне, зароем остальное в землю и пойдем домой. Пусть, уменьшаясь или возрастая, богатство это явится испытанием нашей добродетели». Тогда Дхармабуддхи, не разгадавший из-за врожденного благородства эту тайную злонамеренность, согласился с этим, и оба они, взяв кое-что, зарыли остальное в землю и вошли в город.

216