Пангея

Мама постучала вилкой по краю своей чашки, что означало у нее крайнюю степень недовольства. Недовольной она могла быть только нами с Еленой, ведь мама терпеть не могла болтовни за столом. Я подмигнул Елене, она - мне, но больше ни слова за ужином не произнесли. Хотя и обменивались короткими взглядами и улыбками.

Глава 2.

Погода на следующий день была просто отличная, не смотря на мороз. Светило яркое, что удивительно для зимы, солнце. На небе - ни единого облачка.

За завтраком я спросил у Елены, каково будет ее решение относительно прогулки.

– На улице, конечно, очень хорошо, - ответила она, - но как-то слишком холодно. Я не люблю мороз.
– Сердце мое упало куда-то в пятки, но тут Елена продолжила: - Так что давайте не будем гулять долго. Я могу замерзнуть и простудиться.

– Я не хочу этого, - произнес я, - поэтому, может быть, вам лучше остаться дома. Я мог бы показать вам хотя бы и нашу библиотеку.

– Я уже была там, - улыбнулась Елена.
– В ней книги только о войне. По стратегии, тактике, прочему военному делу. Это мне совсем неинтересно. Да и погулять немного по городу стоит.

– Тогда я буду ждать вас в холле, - кивнул я.

– Можете особенно не торопиться, - произнесла матушка, в своей неповторимой манере вступившая в разговор со своей стороны стола.
– Мне еще надо поговорить с сыном. Он слишком мало уделяет времени родной матери.

Я понял, что прогулка наша с Еленой откладывается, как минимум, до обеда.

Договорившись с Еленой о встрече ближе к полудню, я отправился в комнаты моей матушки. Она ждала меня в компании сестры. Близняшек, как объяснила матушка, сейчас вместе с Еленой развлекает отец. Я на минуту представил себе, как именно он это делает, и не сдержал улыбки. Улыбнулись и мама с сестрой. Из всех тем для разговора отец всегда предпочитал войну, а если быть более точным, свои подвиги. Ведь они всегда производят впечатление на барышень. Вот только не в тех количествах, что выдавал их отец.

– Матушка, - я поцеловал ей руку, - о чем вы хотели поговорить со мной?

– Конечно же, - ответила она, - о Хелен Шварц. Ты оказываешь ей недвусмысленные знаки внимания. Означает ли это, что ты имеешь некоторые виды на нее?

– Матушка, - даже слегка опешил я, - мы ведь знакомы с ней всего-ничего. По-моему, делать выводы еще несколько рановато.

– Главное, - наставительным тоном произнесла мама, - чтобы не стало слишком поздно. Вы ведь можете и "заиграться", и тогда нам просто не останется ничего, кроме как взять Хелен в нашу семью.

История нашего "заигравшегося" дядюшки - младшего брата матушки - давно уже стала притчей во языцех. Так он оправдывался, когда оказалось, что молодая соседка оказалась беременна и, конечно же, от него. Вся беда была в том, что соседка была купеческого сословия и не слишком-то подходила дворянской семье в качестве невестки. Но никуда не денешься, наличие незаконнорожденного ребенка не было нужно ни одной из семей, поэтому пришлось заключать брак.

– Мама, - покачал я головой, - я не настолько легкомысленен, как дядя Гельмут. Да и Елена вряд ли такая уж дурочка, как его супруга. Тем более, я лично всегда был уверен, что ее семья толкала ее в дядину постель.

– Не стоит об этом, - отрезала мама.
– Как бы то ни было, но я хочу узнать, как ты сейчас относишься к Хелен? А кроме того, вместе с тобой выслушать Ингу. Пусть расскажет, что представляет собой ее подруга.

По последней фразе я отлично понял, маме Елена совсем не понравилась. Пусть она никогда и покажет этого нигде, кроме узкого круга нашей семьи, но мне все равно это было очень неприятно. Ведь мне-то Елена как раз очень понравилась.

– Елена очень милая девушка, - пожал я плечами.
– Я не стану врать тебе, матушка, она мне сразу понравилась. Она из тех барышень, на ком сразу останавливается взгляд.

– Я так сразу и подумала, - сама себе кивнула мама.
– Более романтическая натура сказала бы о любви с первого взгляда, но мне остается только радоваться, что ты пошел в отца. Инга, расскажи о Хелен, - переключила мама внимание на сестру.
– Кто она? Откуда родом? Из какой семьи?

– Хелен родом с Бадена, - начала Инга, - из семьи довольно преуспевающего врача. Я так думаю, потому что он смог отправить ее учиться к нам.

– А разве на Бадене нет своих учебных заведений?
– поинтересовалась мама.

– Женских точно нет, - ответила сестра.
– Там ведь, в основном, аграрии живут, институты соответствующего направления. Женщин там ни к врачебной практике, ни даже к ветеринарии не допускают. Ко всем прочим дисциплинам тоже. На Бадене до сих пор весьма патриархальное общество. Принцип Трех Ка соблюдается почти непреложно.

– Мрак какой, - вырвалось у меня.
– Как можно жить по принципам, сформулированным еще задолго до Последних веков? Сейчас женщины даже в армии служат, хоть и на вспомогательных должностях, но все же.

– А ты считаешь, сынок, - сказала мне мама, - что для некоторых женщин счастье заключается именно в этих трех словах?

– Но не для всех же, - развел руками я.
– Ты ведь, мама, тоже не ограничиваешься этими трема словами.

– Хитрец ты, сынок, - шутливо погрозила мне пальцам мама.
– Умеешь находить безотказные аргументы. И все-таки, подумай, как следует, прежде чем оказывать Хелен знаки внимания, хорошо? Я прошу тебя об этом, сынок.

– Я всегда думаю над тем, что делать, - усмехнулся я, - прежде чем сделать это. Это первое, чему учит армейская служба.

– Не знаю уж, чему там тебя армия научила, - отмахнулась мама, - но слушать меня ты тоже не забывай.

– Разве я когда-то бывал глух к вашим словам, матушка?
– показно обиделся я.

– Слушал ты меня всегда внимательно, - согласилась мама, - как и твой отец. Только вот далеко не всегда следовали вы моим советам.

– У каждого из нас своя голова на плечах есть, - улыбнулся я.
– Ведь ты не можешь думать еще и за нас обоих.

– Ах ты, несносный мальчишка!
– воскликнула мама, даже слегка замахнувшись на меня.
– Весь в своего отца. Ступай, спасай барышень от него, - добавила она, - а то твой отец может до смерти замучить их своими военными похождениями.

Я кивнул маме и поспешил в библиотеку. Только там отец мог "развлекать" гостей. Он сидел в своем любимом глубоком кресле, поигрывал трубкой, но, судя по отсутствию запаха табачного дыма, все же не курил.

– И вот, - с обычным пафосом говорил отец, - альбионцы начали сжимать кольцо. В окружение попали части нашего воздушного десанта и допустить их полного истребления, а все шло именно к этому, командование не могло. И тогда нашу бригаду отправили в прорыв.

Вот на этом "самом интересном" месте я и прервал его.