Пандемия

Клоун подскочил к умывальнику, включил воду и принялся с фырканьем смывать грим.

– И прекрати меня называть Сотером!
– добавил Антон, усаживаясь на диван.

Клоун пробормотал что-то из-под струй воды.

Наконец, он закончил, утерся вафельным полотенцем и обернулся к Антону.

Без грима лицо его было довольно молодым - лет сорок, не больше. Шапка курчавых черных волос, пухлое туловище, короткие руки и ноги. На лице клоуна была прежде намалевана улыбка от уха до уха, теперь же оно выражало лишь усталость и плескавшийся в глазах страх.

– Как вас зовут?
– спросил Антон, не зная, как нему обращаться.

– У меня нет имени, - ответил кротко клоун, вдруг ставший серьезным и грустным.

– Я им давно не пользуюсь. Впрочем, можешь звать меня Арлекином, если тебе непременно так хочется...

Из ванной показался Демичев, обернутый до пояса в махровое полотенце. Голый волосатый торс, по которому стекали капли воды, напомнил Антону лесной мох. Войдя на кухню, он уставился на клоуна и остолбенел, рот его открылся.

– Это Арлекин.
– поспешил объясниться Антон.
– Я вернулся в цирк за оружием, и тут слышу, как кто-то...

– Позвольте, милейший, я все объясню!
– встрял в разговор Арлекин, и звуками своего нервического, визгливого голоса вывел Демичева из стопора.

– Антон! Какого черта ты притащил его сюда?
– заорал он так, что стекляшки на люстре зазвенели, сталкиваясь.

Антон сконфуженно умолк. Кажется, сейчас будет буря...

– Но я.. Но он же мог там задохнуться в ящике..
– пытался оправдаться Левченко.

– Ты спятил , что ли? Я же тебе все объяснил - эти люди теперь политические преступники, оскорбившие лично Фарина. Какого черта ты привел его ко мне домой?

– Позвольте, я объясню, милейший!

– Но я не мог оставить его там, в ящике...

– Вон из моего дома! Сейчас же! Я не хочу быть укрывателем преступника!

Оба осеклись. Виновато переглянулись.

– Вон, сейчас же!
– завопил Демичев еще громче. Оконные стекла зазвенели.

– Ну, если ты настаиваешь...
– протянул Антон.

Клоун принялся выбираться из-за стола.

– Да, я все понимаю. Мне действительно лучше уйти, Антону незачем уходить со мной. Он не виноват ни в чем...

Арлекин неловко выбрался из-за стола, потопал в прихожую. Демичев раздраженно следил за ним.

– Слышишь, ты! Как там тебя? Сядь.

– Я уже ухожу, любезный...

– Сядь, я сказал...

Арлекин повиновался. Вернулся и сел на диванчик у стола.

Демичев устало глянул на него.

– Черт-то что творится... Боюсь, влип не только ты, но и он , - Демичев кивнул на понурившегося Антона.

– То есть как так? Я-то тут при чем?
– воскликнул Антон, в животе у которого снова появилось отвратительное липкое чувство беды, подобравшейся совсем близко. Вот и она, похоже...

– Ты головой своей подумай!
– Демичев снова начал распаляться, повышая голос.
– Пошевели извилинами своими! Ты помог скрыться одному из политических преступников, теперь ты и сам причастен к этому делу. Ты соучастник, вина легла и на тебя.

У Антона отвисла челюсть.

– А ты как думал? Добрячок нашелся! Спаситель человеков! Откуда ты взялся вообще такой... Вот что. Уходить вам нужно прямо сейчас. Вахтер вас видел двоих, думаю, он сразу позвонил в Управление. Удивительно, почему оперативники еще не здесь!

Он подошел к окну , вгляделся в темень двора.

– Да нет, вроде тихо пока. Одевайтесь, живо. Я выведу вас отсюда.

– Куда же нам идти?
– Антон совсем растерялся.

