Панчатантра

И вот Душтабуддхи, делавший ненужные расходы и потакавший дурным страстям, истратил из-за непрочности своего счастья принадлежавшую ему долю. Тогда они снова поделились, взяв каждый по второй сотне. И затем в течение года она исчезла у него таким же образом. Тогда Душтабуддхи подумал: «Если мы снова поделимся, взяв по сотне, то что пользы, если мне и удастся похитить оставшиеся незначительные четыре сотни? Так я унесу все шесть сотен». Подумав так, он один унес деньги и сравнял землю в том месте. И едва прошел месяц, он сам явился к Дхармабуддхи и сказал: «Дорогой, поделим поровну оставшееся богатство». Сказав это, он пошел вместе с Дхармабуддхи в то место, и они начали копать. Когда же, выкопав землю, они не увидели добра, Душтабуддхи в своем бесстыдстве стал ударять себя по голове пустым горшком и сказал первый: «Где это сердце Брахмы? [217] Несомненно, ты, Дхармабуддхи, похитил его. Возврати же мне половину, а иначе я обращусь в царский дворец». Тот ответил: «О злодей! Не говори этого. Я действительно добромыслящий и не занимаюсь подобными воровскими делами. Сказано ведь:

217

В чужой жене он видит мать, в чужом добре — комок земли, | И на других, как на себя, взирает добромыслящий». (390)

Так, споря, оба они пошли в суд и рассказали о том, как было похищено добро. Услышав это, судьи решили подвергнуть их божественному правосудию [218] . Тогда Папабуддхи сказал: «Увы! Неправильным кажется это решение. Сказано ведь:

Ищите письменных улик, когда их нет — свидетелей, | А нет и их, пусть бог решит, — так поучают мудрецы. (391)

218

А в этом деле у меня есть свидетель — лесное божество. Оно вам объявит, кто из нас прав и кто неправ». Тогда они ответили: «Хороши твои слова. Сказано ведь:

Когда свидетель предстает, пусть даже низок родом он, | Не надо прибегать к богам. А здесь свидетель — божество. (392)

Мы также чувствуем большое любопытство к этому делу. Завтра утром оба вы должны пойти с нами в то место леса». И, взяв с них залог, они отпустили их домой.

И, придя домой, Душтабуддхи попросил отца: «Батюшка! Эти динары — в моих руках. Теперь они ждут одного лишь твоего слова. Поэтому сегодня ночью я незаметно посажу тебя в дупло дерева шами [219] , находящегося вблизи того места, откуда я раньше вырыл сокровище. Утром в присутствии судей ты должен будешь представить свидетельство». Тогда отец сказал: «Сын! Мы погибнем, потому что это — неверный путь. Хорошо ведь говорится:

219

Коль думаешь о пользе ты, подумай также о вреде. | У глупой цапли на глазах съел ихневмон [220] всех родичей». (393)

Душтабуддхи спросил: «Как это?» Отец рассказал:

Рассказ двадцать седьмой

«В окрестностях одного леса росла смоковница, служившая приютом для стаи Цапель. И там в дупле жил черный змей, который проводил время, поедая детенышей цапли, прежде чем у тех отрастали крылья. И вот одна цапля, уставшая от жизни, потому что змей поедал ее детенышей, подошла к берегу пруда и остановилась там с опущенной головой, проливая горькие слезы. Бидя ее в таком состоянии, один рак спросил ее: «Тетушка! Отчего ты сегодня так плачешь?» Цапля сказала: «Дорогой! Что мне делать? Я несчастна. Змей, живущий в дупле смоковницы, поедает моих детенышей и детей моих родственников. Вот я и плачу, опечаленная этим горем. Поэтому скажи мне, какое есть средство, чтобы погубить его?» Услышав это, рак подумал: «Ведь она — прирожденный враг нашего рода. Поэтому я дам ей такой полезный и в то же время вредный совет, чтобы погибли и другие цапли. Сказано ведь:

220

Пусть, словно масло, будет речь, а в сердце жалость пропадет, | И так наставишь ты врага, что он с потомством встретит смерть». (394)

И он сказал: «Тетушка! Если так, то разбросай куски рыбьего мяса от входа в нору ихневмона до змеиного дупла, чтобы, идя этим путем, он погубил злого змея». Когда это произошло, ихневмон, следуя по дороге, где лежали куски рыбы, убил того злого змея, а затем постепенно съел и всех цапель, живущих у этого дерева.

