Панцирь

Если Шаан казался молодым — лет семнадцать ему было на вид, то этот — четвертый, судя по внешности, сказанному и тому как легко делился, тем чем делиться не должен был — еще младше.

— А вархэн — ударник?

— Наш кулак и претендент-командир, — сказал с гордостью.

— Претендент-командир?

— Чтобы быть вархэном нужно учиться, нужна практика, — четвертый поморщился. — Мы контролируем его практику. Он контролирует тэнгэров.

Тэнгэров?

Как всё сложно.

Карак оторвался от осмотра ран и прорычал:

— Джог, бескрылый ты сука шонхор, кончай трепаться. Мы на выходе. Ты и тысячеголовому, с радостью мельтешащего под ногами оролуга, все секреты растреплешь.

Четвертый послушался приказа и замолк. Как старший он владеть лицом не мог — скрыть крайне расстроенный вид у него не получилось.

Джог глядел на меня, глаза его горели, хоть и не так жутко, как у Карака. К тому же моргал вполне по-человечески. Предположение — биомодернизирован не так давно, еще не обвыкся. Наверное, поведение связано с тем, что ему банально не с кем говорить, а всех в своем айроге он уже достал. Юность и неопытность бывает многословна и навязчива.

Карак проверял состояние Шаана несколько минут. Затем начал оперировать.

Достал пули из плеч, заштопал что мог, активно мазал, пихал различные таблетки одну за другой, но меня не трогало эхо жадности: в конце концов, трата происходила ради хорошего дела.

Карак подошел, отчищая руки снегом:

— Все с ним будет нормально. Только крови много потерял.

— Что случилось то?

— И так знаете. Стояли лагерем километров пять к западу, не уследили. Идол большим отрядом напал.

— Специалисты по разведке не заметили нападение? — спросил я с иронией.

Карак поморщился.

— Если виноват, то виноват. Оправдания — пыль.

— А что делаете в Пустошах?

— Что делаем только нас и касается. Мы большую часть тел постреляли, порубили, — вернулся он к теме Идола. — А те и давай отступать. У Шаана нервы не выдержали — молод, троих подопечных тэнгэров потерял в стычке; вот и вспылил — побежал. А потом на нас другие тела надавили. Пока отбились, пока следы нашли. Сколько вы у него сидите?

— Час где-то, — ответил ему.

— За час бы точно помер. Теперь у вас есть должник.

— Не спешишь ли ты, Карак, долговые обязательства на себя накладывать?

Разведчик безразлично сказал:

— Не мой же долг, а Шаана.

— А если он скажет, что никаких долгов не брал?

— При таком раскладе событий — то ходу домой ему нет. Отец никогда не примет такого хагаса сука тупорылого.

— Строгий у вас Отец.

Карак пожал плечами:

— Справедливый.

***

Я решил отдать сани бегунам. Те не собирались двигаться в Изот, и я смутно представлял, как они будут тащить Шаана на руках до другой цивилизационной точки.

Оставалось их всего четверо: все они были тонкокостными, мышечный тонус их не вызывал особого оптимизма, а сам Шаан весил около сотни килограмм. Испытание им выдалось не самое простое. Может у них имелись в подчинение еще — упомянутые — тэнгэры, но, во-первых, уверенности что их много осталось не было; во-вторых, они похоже остались там, где был бой.

Из груза забрал моток тонкой веревки, набор для шитья, сумку с палаткой, два спальника, часть посуды, котелок, хтоновую плиту, бурдюки с водой и рационы.

Кольчугу заставил нацепить на себя Ялу. В вещмешок закинул латную рукавицу; все остальное — в том числе и аптечку, оставили айрогу; только немного бинтов, игл и ампутационный нож взял.

В ответ на мой дар, молодой Джог надул щёки и сказал: “Раз ты так, то и мы не можем просто уйти. Небо не поймёт”. В итоге он умело освежевал меченосца Идола, затратив половину часа, и притащил окровавленное бронеполотно из псевдо-сплава к нам. Швырнул вонючую груду в снег.

— Можешь у оружейников заказать из этого хорошую защиту, — объяснил Карак.

На вопрос почему они не остановятся в Изоте, сказали, и ноги их в этом гнилятникеКостяном не будет. Объяснения следующие: во-первых, тухнуть среди привязанных — дело достаточно унылое; во-вторых, — были у них там конфликты с конкретными местными дельцами и не хотелось бы маячить перед ними лишний раз. И в-третьих, Шаан стабилизирован, а с остальным разберется вархэнская физиология. В экстренной помощи он не нуждался.

Бегуны с трудом загрузили тушу вархэна на сани и двое из айрога потянули их за собой. Так и скрылись они за стеной снегопада, не попрощавшись.

До посещения Изота оставалось разобраться с еще одним делом.

Я продемонстрировал кошель Яле и указал ей чтоб разъяснила детали, касающиеся денежной системы. Пришлось сделать из ткани небольшой навес: бумажные деньги не должны намокать.

Это было тяжело: понадобился целый час и помощь Желчи, как переводчика, но, в конце концов, мы справились.

Валюта называлась дхарм-хтон. Для удобства сокращалась просто до дхармы или целого.

В одном дхарме была сотня пустышек. Пустышки шли в монетах и имели следующие стоимости: одна, пять, десять и двадцать пять, но это я запомнить не пытался. Купюры обозначали целые дхармы: один, пять, десять, двадцать и пятьдесят. Это то, что могла рассказать она. Признавалась, что вполне могло такое быть — что она чего-то и не знает.

Чтобы я хоть немного ориентировался в ценах, Яла привела примеры: самое дешевое стрелковое оружие — однозарядный пистолет стоил около трех дхарм; ампула сомы — примерно один; фильтр к маске — двадцать пять пустышек; кружка слабого алкоголя — две пустышки; цена пищи, отличной от стандарт– блюда, начиналась от двух пустышек.

Совместными усилиями мы посчитали деньги: от Курта мне досталось три целых. У мусорщиков имелось три купюры: стоимостью в десять, два и один дхарм. У них же по карманам — еще шесть монет.