– На восток, больше идти некуда; к реке не пройти. В третьем районе находятся еще одни ворота, восточные. Пройдете два района и выберетесь из города. Соседний с нашим, второй, сектор безопасный - в нем живет местная богема, так сказать. Всякий сброд - шарлатаны, трансвеститы, жулики, бродячие музыканты и прочая свора. Рекомендую не задерживаться у них - за вами будут идти по горячим следам. Доберитесь как можно быстрее до восточных ворот и уносите ноги из города! В южной части города ворота так же имеются, но они давно завалены - ни техники, ни эти новоявленные феодалы не желают иметь контактов с окружающим миром- они вполне самодостаточны. Мы с ними почти не общаемся, и влияния на них не имеем. Так что, сейчас ворота функционируют лишь у нас, да в третьем районе. Выбор у вас небогатый.

– Под кем восточный сектор?
– невинно осведомился Арлекин, обмахивавшийся салфеткой как веером.

– К сожалению, тут мне вас обрадовать нечем. Там раньше были рабочие кварталы- литейный завод и текстильная фабрика. Теперь они заброшены, там обитают воры, мародеры и прочая мразь. Раньше они пытались на нас наезжать, пока мы не дали им серьезный отпор. Теперь они сидят в своем третьем районе и нос сюда не кажут, и правильно делают. Так что, туда соваться опасно, но и выхода другого у вас нет. Надеюсь, вы сумеете с ними договориться. Пропустят они вас, в конце концов, взять им с вас нечего. Да и с нами они на ножах, помогать нашим в поимке беглых преступников не будут. В любом случае, чем быстрее вы выберетесь из города, тем лучше для вас. Теперь пойдемте со мной.

Все трое прошли в большую комнату. Демичев распахнул платяной шкаф, достал серый плащ и джинсы , кинул на кровать.

– Вот, - он обернулся к Арлекину.
– Надевай, и будем надеяться, что патрули нас не задержат, пока будем отсюда выбираться ...

Наскоро собравшись, они вышли на улицу. Немноголюдный даже днем проспект вымер окончательно. По мостовой гулял ветер, забавлявшийся сам с собой - он перекидывал с места на место обрывки газет и мусор. Путники свернули с проспекта, пошли по тесной загаженной улочке в восточном направлении. Демичев широко шагал походным шагом, его спутникам приходилось поднажать, чтобы не отстать.

– Розыском беглых преступников занимается в Управлении Тройка - они печально известны на весь город. Вы хоть что-нибудь слышали о них?

Антон открыл было рот, но Арлекин его опередил.

– Я слышал о них, когда был здесь раньше с гастролями, - произнес он убитым голосом.

– Их всего трое, но город знают как свои пять пальцев, и скрыться от них будет невозможно. У них нюх на беглецов. Матерые опера, всю жизнь занимаются сыском, так что у вас вся надежда на то, что уберетесь отсюда как можно быстрее. Старший опер, Железнов. Лет сорок пять, двадцать лет на розыскной работе, мастер своего дела. Узнать его легко- у него длинный шрам от левой брови до подбородка - полоснул отморозок, которого он выслеживал - тоже, кстати, из политических был. Года два назад он имел глупость собрать кучку мятежников, встали с плакатами у префектуры. Всех арестовали, только зачинщик бежал. Обнаружили его километров за пятьдесят от города- сумел выскользнуть. Там его Железнов и пристрелил. Сопротивление оказал при задержании, ножом решил помахать, герой... В общем, шутки с Железновым плохи. Надеюсь, вы его не встретите. Кардаш и Балагуров, еще двое из тройки, помоложе, но тоже не подарок, по следу идут как гончие. Если они начнут на вас охоту втроем- пиши пропало. Хватит вам и одного Железнова...

– Дрожу от страха.
– презрительно бросил Антон.

– Черт побери, Антон!
– горячился Демичев.
– Пойми, это серьезно! Ты оказался причастен к политическому преступлению! Артистов они расстреляют без колебания. Тебе, если поймают, могут припаять лет двадцать. И будет не до смеха, когда тебя посадят в переполненную камеру в Управлении...

Они приблизились к очередному глухому, освещенному лишь одним фонарем, перекрестку. Внезапно из-за угла вышли двое патрульных - в кожанке, с калашами за плечами. Они направились наперерез к шагавшей троице.