[Окончание рассказа двадцать шестого]

Поэтому я и говорю: «Коль думаешь о пользе ты...». А Душтабуддхи, не обратив внимания на речь отца, тайно посадил его ночью в дупло того дерева. И вот утром Папабуддхи, омывшись и надев чистую накидку, подошел, сопровождаемый Дхармабуддхи, вместе с судьями к тому шами и громким голосом произнес:

«Солнце, и месяц, и огонь, и ветер, Земля, вода и небо, сердце, Яма, | День, ночь, рассвета час, вечерний сумрак И Дхарма знают все дела людские [221] . (395) upa

221

Блаженное лесное божество! Скажи, кто из нас вор?» Тогда находящийся, в дупле отец Папабуддхи сказал: «О! Дхармабуддхи похитил это богатство». Услышав это, все царские слуги вытаращили от удивления глаза. И пока они размышляли, какому бы наказанию, установленному согласно закону за кражу имущества, им подвергнуть Дхармабуддхи, тот вложил в дупло шами горючее вещество и поджег его. И когда разгорелся огонь, из дупла шами выскочил, жалобно крича, отец Паппабудхи с наполовину сожженным телом и полопавшимися глазами. Тогда все они спросили: «Эй! Что это?» На это он ответил: «Все это — проделки Папабуддхи». Тогда царские слуги повесили этого Душтабуддхи на ветке шами и прославили Дхармабуддхи, порадовав его царской милостью и другими дарами.

* * *

Поэтому я и говорю: «Известны оба мне они...».

И когда рассказ был окончен, Каратака продолжал: «Тьфу, глупец! Излишней мудростью ты погубил собственный род. Хорошо ведь говорится:

Семью погубит сын дурной, А реки гибнут от воды соленой. | Сердца родных — от женских ссор, И тайны от измены гибнут. (396) ar

И кроме того, кто доверится человеку, у которого в одном рту два языка! Сказано ведь:

Два языка таящие, жестокие и грубые | Уста злодея и змей приносят всем один лишь вред. (397)

Поэтому даже во мне возник страх от твоего поведения. Потому что:

Злодеям знаю я цену и им не стану доверять: | Как ни прислуживай змее, всегда готова укусить. (398)

И еще:

Пусть служит топливом сандал — не перестанет жечь огонь. | Пусть родом славится злодей — злодеем он останется. (399)

И такова ведь природа негодяев. Сказано ведь:

Осуждать хотят всех других они И свои качества восхваляют лишь. | Ведь судьба сама предназначила, Чтоб служил разум их на погибель всем. (400) viyo Воистину алмазу Подобен тот язык, который | На сто частей не разорвется, Когда клевещет злобно на других. (401) ar Пусть зла избегнет тот герой, Который счастлив услыхать о радостях других, | И чей язык всегда приучен Молчать о недостатках ближних. (402) ar

Поэтому, во всяком случае, вступать в общение следует, произведя испытание. Сказано ведь:

Стремись к тому, кто мудр и прям; Кто и умен и лжив — с тем будь настороже; | Кто глуп и честен — тех жалей; И избегай глупцов коварных. (403) ar

Ты ведь стремишься теперь не только к гибели собственного рода, но также и к гибели господина. Для тебя, доведшего господина до такого положения, другое существо — все равно, что сухая трава. Сказано ведь: